Заключение экспертов и юристов ПЦ «Весна» по уголовному делу по обвинению Михаила Добыша по статье 364 УК
Приговором суда Барановичского района и г. Барановичи Михаил Добыш признан виновным в том, что 17 сентября 2020 года в помещении продуктового магазина в целях воспрепятствования законной деятельности и из мести за выполнение служебной деятельности сотрудника органов внутренних дел майора милиции И. Мицуры совершил угрозу применения насилия в отношении И. Мицуры, выразившуюся в «психологическом воздействии и устрашении, подавлении его воли при личном высказывании словесных угроз о применении физического насилия, при этом потерпевший имел реальные основания опасаться осуществления этих угроз».
Потерпевший сообщил, что после событий августа 2020 года находился в беспокойном состоянии, т.к. на его номер телефона приходили оскорбления и угрозы; он поменял номер телефона, «однако его не покидало чувство страха за свою жизнь и здоровье, а также его близких». Он утверждал, что 17 сентября он возле магазина встретил бывшего коллегу Параскевича, с которым поддерживал хорошие отношения, но тот насторожил его, задав дважды вопрос «ты еще живой?», переспросил о месте работы и, в чем он уверен, передал эти сведения Добышу.
На Добыша он обратил внимание, так как тот стоял, «пристально смотрел на него и улыбался», а вместе с ним были еще двое мужчин.
Все это вызвало чувство страха у Мицуры, так как «было темное время суток, он был один, а ранее ему поступали сообщения с угрозами».
Далее Мицура утверждает, что перед тем, как он покинул магазин, туда вновь зашли Добыш и его двое спутников, причем Добыш производил съемку на камеру телефона и высказал ему угрозы с использованием нецензурной лексики. Это он воспринял как реальную угрозу, отвел руку Добыша с телефоном, покинул магазин и побежал домой.
Дома он о происшедшем сообщил супруге, был напуган. В тот же вечер ему позвонил председатель жилищного кооператива и сообщил, что кто-то звонил и спрашивал номер квартиры Мицуры.
Эти показания положены в основу вывода о виновности Добыша без их критической оценки и объективного сопоставления с показаниями обвиняемого и других свидетелей.
Обвиняемый Добыш вину не признал, показал, что был в состоянии алкогольного опьянения, в магазине ему показалось, что потерпевший – сотрудник милиции, хотел произвести его видеозапись, но оказалось, что сделал снимок. Зачем это делал – сказать не может, угрозы отрицает, произошедшее помнит плохо.
Свидетель Параскевич отрицал, что передал сведения о месте работы потерпевшего Добышу, а встревоживший потерпевшего вопрос задал в шутку.
Свидетель – кассир М. Флейта не слышала никаких угроз, несмотря на то, что находилась в двух метрах от обвиняемого и потерпевшего в тот момент, когда Добыш производил съемку; обвиняемый сообщил ей, что потерпевший – «следак».
Свидетели Короб и Юреня – спутники Добыша подтвердили, что тот произвел съемку, назвал потерпевшего милиционером (по версии Юрени) или «ментом» (по версии Короба); угроз не слышали, хотя находились неподалеку.
Видеозапись с камер наблюдения подтверждает факт съемки с использованием телефона и нахождение обвиняемого и потерпевшего рядом в течение двадцати секунд.
Таким образом по делу установлено, что находившийся в состоянии опьянения обвиняемый, предположив, что И. Мицуро является сотрудником ОВД, произвел его съемку на камеру мобильного телефона. Указанный снимок сохранился в памяти его телефона.
Все остальные установленные приговором обстоятельства либо не доказаны, либо не относятся к предъявленному обвинению, а выводы суда при этом крайне противоречивы.
Так у суда не вызывают сомнения показания потерпевшего о содержании высказанных угроз, исходя из того, что тот давал такие показания на протяжении всего следствия. Однако суд не выяснил у потерпевшего, в связи с чем тот, будучи сотрудником ОВД, не принял мер по пресечению преступления и задержанию обвиняемого, как это регламентировано законодательством об ОВД, или хотя бы не сообщил о противоправном поведении Добыша в органы внутренних дел немедленно или в тот же день.
В соответствии со ст. 23 Закона об ОВД, «Каждый сотрудник органов внутренних дел на всей территории Республики Беларусь независимо от занимаемой должности, места нахождения и времени в случае обращения к нему должностных лиц и других граждан с заявлением или сообщением о событиях, угрожающих личной или общественной безопасности, либо в случае непосредственного выявления таковых обязан:
- принять возможные меры по пресечению преступления, административного правонарушения, ..., установлению и задержанию лиц, совершивших преступление, административное правонарушение, выявлению очевидцев преступления, административного правонарушения, охране места происшествия;
- сообщить об этом в ближайший орган внутренних дел.
Приговор также не содержит сведений о том, когда потерпевший обратился с соответствующим заявлением.
Суд также признал достоверными показания Параскевича, Ф.М., Юрени, Короба, однако сделал неожиданный вывод о том, что они подтверждают вину Добыша, хотя, как указано выше, их показания прямо противоречили утверждениям потерпевшего и в основном подтверждали показания обвиняемого (за исключением того, что по утверждению обвиняемого, тот так достоверно и не выяснил, является ли потерпевший сотрудником ОВД).
Показания свидетеля Логиновича, который сообщил о том, что кто-то интересовался адресом потерпевшего, не относятся к делу, так как нет данных и доказательств того, что к звонку причастен обвиняемый.
Кроме того, суд пришел к неправильному выводу о том, что обвиняемый преследовал Мицуру в связи с его деятельностью, так как обвиняемый не был осведомлен о характере такой деятельности, а, скорее всего, находился под впечатлением от противоправной деятельности сотрудников МВД во время событий августа 2020 года и призывов деанонимизировать сотрудников МВД.
На наш взгляд, в истоках настоящего дела лежит тревожное состояние и сомнительные профессиональные качества потерпевшего, которые, наложившись на серию случайностей и совпадений, привели того к панической реакции на единственный неэтичный поступок обвиняемого – демонстративную съемку потерпевшего на камеру и, возможно, произнесенное слово «мент». Остальные противоправные действия, установленные судом, подтверждены лишь одним сомнительным источником доказательств – показаниями потерпевшего.
Если верить собственным показаниям потерпевшего, то его нестабильное морально-психологическое состояние, которое не должно быть нормой для сотрудника МВД в силу Закона об ОВД и Дисциплинарного устава ОВД, привело к нарушению им требований закона и присяги, которые по-видимому остались безнаказанными, что, в свою очередь, порождает сомнение в правдивости потерпевшего в уголовном процессе.
В любом случае, одними из важнейших гарантий справедливого судебного разбирательства является презумпция невиновности, а также правило, по которому все сомнения в доказанности обвинения должны толковаться в пользу обвиняемого.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что уголовное преследование М. Добыша могло иметь целью демонстративно жестоко пресечь любые проявления протестной активности, в том числе – действия по деанонимизации сотрудников МВД, причастных к пыткам. Оценка доказательств по различным аспектам дела проведена либо противоречиво, либо неверно, с нарушением принципа презумпции невиновности. Применение внутреннего законодательства в деле и оценка фактов и доказательств явным образом носили произвольный характер и составили очевидную ошибку, чем суд нарушил свое обязательство в отношении независимости и беспристрастности. Таким образом, нарушено право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство.
В соответствии с Руководством по определению понятия «политический заключенный», политическим заключенным является лицо, лишенное свободы, если при наличии политических мотивов его преследования имеет место хотя бы один из следующих факторов:
- a) лишение свободы было применено в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Пактом или Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод;
- b) лишение свободы было основано на фальсификации доказательств вменяемого правонарушения либо при отсутствии события или состава правонарушения либо его совершении иным лицом.
Правозащитники считают необходимым для данной группы политических заключенных требовать незамедлительного пересмотра принятых в их отношении мер и судебных решений при соблюдении права на справедливое судебное разбирательство и устранении факторов, повлиявших на приговор. Также следует требовать освобождения осужденного с применением других мер пресечения, обеспечивающих явку в суд, с учетом отсутствия оснований для применения более строгой.
