Фигурант "дела 11-ти участников чата": Карпенков лично снимал "покаяльное видео" на камеру
В суде Ленинского района Минска уже почти месяц идет судебное разбирательство по массовому уголовному делу, которое выросло из телеграм-чата «радикальной направленности». 11 человек задержали в конце сентября, жестко избили и предъявили обвинения по ряду статей Уголовного кодекса: ч. 2 ст. 293, ч. 3 ст. 218, ч. 2 ст. 295. На скамье подсудимых — в том числе, политзаключенные Юрий Белько, Сергей Плонис, Александр Резник, Ростислав Стефанович, Павел Недбайло, Евгений Пропольский, Дмитрий Ластовский, Артем Косаковский. Дело рассматривает судья Дмитрий Остапенко. Суд проходит фактически в закрытом режиме, туда не пускают даже всех родственников. Единственным обвиняемым по делу, находящимся на свободе, является 22-летний Давид Слащев. 21 июня его объявили в розыск, так как он не появлялся на заседаниях. Его дело выделили в отдельное. Позже стало известно, что Давид Слащев уехал от преследования в другую страну. Теперь Давид рассказал "Весне" об этом уголовном деле, об избиении и давлении, которому подверглись его фигуранты и о том, что лично ему пришлось пережить во время следствия.
В чем всех обвиняют?
Пять человек, которые потом стали фигурантами этого дела, задержали 29 сентября в 22:30 возле станции метро «Уручье», где у них была назначена встреча. Там участников чата ждали сотрудники ГУБОПиКа. Еще шесть человек были задержаны или до этого, или после.
Всех 11 фигурантов этого уголовного дела обвиняют в участии в массовых беспорядках по ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса за участие в телеграм-чате «радикальной направленности». Кроме этого, всех обвиняют в умышленном уничтожении либо повреждении имущества группой лиц (ч. 3 ст. 218 УК). Им вменяют повреждение трех «Табакерок» из-за того, что вечером 29 сентября пришедшие на встречу якобы собирались повредить одну из них. Директор «Табакерок» в ходе следствия написал заявление, что никакого вреда причинено не было и что он не имеет никаких претензий, но обвинения с фигурантов так и не сняли. Кроме этого, политзаключенному Юрию Белько предъявляют ч. 2 ст. 295 УК (незаконные действия в отношении огнестрельного оружия). При обыске в гараже мужчины обнаружили два пистолета: один – в машине, второй – в металлоломе.
Участники чата – сотрудники ГУБОПиКа
Как выяснилось на суде, в чат из двух аккаунтов участников писали сотрудники ГУБОПиКа. Двух человек с чата задержали раньше остальных и от их имени “писали провокационные вещи в чат", подстрекали к общей встрече.
"Я был подписан в телеграме на некоторые чаты, которые поддерживали радикальные методы борьбы с режимом. Там собралась небольшая группа людей, которые решили сделать свой отдельный чат. Я был среди этих людей. Там я познакомился с людьми, которые сейчас являются фигурантами этого уголовного дела. Раньше я их не знал.
Когда 29 сентября мы пришли на встречу, там нас уже ждала группа сотрудников ГУБОПиКа. Они задержали всех и погрузили в бус”, — вспоминает Давид.
Тех, кто не был на встрече, задержали до этого или позже после задержания основной части людей. Всех вычислили через чат и по мобильным телефонам.
«Меня избивали берцами — потом было очень много синяков»
«Когда нас «принимали», нас жёстко избивали всю ночь. Когда нас задержали и затолкали в бусик, то говорили, что все «поедем» на 16 лет и начали жёстко избивать — «выбивать показания», так сказать. Били по голове ногами, дубинками, руками... Просто топтались везде. Когда привезли в РУВД Первомайского района, то по кабинетам тоже дубасили. Единственное, если кто-то начинал плакать или ссылался на какие-то проблемы со здоровьем, то их не трогали. Я лично терял сознание. Я им говорил: «Остановитесь, я теряю сознание». Они мне говорили: «Ложись на пол!» и дальше продолжали бить. Меня избивали берцами — потом было очень много синяков».
- Так выглядела рука Давида после 10 дней после задержания
Карпенков сказал: "Или ты сейчас говоришь, что тебе заплатил координатор тысячу долларов, или прямо сейчас "едешь" на 16 лет”
Как рассказал Давид, после задержания, когда всех доставили во дворик РУВД Первомайского района, то к нему в бус подсел Николай Карпенков (теперь заместитель министра внутренних дел Беларуси, ранее возглавлял ГУБОПиК), который сам снимал с Давидом "покаяльное видео на камеру”. Потом оно вошло в нарезку для новостей БТ.
"При этом был Карпенков и снимал всех на камеру. Я тогда реально испугался. На видео в новостях БТ я говорил, что мне заплатил координатор “ОГСБ” [Отряд гражданской самообороны] тысячу долларов за это дело. Это неправда, мне никто ничего не платил и даже такого разговора не было. Почему я так решил сказать? Когда сразу нас посадили в бусик, то начали спрашивать, кто кому сколько заплатил. И когда мы говорили, что нам никто не платил, нас били. Когда я сказал, что мне не платили ничего, меня побили. Потом я решил наврать и сказал, что мне заплатили. Когда меня на видео снимал Карпенков, то он мне сказал: “Или ты сейчас говоришь, что тебе заплатил координатор тысячу долларов, или прямо сейчас «едешь» на 16 лет». Естественно, когда меня первый раз задерживают, очень жестоко избивают, то я подумал, что меня вообще убить могут, а не очень хотелось..." — вспоминает Давид.
Заставляли писать признательные и ложные показания под дулом пистолета
По словам Давида, на суде политзаключенный Дмитрий Ластовский рассказал, что к его голове приставляли пистолет и заставляли писать признательные и ложные показания. Также, по показаниям обвиняемых на суде, заставляли писать ложные показания после избиения в кабинетах еще одного фигуранта дела.
«Тогда я подумал, зачем мне врать, если я могу просто рассказать правду»
Давид Слащев является единственным обвиняемым по делу, находящимся на свободе. Остальные 10 человек с конца сентября содержатся под стражей в следственых изоляторах. 21 июня объявили в розыск и Давида, так как он не являлся на заседании. Дело Слащева выделили в отдельное производство и в случае задержания его будут судить отдельно. Но Давиду удалось уехать в безопасное место.
«Я до сих пор задаюсь вопросом, почему я единственный на свободе. Как я понял, после задержания в первые 72 часа все вообще отрицали свое участие. При первом допросе в Следственном комитете у меня должен был быть дежурный адвокат, но следователь предложил взять у меня показания, пока она [адвокатка] едет. Я раньше не задерживался и не знал, что без адвоката лучше не давать никаких показаний. Тогда я подумал, зачем мне врать, если я могу просто рассказать правду. Я не понимал, зачем идти на отказ, если нас «взяли» на месте преступления, так сказать: чаты не были почищены, вся информация у них была. Меня пугали очень большими тюремными сроками: от 8 до 16 лет. И я рассказал, как все было. Получается, что все пошли в отказ, а я — нет. Я никого не сдавал, силовики на всех вышли сами. И, когда меня привели в Следственный комитет, то там уже сидел последний человек, которого они задержали дома. Возможно, поэтому я на свободе, так как дал какие-то показания. Но мне тогда не говорили, что, если я буду давать показания, то пойду домой. Это было лично мое решение. И я считаю, что сделал правильно, так как вся информация и так есть в чате. Я просто говорил всё, что есть и всё».
