«Фемида уронила весы, но не хочется, чтобы она еще и заплакала». Что говорили политзаключенные в последнем слове по «Пинскому делу»
Иллюстративное фото: 24smi.org
В суде Московского района Бреста 2 июля прошли прения сторон по уголовному делу о массовых беспорядках в Пинске в ночь с 9 на 10 августа 2020 года в отношении второй партии обвиняемых. Сегодня – 6 июля – фигурантам дела будет озвучен приговор.
По уголовному делу проходят политзаключенные: Волков Сергей, Германович Леонид, Колб Валентин, Лопух Александр, Моцук Андрей, Хвесковец Андрей, Тибец Сергей, Шандыба Александр, Шоломицкий Александр и Шоломицкий Сергей.
От 4 до 5,5 лет лишения свободы запросил прокурор для еще 10 фигурантов «Пинского дела»
ПЦ «Весна» приводит позицию защитников и последние слова обвиняемых.
Что говорила защита?
Все защитники заявляли, что фигуранты дела не принимали участия в массовых беспорядках, так как ст. 293 Уголовного кодекса включает совокупность конкретно описанных деяний – погромы, поджоги, насилие над личностью, уничтожение имущества, вооруженное сопротивление представителям власти.
Согласно обвинению, Сергей Волков умышленно и с целью причинения насилия приискал и бросил в построение сотрудников милиции зажигалку. А Александр Шандыба умышленно приискал и бросил в сотрудников ОВД не менее двух раз полимерные бутылки и не менее двух раз – неустановленные предметы. Однако стороной обвинения не было предоставлено в совокупности достаточных, допустимых, относимых доказательств виновности как Шандыбы, так и Волкова в совершении преступления по ч. 2 ст. 293 УК.
На протяжении длительного времени граждане стояли напротив строя милиционеров со щитами, никаких действий не предпринимали, были неагрессивны, успокаивали тех, кто мог провоцировать силовиков, более того, выдерживали дистанцию, о которой просил начальник местного РОВД. Из показаний потерпевших милиционеров, допрошенных в суде, следует, что по непонятным для них причинам в какой-то момент масса собравшихся людей «отхлынула» – граждане начали убегать, когда с другой улицы с применением шумового эффекта выдвинулся сводный отряд сотрудников ОВД, началось вытеснение, прозвучали команды: «К бою» и «Открыть огонь». У граждан сложилось впечатление, что они уже находятся в окружениии, и что в дальнейшем к ним будет применяться физическая сила, а также огонь на поражение.
Защита настаивает, Волков поднял зажигалку, хотел использовать ее в дальнейшем, понял, что она не работает, и выбросил в сторону. Сотрудники милиции находились на отдаление, зажигалка не могла причинить какой-то вред. Никаких активных противоправных действий не происходило в тот момент, когда Волков подобрал зажигалку: никто не повреждал тротуарную плитку, не уничтожал уличные урны, скамейки, парапетные плиты, туи, колья для подвязки деревьев, цветочные клумбы.
9 августа Шандыба катался на велосипеде, увидел людей и цепи сотрудников милиции возле Пинского горисполкома, люди агрессии не высказывали, он шел в первых рядах, предпринимал активные действия для того, чтобы предотвратить провокации. Видел, как сомкнулся ряд сотрудников, милиционеры наносили удары резиновыми дубинками по людям.
Сами по себе зажигалка и пластиковые бутылки не могли причинить вред здоровью кого-либо, они не несут поражающего свойства, а следовательно действия Волкова и Шандыбы не могут быть оценены как применение насилия в отношении сотрудников органов внутренних дел, а соответственно не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 293 УК.
Адвокат считает, что вина Волкова и Шандыбы не доказано, просил вынести оправдательный приговор, а также отказать в удовлетворении заявленных гражданских исков от потерпевших.
По словам защиты, Александр Лопух не действовал в группе лиц, но признает, что сломал одну лавочку, ущерб за которую был возмещен. При этом он признал вину, а гособвинение запросило наибольший срок – 5,5 лет лишения свободы, что нарушает принцип индивидуализации наказания.
Несмотря на признание вины, защита не согласна с тем, что Александр Лопух вообще совершил предъявленное ему преступление, т.к. отсутствует одна из состовляющих диспозицию противоправного деяния по ст. 293 УК – поджог, что свидетельствует о том, что состава преступления по данной статье нет.
Лопух уже понес наказание за вменяемые действия: он был привлечен к административной ответственности в виде ареста на 15 суток, а в постановление суда указано, что такой вид наказания избран в связи с тем, что наступили тяжкие последствия – причинение телесных повреждений сотрудникам милиции. В то же время прокуратура посчитала, что поскольку действие Лопуха утратило общественную опасность, отбытие наказания в виде ареста должно быть прекращено.
Адвокат просил оправдать Лопуха, снять арест с имущества, в удовлетворении исков – отказать.
Согласно обвинению, Сергей Шоломицкий вырывал цветы с достаточным количеством грунта и бросал в направлении построения сотрудников милиции. Обвиняемый не признал вину, цели повреждения и уничтожения имущества, а тем более применения насилия – у него не было. При этом Шоломицкий от отчаяния вырвал и бросил только один цветок бархатца, который, согласно закону, не может быть расценен как орудие преступления, а кроме того, им невозможно нанести вред здоровью или жизни кого-либо.
Защита просила оправдать Сергея Шоломицкого за недоказностью вины.
Защита Александра Шоломицкого и Андрея Хвесковца, несмотря на частичное признание вины обвиняемыми, также настаивала на том, что в их действиях отсутствовал состав преступления по ст. 293 УК. Умысла на участие в массовых беспорядках у них не было, они не совершали погромов, насилия над личностью, уничтожения имущества, не наносили ударов сотрудникам и не хватали их за обмундирование, не распыляли слезоточивый газ, не уничтожали и не повреждали спецсредства и транспортные средства, а также иное имущество.
Александр Шоломицкий пришел к горисполкому по звонку матери, которая была в избирательной комиссии, выставляла результаты голосования и была встревожена большим количеством людей. Обвиняемый ждал маму, лозунги не кричал, агрессивных действий в отношении милиционеров не совершал. В какой-то момент он понял, что милиция начала окружать присутствующих, грозно стуча по щитам. Единственным безопасным путем отхода Александр посчитал сквер, где он и оказался. Обвиняемый был напуган, не задумывался, чем защищаться, и схватил первое, что попалось под руку – металлическую урну, но основная масса людей была далеко – обвиняемый не видел и не слышал, что происходит. С урной он вначале пошел в другую сторону, но потом повернулся и бросил ее в сторону угрозы – сотрудников милиции, т.к. сработали инстинкты самозащиты. Еще в сквере подобрал деревянную палку, но увидев, что сотрудники милиции не наступают в его сторону, он отбросил палку и начал наблюдать за происходящим. Около часа ночи Александр созвонился с матерью и узнал, что та уже дома. Тогда и он поспешил домой.
Андрей Хвесковец был на больничном и вечером 9 августа вышел прогуляться в парк. Он уже возвращался домой, когда увидел большое количество бегущих людей от горисполкома, услышал тревожные звуки и поспешил туда, т.к. в то время работал спасателем МЧС и думал, что кто-то может нуждаться в помощи. Увидел мужчину с палкой, который направлялся в сторону милиционеров, остановил его и отвел в сторону, какое-то время наблюдал за происходящим. Никаких призывов не слышал, действия свои ни с кем не согласовывал, находился в болезненном состоянии и плохо помнит события. Помнит, что поднимал пустую пластиковую бутылку, жестяную банку, кусок травы и бросал вперед. Позже, уже в следственном комитете он опознал себя на видео и прокомментировал свои действия, но что стало причиной – не может объяснить по настоящее время. Брошенные им предметы никому вреда не нанесли.
По мнению защитника, взыскивать компенсацию за моральный вред, якобы причиненный милиционерам, незаконно, т.к. высказывания оскорбительного характера из толпы относились не к отдельным сотрудникам – никого лично нельзя было выделить. Потому если допускались высказывания негативного характера, то они касались места службы, а не личности каждого из них.
«Испытывать за это обиду и взыскивать на этом основании моральный вред – это нонсенс, не основанный на законе. Моральный вред возникает в следствии нарушения личных, неимущественных прав граждан и тесно связан с личностью пострадавшего», – подчеркнула защита.
Потерпевшие заявляли также, что переживали за свои жизнь и здоровье, однако они были полностью экипированы, а служба в органах внутренних дел предполагает ежедневный профессиональный риск, и те, кто переживает за свои жизнь и здоровье, выбирают иные профессии. Что касается физических страданий – небольшие кровоподтеки, то они не могут быть поводом для заявленных компенсаций потерпевшими в размере от 3000 до 5000 рублей, учитывая, что большая часть потерпевших получили страховое возмещение.
Адвокатка просила также Александра Шоломицкого и Андрея Хвесковца оправдать, в удовлетворении исков – отказать.
Защита не отрицала, что Валентин Колб бросил в направлении построения милиции один раз груду земли, которую следствие называет «камень», и один раз пластиковую бутылку, а Сергей Тибец – поливал в сторону силовиков из бутылки минеральной водой, а затем бросил палку. Но не было доказано, чтобы что-либо из брошенных предметов достигло милиционеров. При этом, ни Колб, ни Тибец не имели намерения попасть в сотрудников ОВД и причинить им вред.
Также защита настаивала, что действия обвиняемых не подпадают под диспозицию ст. 293 УК, которая предполагает комплекс конкретных действий, которые образуют состав преступления. И Колб, и Тибец пояснили, что их умысел не был направлен на совершение массовых беспорядков или участие в них. Каждый из них оказался на месте событий случайно и индивидуально, без договоренности с другими гражданами, где мирно дожидались объявления результатов выборов. Никаких правонарушений они не совершали, в никаких преступных действиях участия не принимали, насилия не применяли и имущество не повреждали.
Защита указала, что в действиях Валентина Колба и Сергея Тибца отсутствовал состав преступления по ст. 293 УК.
Адвокат Леонида Германовича и Андрея Моцука также считает, что вина его подзащитных не была доказана в суде. По его мнению, именно действия сотрудников, которые окружили людей, спровоцировали те действия, которые в последующем произошли. И Германович, и Моцук были привлечены к административной ответственности за участие в несанкционированном мероприятии вечером 9 августа, а значит уже понесли определенное судом наказание. В их действиях не усматривается состава уголовного преступления.
После этого обвиняемые выступили с последним словом
Валентин Колб в последнем слове сказал:
«Статья 293 [подразумевает] участие в массовых беспорядках, выразившееся в непосредственном насилии над личностью, погромах, поджогах, уничтожении имущества и вооруженном сопротивлении представителям власти. Ни в одном из вышеперечисленного я не участвовал. Не могу понять: если, допустим, литейщик отлил какую-то заготовку, токарь – выточил из нее деталь, пришел уборщик и подмел стружку, <…> а самолет рухнул, значит всем надо дать по 10 лет тюрьмы? Если органы правоохранительные не доработали, тех, кто действительно там дрался, не поймали, стоит, получается, отыграться на нас, которые там оказались совершенно случайно?
Мне кажется, презумпция невиновности где-то спряталась в лесу. Нам надо доказывать почему-то, что мы [невиновны]. У обвинения, я понимаю, общие фразы, ничего конкретного. Мне кажется, по таким обвинениям нужны железные доказательства. А железных доказательств нет, абсолютно! Фемида сначала уронила весы, но не хочется, чтобы она еще и заплакала, чтобы слезы потекли из-под повязки. У меня все, спасибо!»
Леонид Германович просил строго его не наказывать.
Александр Лопух признал свою вину частично, сказал, что искренне раскаивается, никакого умысла на участие в массовых беспорядках не имел, просил назначить наименьшее наказание.
Сергей Тибец также повторил, что вину признает частично, умысла никакого на массовые беспорядки, погромы, насилие над личностью не имел, просил суд вынести законное и справедливое решение.
Андрей Хвесковец просил суд поверить сказанным им словам и вынести справедливое решение по делу.
Александр Шандыба сказал, что его переполняют эмоции, потому что в той ситуации, когда все это происходило, на его глазах ранили человека.
Александр Шоломицкий заявил, что ему нечего сказать.
Сергей Шоломицкий отказался от последнего слова.
Сергей Волков сказал, что не назвал бы это последним словом:
«Я позволю себе высказаться от имени всех пинчан, узников совести. Знаете, суд сильного над слабым и победителя над побежденным по сути является трибуналом. Шитый белыми нитками фарс. Новая социальная профилактика как мера социальной защиты общественного строя от нежелательных перемен. Поведение влияет на мораль: у того, кто соврал, украл, совершил иной поступок, противоречащий совести, и остался безнаказанным, навсегда разлагается понятие о добре и зле. Произвол - он раздробляет. Белорусская справедливость – это, прежде всего, банальная месть с намерением запугать граждан, а идеология дает условное оправдание злодейству.
Законы, установленные людьми, не могут противоречить законам совести. Правда одна! В то время как ложь имеет тысячи личин. Однако всем нам следует помнить слова Евангелия: «Какой мерой меряете, такой и вам отмерено будет. И взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая. И все, взявшие меч, мечом погибнут». Благодарю за внимание».
Последним выступал Андрей Моцук. Он сказал:
«Прежде всего, я бы хотел обратиться к своим родным и близким. Прошу прощение у вас за то, что втянул вас в эту ужасную ситуацию. Но прошу вас: не прячьте взгляд, ваш сын не преступник! Ваш сын никого не убил, ничего не украл, никого не обманул. <…> А всего хотел – лучшей доли.
Да, действительно, в ночь с 9 на 10 августа я был у здания горисполкома. Я пришел узнать результаты выборов, так как принцип гласности является основополагающим принципом закона о выборах. Ни один из членов территориальной комиссии не вышел к собравшимся гражданам. А со слов только человека, вышедшего оттуда, мы узнали про 80%. И тогда, и сейчас я считаю, что результаты фальсифицировали. События, последовавшие в дальнейшем, показали только правоту моих слов.
Да, действительно, я бросил эти бутылки и вафельный рожок, но никакого умысла в нанесении ущерба ни физическому здоровью, ни имуществу, я не преследовал. Действовал я единолично, ни с кем свои действия не согласовывал, ни в каких погромах и поджогах не участвовал. Осознав свои действия, прекратил их и покинул место событий.
К сожалению, у меня нет юридического образования, поэтому я не могу дать оценку своим действиям, поэтому прошу назначить наказание без лишения свободы».
