Заключение юристов и экспертов ПЦ «Весна» по уголовному делу Андрея Царёнка по ст. 364 и 339 УК
Заключение группы аналитиков ПЦ «Весна» по уголовному делу Андрея Царёнка, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 ст. 339 и ст. 364 УК, в рамках кампании правозащитников по мониторингу политически мотивированных уголовных дел, связанных с избирательной кампанией по выборам Президента Республики Беларусь 2020 г. и протестами против фальсификаций итогов голосования.
Справочно: Андрей Царёнок осужден 24 декабря 2020 г. судом Фрунзенского района Минска к наказанию в виде лишения свободы на 4 года в условиях исправительной колонии общего режима за насилие в отношении инспекторов ГАИ и хулиганство (повреждение служебных автомобилей).
«Проехали через толпу и подлили масла в огонь». Суд по делу о насилии против инспекторов и повреждении патрульных машин
Общий контекст данного уголовного дела связан с демонстративным пренебрежением властями международно-правовыми обязательствами в области прав человека. Уголовное дело в отношении Андрея Царёнка возбуждено после целой волны стихийных мирных собраний, вызванных проведением в секретной обстановке инаугурации Президента 23 сентября 2020 г., легитимность вертикали авторитарной власти которого поставлена под сомнение подавляющей частью общества в связи с политически мотивированными пытками участников акций протеста против фальсификаций итогов голосования.
Условия наблюдения: ПЦ «Весна» не осуществлял мониторинг рассмотрения уголовного дела, поскольку первые два дня судебного разбирательства уголовного дела проходили в атмосфере фактически закрытого судебного заседания: родственники, которые заключали договор с адвокатом на оказание юридических услуг, узнали только спустя три дня после начала слушаний о том, что дело рассматривается в открытом судебном заседании. Адвокат от родственников узнала, что дело её подзащитного слушается по первой инстанции, с момента поступления в суд передано на рассмотрение другому судье. В связи с этим, основная часть судебного следствия проведена без участия адвоката, с которым заключён договор. Более подробно оценка данным обстоятельствам дана в других разделах. Подобная форма отправления правосудия лишает процедуру рассмотрения уголовного дела доверия, беспристрастности и объективности, что влечёт обоснованные сомнения в законности принятого решения – вынесенный приговор расценивается ПЦ «Весна» как вынесенный заведомо незаконно, в нарушение гарантий справедливого суда.
ПЦ «Весна» приходит к однозначному выводу о том, что в отношении обвиняемого нарушен стандарт презумпции невиновности, поскольку в отсутствие обвинений в совершении умышленного преступления против жизни и здоровья заключение под стражу и осуществление правосудия в тайной форме не продиктовано какими-либо чрезвычайными соображениями безопасности и несовместимо с положениями пункта 30 Замечания общего порядка КПЧ ООН. Международный стандарт презумпции невиновности устанавливает правило: «В ходе судебного разбирательства подсудимые по общему правилу не должны заковываться в наручники или содержаться в клетках или каким-либо иным образом представать на суде в обличии, указывающем на то, что они могут быть опасными преступниками».
Стандарт презумпции невиновности нарушен судьёй при написании текста судебного приговора: на странице тринадцатой указано: «обстоятельством, смягчающим ответственность обвиняемого, является наличие на иждивении виновного малолетнего ребенка». Указание судом при характеристике личности обвиняемого как «виновного» противоречит стандарту презумпции невиновности, поскольку вывод суда о виновности обвиняемого сделан преждевременно. Приговор суда вступает в силу по прошествии определённого времени, предоставляемого для обжалования приговора. Право обжалования принадлежит обвиняемому и его защитнику. Подача жалобы приостанавливает приведение приговора в исполнение. Преждевременное указание суда на виновность обвиняемого несовместимо со ст. 26 Конституции, согласно которой сущность презумпции невиновности заключается в том, что человек считается невиновным до тех пор, пока обвинительный приговор суда не вступит в силу. В подобной трактовке судом личности обвиняемого усматривается не только покровительство судом стороне обвинения, но и предвзятость, и отсутствие беспристрастности со стороны суда.
Таким образом, суд нарушил презумпцию невиновности в отношении обвиняемого, преждевременно отнеся его к виновному, что несовместимо с ч.1 ст.16 УПК: «Лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном УПК порядке и не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда». Лицо, в отношении которого вступил в силу обвинительный приговор суда, именуется осужденным. С этого момента презумпция невиновности уже не действует. До вступления в силу указанного приговора презумпция невиновности не подлежит никаким ограничениям.
Соблюдение процедуры судебного разбирательства: процедура судебного разбирательства вопиющим образом нарушена. Изначально дело назначалось к рассмотрению судьёй Бугук Натальей Михайловной. По первой инстанции дело рассматривала судья Чиж Юлия Ивановна. Государственное обвинение поддерживали Таратынко В.В. и Касьянчик А.С.; защитник обвиняемого Горовикова С.В., договор на оказание юридической помощи заключён с Пархимчик Г.И.; обвиняемый Царёнок Андрей Анатольевич. Потерпевшие: начальник отдела ГАИ МОБ УВД администрации Фрунзенского района Минска подполковник Марат И.В.; старший инспектор ДПС отдела ГАИ МОБ УВД администрации Фрунзенского района Минска капитан Емельянов И.В.
ПЦ «Весна» ставит под объективное сомнение правомерность признания Марата И.В. и Емельянова И.В. потерпевшими, поскольку конфликт между участниками стихийного собрания начался с того, что сотрудники при перемещении по проезжей части создали аварийную обстановку: данные лица не прекратили движение по проезжей части несмотря на наличие препятствий в виде участников акции протеста против закрытой процедуры инаугурации, происходившей в атмосфере секретности. Более того, предметом оценки суда не являлась правомерность вмешательства в свободу стихийного собрания со стороны экипажей ГАИ. При таких обстоятельствах отправление правосудия не совместимо с принципом полноты исследования обстоятельств дела, предусмотренным ч.2 ст.18 УПК: «Решение о виновности либо невиновности обвиняемого суд выносит лишь на основе достоверных доказательств, подвергнутых всестороннему, полному и объективному исследованию и оценке».
В ходе слушаний по делу от обвиняемого не поступало заявлений о пытках. Однако убедиться в том, что на обвиняемого не оказывалось какого-либо давления не представилось возможным в связи с тем, что судебное следствие проводилось в атмосфере секретности, что несовместимо с ч.1 ст. 23 УПК: «Разбирательство уголовных дел во всех судах открытое», а также противоречит ч.1 ст.10 УПК: «Суд обязан обеспечивать защиту прав и свобод лиц, участвующих в уголовном процессе, создавать предусмотренные УПК условия для её осуществления, своевременно принимать меры по удовлетворению законных требований участников уголовного процесса». Суд не выполнил возложенных обязательств в виде совершения активных действий по созданию необходимых условий для реализации обвиняемым своего права на защиту посредством выбранного адвоката.
Обеспечение эффективной защитой: в первые два дня судебного следствия обвиняемый представлен адвокатом Горовиковой С.В. Адвокат вызывалась фактически к началу рассмотрения дела судом 03 декабря 2020 г., после чего ею заявлялось ходатайство об ознакомлении с материалами уголовного дела. На ознакомление с материалами дела и выяснение позиции подзащитного суд выделил защитнику не более тридцати минут. Адвокату Пархимчик Г.С., с которой заключался договор на оказание помощи, о судебном разбирательстве вообще из суда никто не сообщил, она узнала от родственников о суде на третий день разбирательства. Позиция защиты в тексте приговора не приведена, что ставит под объективное сомнение, давалась ли вообще судом оценка выбранному адвокатом Горовиковой С.В. линии защиты.
Таким образом, суд сужал возможность осуществления защиты существенным образом, что не совместимо с положениями ч.2 ст.18 УПК: «суд, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечивает сторонам обвинения и защиты необходимые условия для реализации их прав». Поведение суда противоречит международному стандарту беспристрастности суда, предусмотренному п.21 Замечаний общего порядка №32 КПЧ ООН: «Суд обязан представать как беспристрастный в глазах разумного наблюдателя».
Таким образом, суд фактически лишил обвиняемого права на защиту, что позволяет сделать вывод об отсутствии в настоящем деле каких-либо признаков справедливого судебного разбирательства. ПЦ «Весна» с тревогой отмечает, что отправление правосудия в такой форме несовместимо с положениями п.34 Замечания общего порядка №32, в котором отмечается, что «адвокаты должны иметь возможность консультировать лиц, обвиняемых в уголовном преступлении, без каких бы то ни было ограничений».
Равенство сторон в процессе: обвиняемый осужден в нарушение стандарта справедливого судебного разбирательства в связи с тем, что суд лишил его возможности осуществлять свою защиту посредством выбранного им самим защитника, что несовместимо со ст. 62 Конституции и подпунктами b и d ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах. Более того, предоставление вступившему в день рассмотрения уголовного дела адвокату не более тридцати минут на ознакомление с уголовным делом и конфиденциальное общение с подзащитным несовместимо с п.18 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 сентября 2009 г. №7 «Об обеспечении права на защиту в уголовном процессе»: «Судам следует иметь в виду, что уголовное дело должно быть назначено к судебному разбирательству в пределах срока, предусмотренного законом, с тем, чтобы с учётом объёма, сложности дела и других обстоятельств обвиняемый, его законный представитель и защитник при необходимости имели реальную возможность ознакомиться с материалами дела и подготовиться к защите».
Исследование доказательств: судебное следствие проведено в тайне от заинтересованной стороны – доступ обвиняемого к адвокату ограничен судом. Оценка письменных материалов дела произведена в разделе Заключительные выводы.
Заключительные выводы: пристальное изучение приговора по данному уголовному делу в совокупности с имевшим место контекстом и рядом обстоятельств позволяет выявить наличие в анализируемом деле признаков, указывающих на политический мотив преследования обвиняемого.
Право на защиту обвиняемого нарушено в связи с тем, что суд не совершил активных действий по уведомлению адвоката о рассмотрении уголовного дела своевременно по правилам ч.4 ст.281 УПК, что несовместимо с п.5 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 сентября 2009 г. №7 «Об обеспечении права на защиту в уголовном процессе»: «Разъяснить судам, что подозреваемый, обвиняемый, их законные представители, а также близкие родственники, другие лица по просьбе или с согласия подозреваемого, обвиняемого вправе пригласить для участия в производстве по материалам и уголовному делу защитника по своему выбору (п.1 ч.1 ст.46УПК)». Более того, адвокат, который защищал фигуранта уголовного дела, лишён судом возможности полноценно иметь возможность для подготовки к участию в уголовном деле – на ознакомление с материалами дела суд отвёл защитнику не более тридцати минут. Подобные действия суда не совместимы со ст. 62 Конституции и ч. 2 ст. 18 УПК.
Право на справедливое судебное разбирательство в отношении обвиняемого нарушено судом, поскольку право на защиту выступает одной из фундаментальных составляющих стандарта справедливого судебного разбирательства. В этой связи, при обстоятельствах, когда суд не уведомил защитника, с которым заключён договор, о рассмотрении уголовного дела, а второму адвокату выделил не более тридцати минут на ознакомление с материалами уголовного дела, нарушен стандарт, предусмотренный в подпунктах b и d пункта 3 ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Обвиняемый осужден в нарушение стандарта презумпции невиновности, что не совместимо с пунктом 2 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Андрей Царёнок подвергнут осуждению в нарушение права на судебную проверку законности задержания, поскольку обвиняемый предстал перед судом на 49-е сутки с момента задержания, что не совместимо с пунктом 4 статьи 9 Международного пакта о гражданских и политических правах.
В тексте приговора указано, что объективную сторону составов преступлений, вменённых обвиняемому в вину, он совершил «будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь в общественном месте – на проезжей части». В тексте приговора на данное обстоятельство указывается четыре раза. Пятый раз указание на алкогольное опьянение обвиняемого суд приводит при оценке отягчающих обстоятельств: «обстоятельством, отягчающим ответственность обвиняемого, суд признаёт совершение преступления лицом, находящимся в состоянии алкогольного опьянения». Далее суд квалифицирует действия обвиняемого, указывает, что хулиганские действия, вменённые в вину Царёнку, совершены в состоянии алкогольного опьянения, что якобы повлекло проявление им «пьяной удали, выражении вседозволенности, не оправданной ничем агрессии».
Материалы уголовного дела на момент вынесения приговора не содержат какого-либо указания на то, что обвиняемый находился в состоянии алкогольного опьянения. 23 сентября 2020 г. его не задерживали, освидетельствование не проводилось. Сам обвиняемый отрицал факт употребления спиртных напитков накануне инцидента. В этой связи уместно процитировать ч.3 ст.16 УПК: «Сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого».
Государственное обвинение оставило без оценки наличие в материалах уголовного дела признаков фальсификации доказательств, что несовместимо с ч.2 ст.25 УПК: «Прокурор обязан на всех стадиях уголовного процесса своевременно принимать предусмотренные законом меры по устранению нарушений закона, от кого бы эти нарушения ни исходили».
В этой связи следует однозначный вывод о том, что вынесение обвинительного приговора, которым Андрей Царёнок признан виновным, несовместимо с ч.4 ст.16 УПК: «Приговор не может быть основан на предположениях». При таких обстоятельствах указание судом на проявление обвиняемым «пьяной удали, выражении вседозволенности, не оправданной ничем агрессии», несовместимо с частями 3 и 4 ст.16 УПК и влечёт вывод об отсутствии в действиях Царёнка субъективной стороны составов преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 ст. 339УК.
Отдельным аспектом, заслуживающим внимания, является произвольная калькуляция ущерба, причинённого служебным автомобилям ГАИ. В части описания показаний потерпевшего Емельянова И.В. отмечено: «… через некоторое время к служебному автомобилю подошли иные лица, которые нанесли не менее пяти ударов по автомобилю. В какой-то момент разбилось стекло в передней левой двери автомобиля. Впоследствии на автомобиле были обнаружены повреждения передней левой двери, переднего левого крыла, задней левой двери, заднего бампера» (четвёртая страница приговора).
При описании показаний свидетеля Авхачёва С.В. отмечается: «… затем к автомобилю подбежали иные лица, которые также стали наносить удары по правой и левой части автомобиля. … На автомобиле были повреждены левое пассажирское стекло, обе левые двери, переднее левое крыло, задний бампер» (пятая страница приговора).
«Из рапорта старшего инспектора ДПС ОГАИ Фрунзенского РУВД Минска Емельянова И.В. от 24.09.2020 усматривается, что … неустановленные лица, вышедшие на проезжую часть, повредили заднюю часть автомобиля» (седьмая страница приговора).
При описании просмотренной видеозаписи указано: «… мужчина по внешним признакам похожий на Царёнка А.А. отбегает от автомобиля ГАИ №2, к автомобилю подбегает ещё 5 человек, двое из которых вместе с Царёнком А.А. наносят удары руками и ногами по кузову автомобиля…» (восьмая страница приговора).
«Согласно справкам ГУВД Мингорисполкома, ОДО «Бунгало», стоимость проведения восстановительного ремонта служебного автомобиля «Джили» … составит 1960 рублей» (седьмая страница приговора). Заместителем прокурора Фрунзенского района Минска в пользу ГУВД Мингорисполкома Царёнку А.А. предъявлен гражданский иск о возмещении имущественного вреда на данную сумму. Судом данные исковые требования удовлетворены в полном объёме.
С учётом приведённых данных, свидетельствующих о том, что ущерб в данной части наносили иные неустановленные лица, рассмотрение уголовного дела без их привлечения в качестве стороны по делу не совместимо с ч.1 ст.18 УПК: «орган уголовного преследования обязан принять все предусмотренные законом меры по всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств уголовного дела, собрать доказательства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, установить обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, защиты прав и законных интересов участвующих в уголовном деле лиц».
Подобная калькуляция указывает на признаки фальсификации доказательств в уголовном деле. На непозволительность подобных фактов ПЦ «Весна» указывал в Заключениях по делу Марии Сафоновой и Дмитрия Галко, а также Глеба Готовко.
Важно отметить, что на произвольную калькуляцию и фактическую фальсификацию доказательств в уголовном деле указывает и ущерб, выразившийся в повреждении задней фары служебного автомобиля «Джили» ГАИ Фрунзенского района Минска:
«… телесных повреждений потерпевшему Марату И.А. причинено не было. В ходе осмотра автомобиля увидели на задней право блок-фаре потертости и небольшую царапину, которых не было до нанесенного по неё Царёнком удара» (шестая страница приговора). Как усматривается из текста приговора на этой же странице, заявление о привлечении обвиняемого к уголовной ответственности Марат И.В. подал 18 октября 2020 г., то есть спустя почти месяц после инцидента. Анализ текста приговора позволяет сделать вывод о том, что предметом судебной оценки не являлось возможное повреждение фары как до инцидента, послужившего поводом к возбуждению уголовного дела, так и после него.
«Из протокола осмотра места происшествия транспортного средства от 24.09.2020, план-схемы и фототаблицы к нему следует, чт проведён осмотр служебного автомобиля «Джили», в ходе осмотра установлено, что на правом заднем крыле с переходом на фары имеется наслоение прорезинового вещества серо-коричневого цвета» (седьмая страница приговора).
«Согласно справкам ГУВД Мингорисполкома, ОДО «Бунгало», служебный автомобиль «Джили» во время массовых беспорядков получил повреждение заднего правого фонаря. Стоимость проведения восстановительного ремонта, включая расходные материалы и запасные части, составляет 852.85 рублей». Заместителем прокурора Фрунзенского района Минска в пользу ГУВД Мингорисполкома Царёнку А.А. предъявлен гражданский иск о возмещении имущественного вреда на данную сумму. Судом данные исковые требования удовлетворены в полном объёме.
Объективно оценивая «нанесённый ущерб», стоит отметить, что потребительских характеристик и свойств фара не утратила, а указание на «наслоение прорезинового цвета» и вовсе указывает на отсутствие повреждений данного элемента служебного автомобиля. В этой связи ПЦ «Весна» ещё раз подчёркивает, что подобная произвольная калькуляция является ничем не обоснованной и не подтверждённой, свидетельствует о наличии признаков фальсификации доказательств в уголовном деле.
Поводом для тщательного анализа правомерности судом квалификации действий обвиняемого по частям 1 и 2 ст. 339 УК и ст. 364 УК являются следующие показания:
– показания потерпевшего И.В. Емельянова: «… с включенными маячками приехал по указанному адресу, высказывал требования гражданам покинуть проезжую часть…» (страница четвертая приговора);
– показания свидетеля Басалай А.Н.: «… Подъезжая к улице Притыцкого, увидели граждан, которые блокировали движение, в связи с чем высказывали в их адрес требование покинуть проезжую часть…» (пятая страница приговора);
– показания потерпевшего Марата И.В.: «… при подъезде к перекрёстку пр-та Пушкина в г. Минске увидели группу граждан в количестве 20 человек, которые стояли на проезжей части, заблокировав движение. Подъехав к указанной группе граждан, включили проблесковые маячки и в специальное громкоговорящее устройство просили людей разойтись с проезжей части…» (пятая страница приговора);
Таким образом, никто из опрошенных сотрудников ГАИ, участвовавших в инциденте, не отрицал факта вмешательства с их стороны в свободу стихийного собрания, несмотря на то, что оно проходило не в час-пик, а в после 21:00 в условиях сниженного пассажиропотока. Вместе с тем, из текста приговора следует однозначный вывод о том, что предметом судебной оценки не являлась правомерность и пропорциональность вмешательства органов правопорядка в свободу стихийных собраний в виде требований о его прекращении вместе с имевшим место контекстом его проведения, а именно тем, как общество восприняло проведение в секретной обстановке инаугурации Президента по результатам выборов, в ходе которых авторитарная вертикаль власти Президента демонстративно сфальсифицировала итоги голосования, после чего правоохранительные органы подвергли массовым жестоким и, как показало время, безнаказанным пыткам участников исключительно мирных стихийных манифестаций против грубых и тотальных фальсификаций итогов избирательной кампании.
Постановление Пленума Верховного суда от 22 декабря 2016 г. №9 (п.6) «Об обеспечении права на судебную защиту и культуре судебной деятельности» обязывает судей уделять внимание совершенствованию своих знаний и профессиональных навыков, необходимых для надлежащего осуществления правосудия, а также следить за изменениями в национальном законодательстве и международном праве, включая международные договоры и другие документы, которые устанавливают нормы, действующие в отношении прав человека.
Уголовное дело Андрея Царёнка свидетельствует о наличии в правоприменительной практике системной проблемы вмешательства государства в свободу стихийных собраний, её пресечения в контексте с грубыми нарушениями стандартов свободных, демократических, открытых и конкурентных выборов Президента. ПЦ «Весна» отмечает, что из текста приговора следует вывод о том, что суд не оценивал действия обвиняемого и «потерпевших» с целым блоком положений законодательства:
- Решением Конституционного суда Республики Беларусь от 07 мая 2018 г. № Р-1123/2018 «О соответствии Конституции Республики Беларусь Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь «О международных договорах Республики Беларусь». Конституционный Суд дает следующее толкование применения международно-правовых актов и общепризнанных принципов международного права в национальной правовой системе:
- статьей 8 Конституции признается приоритет общепризнанных принципов международного права;
- общепризнанным принципом международного права является принцип «договоры должны соблюдаться», закрепленный в ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров, в соответствии с которым каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться, а также в ст.27 указанной Конвенции, определяющей, что участник данной Конвенции не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора;
- наряду с актами внутригосударственного законодательства – законами, декретами и указами Президента, подзаконными нормативными правовыми актами, международные договоры Республики Беларусь входят в систему действующего на территории Республики Беларусь правового регулирования, то есть их нормы являются составной частью действующего права;
- понимание значения международных договоров в правовой системе Беларуси как непосредственно действующего права, обязывает суды, другие государственные органы и должностные лица применять нормы международного права.
- Конституционный суд является частью судебной системы в соответствии со ст.5 Кодекса о судоустройстве и статусе судей, поэтому его позиции должны добросовестно реализовываться общими судами в правоприменительной практике. Конституционный Суд неоднократно в своих решениях указывал, что «своевременное и полное исполнение решений Конституционного Суда способствует утверждению конституционной законности, поддержанию высокого уровня доверия граждан к правосудию и деятельности органов государственной власти, свидетельствует о реализации конституционных гарантий защиты прав, свобод и законных интересов каждого, что представляет собой реальное проявление конституционализма как неотъемлемой части правосознания личности и правовой культуры общества в целом» (напр., Послание Конституционного Суда Президенту Республики Беларусь и палатам Национального собрания Республики Беларусь «О состоянии конституционной законности в Республике Беларусь в 2017 году»).
- статьями 33 и 35 Конституции Республики Беларусь о гарантировании государством свободы выражения мнений и проведения собраний;
- статьёй 137 Конституции Республики Беларусь о месте Конституции в иерархии нормативно-правовых актов;
- статьями 19 и 21 Международного Пакта о гражданских и политических правах об обязательствах государства по обеспечению свободы выражения мнений и свободы собраний;
- пунктом 4 статьи 40 Международного пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которым «Комитет изучает доклады, представляемые участвующими в настоящем Пакте государствами. Он препровождает государствам-участникам свои доклады и такие замечания общего порядка, которые он сочтет целесообразными»;
- пунктом 51 Заключительных замечаний по пятому периодическому докладу Беларуси, где Комитет по правам человека ООН выразил обеспокоенность регламентацией мирных собраний таким образом, что это препятствует реализации этого права и запретом стихийных собраний.
Республика Беларусь с 30 января 1992 г. является полноправным членом Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. С 1992 г. в Вене действует Постоянная делегация Республики Беларусь в ОБСЕ. Совет экспертов Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека и Европейская комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия) Совета Европы подготовили Руководящие принципы по свободе мирных собраний, в рамках которых оказали поддержку стран-участниц ОБСЕ в сфере законотворческой деятельности, помогая обеспечить соответствие их законодательства о свободе мирных собраний международным стандартам и обязательствам ОБСЕ.
В этой связи ПЦ «Весна» отмечает, что суд не оценил действия обвиняемого с имевшим место контекстом и правомерностью действий потерпевших в виде активных действий по прекращению стихийного собрания в условиях необходимости выполнения государством своих международно-правовых обязательств в области прав человека. Предметом оценки суда не являлась правомерность пресечения стихийного мирного собрания в совокупности с презумпцией в пользу проведения собраний; позитивным обязательством государства по содействию мирным собраниям и их защите; обязанности государства всегда обеспечивать защиту любого стихийного собрания и содействовать его проведению при условии сохранения его мирного характера и принципом пропорциональности мер, предусматривающих наименьший уровень вмешательства.
Стихийное собрание рассматривается как реакция на какое-либо событие. Его организатор (если таковой имеется) не имеет возможности выполнить требование по сроку подачу предварительного уведомления. Такие собрания часто близки по времени вызвавшим его событиям, и возможность проведения таких собраний играет важную роль, поскольку задержка ослабила бы эффект от передаваемого таким собранием послания. Закон «О массовых мероприятиях» вообще не предусматривает возможности гражданам провести стихийное собрание.
Проведение манифестаций может быть сопряжено с определенными временными препятствиями для других граждан, автомобильного и общественного транспорта. Выход протестующих на проезжую часть не может образовывать состава уголовного преступления, поскольку большое количество манифестантов физически не могло поместиться на пешеходных тротуарах, а сами улицы, проспекты, площади и бульвары, являясь общественными местами общего пользования, в равной степени могут использоваться как в целях торговли, перемещения общественного транспорта, так и для проведения публичных мирных собраний граждан по общественно-важным вопросам и проблемам, в том числе для протестов против действий и политики руководства страны.
В части обвинений по совершению обвиняемым насилия над сотрудниками ГАИ принципиально установить наличие в действиях Царёнка состава преступления, предусмотренного ст. 364 УК. Основным непосредственным объектом преступления в виде насилия в отношении сотрудника ОВД являются общественные отношения, обеспечивающие правомерную служебную деятельность сотрудника ОВД как представителя власти – реализацию властных полномочий в отношении неопределенного круга лиц, не подчинённых ему по службе, при выполнении служебных обязанностей, связанных с решением стоящих задач.
Статьёй 364 охраняется только законная служебная деятельность сотрудника ОВД. В случаях, когда сотрудник ОВД совершает действия явно незаконные, например, превышение власти, граждане вправе прибегнуть к защите вплоть до силового противодействия незаконным проявлениям (стр. 844 Научно-практического комментария к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф. Ахраменка [и др.]; под редакцией А.В. Баркова, В.М. Хомича. – 2-е изд., с изм. и доп. – Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. – 1064 с. – автором комментария к данной статье является начальник Управления правовой информатизации Национального центра правовой информатизации А.М. Браусов).
С учётом приведённой выше правовой аргументации о необходимости применения международного стандарта свободы стихийный собраний и обязанности государства содействовать в их проведении, наряду с отсутствием в национальном законе правового регулирования стихийных собраний, нельзя согласиться с правомерным и законным характером действий сотрудников ГАИ по пресечению стихийного мирного собрания. В этой связи следует однозначный вывод об отсутствии в действиях обвиняемого такого признака состава преступления как объект. Таким образом, в действиях обвиняемого отсутствует состав преступления, предусмотренный ст.364 УК.
С учётом приведённой выше позиции и необходимости применять стандарт свободы стихийных собраний в совокупности с позитивным обязательством государства содействовать их проведению принципиально установить, имеется ли в действиях обвиняемого состав преступления, предусмотренный частями 1 и 2 ст. 339 УК. Для этого необходимо обратиться к пункту 4 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 марта 2005 г. №1 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве»:
«Судам следует иметь в виду, что субъективная сторона хулиганства выражается в виде умысла на грубое нарушение общественного порядка с мотивом явного неуважения к обществу. На это, в частности, может указывать совершение виновным без какого-либо повода или же с использованием незначительного повода со стороны потерпевшего действий, свидетельствующих о стремлении проявить свое неуважение к обществу и продемонстрировать пренебрежение к общепринятым правилам общежития, правам иных лиц, показать свое физическое превосходство, способность к бесчинству, о желании унизить и подавить другого человека, надругаться над его интересами или интересами общества».
Детальный учёт имевшего место контекста, демонстративного отказа государства выполнять свои международно-правовые обязательства в области прав человека по содействию гражданам в реализации ими своих прав на участие в управлении государством и права определять судьбу своей страны, выражение мнения и свободу собраний, а также в условиях ассиметричного подхода в преследовании граждан за сопротивлению угнетению со стороны государства и отсутствием уголовного преследования лиц, совершавших преступления против безопасности человечества в ходе августовских событий прошлого года, нельзя согласиться, что действия обвиняемого продиктованы мотивом явного неуважения к обществу, подавляющая часть которого поставила под сомнение легитимность выстроенной Президентом авторитарной вертикали власти. А с учётом приведённого выше обоснования правовой природы действий обвиняемого с позиции международных обязательств, и вовсе следует вывод, что в действиях обвиняемого не усматривается прямого умысла на совершение преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 ст.339 УК.
Частью 3 ст.1 УК предусмотрено, что «Уголовный кодекс основывается на Конституции Республики Беларусь и общепризнанных принципах и нормах международного права». Приведённая выше аргументация со ссылками на принципы и нормы международного права, в том числе на принцип презумпции в пользу проведения мирных собраний, Руководящих принципов по свободе мирных собраний и обязанности государства обеспечивать защиту любого стихийного собрания, позволяет сделать вывод о том, что в действиях обвиняемого отсутствует такой признак состава преступления, предусмотренного ст.364 УК, как объект, что приводит к выводу об отсутствии в действиях обвиняемого состава преступления «насилие в отношении сотрудника ОВД», что по правилам п.2 ч.1 ст.357 УПК является основанием для постановления оправдательного приговора. Приведённая выше аргументация позволяет прийти к выводу о том, что в действиях обвиняемого отсутствовал прямой умысел на выполнение действий, составляющих объективную сторону составов преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 ст.339 УК.
Вопрос назначения наказания обвиняемому в тексте приговора не обсуждался и не мотивирован: «… суд пришёл к выводу, что цели уголовной ответственности – исправление лица, совершившего преступления, и предупреждение совершения новых преступлений обвиняемым, восстановление социальной справедливости будут достигнуты при назначении Царёнку А.А. наказания по ч.1 ст.339, ч.2 ст.339, ст.364 УК в виде лишения свободы, и не находит оснований для назначения ему иных наказаний, предусмотренных санкцией указанных выше статей», что не совместимо с ч.1 ст.62 УК. Законодатель в ч.1 ст.62 УК прямо указывает на обязательность мотивировки в приговоре избранной меры наказания. Мотивировка (обоснование) избранной меры наказания является практическим выражением основных начал назначения наказания, и прежде всего, принципа его индивидуализации. Часть 2 ст.360 УПК обязывает суд в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора указывать мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению наказания.
В связи с изложенным, указание в тексте приговора «на заключение судебно-медицинской экспертизы от 24.09.2020 №27-6-5.7/17/12, при проведении экспертизы у Емельянова И.В. выявлены ссадины (8) лобной области слева, верхней губы справа, подбородчной области справа, правой щечной области, шеи, которые могли образоваться от не менее трёх травматических воздействий твёрдого тупого предмета (предметов) с ограниченной травмирующей поверхностью, возникли в срок до одних суток на момент осмотра экспертом 24.09.2020 и относятся к категории телесных повреждений, не повлекших за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности» сделано без оценки судом правомерности вмешательства сотрудников ГАИ в свободу стихийного собрания и требованиями его прекращения, что не совместимо с ч.1 ст.19 УПК: «суд оценивает доказательства, руководствуясь законом и своим внутренним убеждением, основанным на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств уголовного дела в их совокупности».
В ходе оценки текста судебного приговора и контекста, сопровождавшего уголовное дело, перед группой экспертов стояла задача установить осужден ли обвиняемый к лишению свободы избирательно по отношению к другим лицам. Анализ правоприменительной практики, сделанный аналитиками ПЦ «Весна» в Заключении по делу Дмитрия Короткевича (пункт 20) позволяет прийти к выводу, что Андрей Царенок подвергнут наказанию по ст. 364УК (наказание по ст .364 УК поглощает наказание по частям 1 и 2 ст.339УК как более строгое) избирательно, поскольку вид и размер наказания выходят за рамки правоприменительной практики по данной статье с учётом отсутствия вреда жизни и здоровью сотрудникам ОВД, признанных по делу потерпевшими.
Таким образом, в рамках рассмотрения уголовного дела Андрея Царёнка нарушены все его основные права, находящиеся в фокусе мониторинга уголовного дела, которые Республика Беларусь, будучи участницей Международного пакта о гражданских и политических правах, обязана добросовестно выполнять. Приведённое выше обоснование о признаках фальсификации доказательств уголовного дела, избирательный по отношению к другим характер применения к обвиняемому максимально сурового вида наказания в виде лишения свободы, предусмотренного санкцией ст. 364 УК, позволяет прийти экспертам и аналитикам ПЦ «Весна» к однозначному выводу о наличии в деле Андрея Царёнка политического мотива преследования и потребовать его немедленного освобождения и полной реабилитации как репрессированного за реализацию своих основных прав по Пакту.
В этой связи ПЦ «Весна» считает необходимым поставить перед правозащитным сообществом Беларуси вопрос о признании Андрея Царёнка политическим заключённым и потребовать его немедленного освобождения.
