Минобороны назвало видео с горящим танком в Степянке фейком, но теперь за его поджог как за акт терроризма судят минчанина

С 8 июля в суде Фрунзенского района Минска рассматривается уголовное дело по ч. 1 ст. 289 Уголовного кодекса (акт терроризма) против 26-летнего минчанина Егора Михайлова. Его обвиняют в поджоге танка Т72 в военном эшалоне на ж/д станции в Степянке, бросив в него «коктейль Молотова» с надписью «ОГСБ» ночью 31 января. По версии обвинения, Михайлов сделал это из «своих политических взглядов», но сам обвиняемый отрицает это на суде. Видео горящего танка появилось в интернете в начале февраля, но госСМИ назвали его фейком, а Минобороны продемонстрировала целый и невредимый танк. Патрулирующие военнослужащие в ночь поджога даже не заметили воспламенения. Но теперь Михайлову грозит от восьми до пятнадцати лет колонии. Дело рассматривает судья Елена Бушева, гособвинение поддерживает помощник прокурора Фрунзенского района Дмитрий Ховавко. 

Горящий танк в Степянке в ночь с 30 на 31 января

Что (не)случилось с танком?

1 февраля в интернете появилось видео, как в танк бросают неустановленный предмет и он воспламеняется. В телеграм-канале «Баста!» описали ситуацию так:

«В Минске сожгли танк в знак протеста против бездействия армии. Состав с кучей военной техники недалеко от Степянки двигался в сторону Орши.

«Это Акт гражданского неповиновения! Танк Т72, 120-я дивизия. За молчание армии, которая давным давно должна была положить конец полномочиям «маршала» Саши 3%. Мы показали, что можем. Пусть ответят, с кем они, и кого они должны защищать!» - пишет автор видео».

 Через несколько дней, 3 февраля, государственные СМИ назвали новость о сожженной технике с помощью «коктейля Молотова» фейком. Министерство обороны официально прокомментировало ситуацию с «горящим танком» и заверило всех, кто волнуется за его судьбу: машина находится в исправном состоянии, сообщили в программе Новости «24 часа» на СТВ.

Однако при этом, позже возбудили уголовное дело по статье 289 Уголовного кодекса (акт терроризма).

В чем его обвиняют?

Егор Михайлов обвиняется по ч. 1 ст. 289 Уголовного кодекса (акт терроризма). Санкция по этой норме предусматривает лишение свободы от восьми до пятнадцати лет. 

Согласно версии обвинения, Михайлов «умышленно в целях оказания воздействия на принятие решений органами власти, воспрепятствования политической деятельности, устрашения населения, дестабилизация общественного порядка, в период времени с 3 часов 30 минут по 3 часов 36 минут 31 января совершил акт терроризма общеопасным способом путем поджога военной техники, принадлежащей 120-й дивизии, расположенный на путях в эшалоне на железнодорожной станции Озерище в Степянке в результате чего возникла объективная опасность гибели людей, причинения им телесных повреждений или наступления иных тяжких последствий».

В обвинении описывается, как он совершил поджог: «Для реализации своего преступного умысла, осуществил сбор предметов и объектов, необходимых для изготовления средств совершения преступления — зажигательной смеси. Взял по месту своего жительства стеклянную бутылку из-под водки объемом не менее 700 миллилитров, предварительно подготовив ее, а именно, замотав ее в материал белого цвета, обклеив ее по окружности полимерной изолентой красного цвета и нанеся черным цветом на ткань аббревиатуру «ОГСБ», что представляет собой деструктивное движение "Отряд гражданской самообороны Беларуси", к участникам которого Михайлов себя причислял. Также взял по месту своего жительства полимерную бутылку с растворителем объемом 10 литров, на поверхности которой прикреплена наклейка 92, полимерные воронку, стяжки, обнаруженные  в подсобном помещении, находящимся на земельном участке вблизи дома Михайлова. Часть указанной жидкости перелил в бутылку объемом не менее 500 миллилитров, обнаруженную по месту жительства, а также взял полимерные воронку и стяжки.

Далее указанные подготовленные предметы он сложил в рюкзак, вместе с которым в целях сокрытия следов преступной деятельности пешком переместился со своего места жительства на участок местности в лесном массиве, расположенном вблизи улицы Михася Чарота в Минске, где произвел смешивание легковоспламеняющихся жидкостей — растворителя и бензина — в одной стеклянной бутылке объёмом не менее 700 миллилитров при помощи полимерной воронки. В свою очередь, в целях уничтожения следов подготовки к преступлению, воронку и бутылку, в которой произвел перенос жидкостью, вместе с тканью поджег с помощью зажигалки в лесном массиве. Бутылку с зажигательной смесью закрыл крышкой и положил вместе с частью тканевого материала в рюкзак для дальнейшего похода к военной техники.

После подготовки бутылки с зажигательной смесью, Михайлов направился пешком из лесного массива к военной техники на железнодорожной платформе, пути №6 на станции «Озерище» с целью осуществления преступного умысла. Прибыв к указанному месту, Михайлов извлёк бутылку с зажигательной смесью, открыл ее крышку, воткнул в горлышко бутылки ткань, закрепив стяжками. Для дальнейшей реализации преступной цели, доведения до сведения о совершенном поджоге военной техники из своих политических взглядов неопределенному кругу лиц, также военнослужащим Вооруженных сил. А также в целях дестабилизации общественного порядка причинения в виде тяжких последствий совершенным Михайловым преступления, по угрозе жизни и здоровью военнослужащим, осуществляющих охрану военной техники, людей, находящихся вблизи места совершения преступления, в том числе на станции Озерище и проезжающих мимо поездов, повреждения военного имущества, а также нарушения работы транспорта на территории Минска в период времени с 31 января по 13 февраля».

Михайлов признает вину частично: он признает, что совершил поджог танка, но не согласен с квалификацией и тем, что это было сделано из политических мотивов.

Проверки по факту поджога и уголовное дело  возбудили после размещения видео в телеграм-канале «Баста!». Задержали Егора 13 февраля. Михайлова вычислили по видеозаписи с  «Евроопта», куда он отправился около четырех часов утра после броска «коктейля Молотова» в танк. 

Что говорит сам Михайлов на суде?

Егор Михайлов

Вину он признал частично. На суде он объяснил, что признает тот факт, что кидал «коктейль Молотова» в танк, но не согласен с квалификацией обвинения, что это был акт терроризма, совершенный по политическим причинам. 

На суде Михайлов рассказал, как сделал «коктейль Молотова», но отметил, что сделал его так, чтобы не принести большого ущерба военной техники. По словам обвиняемого, он сделал его в лесополосе недалеко от техники. На подготовку «коктейля» ушло около двух минут, затем он положил его в портфель и направился к технике, которую наблюдал из окна собственного дома.

По словам Михайлова, военная техника находилась на путях в четырех километрах от станции. Когда подошел к технике, то начал зажигать ткань на бутылке с зажигательной смесью. На бутылке была надпись «ОГСБ». Прокурор на допросе уточнил, что значит эта надпись. Михайлов пояснил, что это значит «Отряды гражданской самообороны», но в его составе он не состоит. На вопрос гособвинителя, почему на бутылке была именно эта надпись, обвиняемый ответил, что ему написал знакомый и сказал, что «было бы прикольно написать на бутылке ОГСБ».

«Я подумал, что могу написать, сфотографировать, и скинуть ему фото, чтобы он хвастался, что он сделал это».

Михайлов рассказал, как происходил бросок:

«Бросок был совершен в расстоянии два-три метра между катком и башней танка, для того, чтобы не зацепить башню танка, потому что там находилось куча оборудования навесного. На него была надета мешковина. Хоть господа зашуганные свидетели врали, но она была. Чтобы не попала жидкость и не было воспламенения, и, чтобы не было вреда тому, что может повредиться, я бросил в каток».

Судья Бушева спросила у Михайлова, если он так боялся повредить танк, то с какой целью бросал бутылку. Обвиняемый ответил, что с целью розыгрыша. Однако он отказался объяснять это.

Михайлов, когда бросал бутылку, снимал происходящее на телефон. Как он объяснил, чтобы «сохранить». Однако и это объяснять он отказался. При этом никаких военнослужащих он рядом не видел.

Обвиняемый рассказал, что скинул потом эту видеозапись без текстовых комментариев знакомому — гражданину другого государства Дису [примечание — пользователя телегрема с ником «Дис» (гражданина Германии Дениса Хофмана) госСМИ называют главой тг-чата «ОГСБ»] 

Прокурор: С какой целью Вы сбросили видео гражданину иностранного государства?
Обвиняемый: Это важно? С целью сохранения. На телефоне я его удалил.

Прокурора интересовало, поддерживал ли Михайлов какие-то отношения с Дисом. Обвиняемый ответил:

«Возможно. Да. Общались и до этого, и после. Для начала нужно понимать, кто такой Дис — многие считают, что он организатор «ОГСБ, но я говорю, что это не так. Дис не только не является владельцем канала «ОГСБ», он даже никогда не входил в приближенный круг лиц им управляющим. Как он мне объяснял, что «девчонки считают мой голос сексуальным, поэтому я там сижу знакомлюсь с девчонками, пользуюсь, что сейчас более-менее либерально, не банят. Вот, что из себя представляет данный персонаж».

По словам Михайлова, с Дисом он решил, что видео с броском бутылки в танк не должно появиться в интернете. Обвиняемый сказал, что не знает, как видео потом появилось в интернете. Михайлов рассказал, что в основном, в интернете распространили это видео просто как факт произошедшего. Но при этом, по словам обвиняемого, телеграм-канал «Баста!» написал «какую-то ересь от себя».

Как рассказал на суде Михайлов, после этого он с Дисом не общался, так как обиделся на него. Прокурора также интересовало, почему это видео пересылали Михайлову, на что он ответил:

«Я широкоизвестная личность в узких кругах. Но это я буду объяснять по другому делу, которое на меня завели [по какой статье — не уточняет]».

Прокурор еще раз спросил, какова была причина поджога танка. Михайлов ответил: «Пошутить хотел». Он объяснил судье, что умысел на поджог танка у него возник в тот же день — «всё произошло спонтанно».

Прокурор: Почему именно военная боевая техника?
Обвиняемый: Мне показалось забавным тот факт, что она никак не охраняется. Почему они не могут защитить свою технику, это показалось очень потешным.
Прокурор: Вы решили проверить Вооруженные силы?
Обвиняемый: Можно и так сказать. Для себя.

«Потом мне поступило предложение политизировать данное мероприятие. Надо было дать интервью (тг-каналу «Баста!»). В контексте этого было три-четыре разных мысли, как это рассказывать: чушь, вранье. Потом я подумал, что это бред. Это позорит этих бедных несчастных военных. И в целом страну не очень красиво выставляет, поэтому от этой идеи политизировать каким-либо способом данное мероприятие я отказался».

Обвиняемый рассказал, что текст комментария на «Басте!» ему не знаком и ему не принадлежит. В телефоне у Михайлова нашли несколько записанных им разговорных видео, в которых он связывает поджог танка с политической ситуацией в стране. Прокурор, спросил для чего он записывал такие видео. Обвиняемый объяснил, что снимал для себя, чтобы решить, имеет ли место политизировать данный поступок или нет.

«Оказалось, что это какая-то дичь. В дальнейшем я отказался от этой идеи».

Прокурор спросил, кто и почему ему присылал предложение как-то политизировать это мероприятие, однако он ответил, что «это не касается этого дела».

Прокурор: В телефоне у Вас были найдены фотографии оппозиционно-настроенных сил?
Обвиняемый: Что Вы имеете ввиду?
Прокурор: Ну, допустим, красно-бело-красного цвета какие-нибудь предметы одежды, аббревиатуры какие-нибудь?
Обвиняемый: Это называется оппозиционно-настроенные силы?

Михайлов сказал, что такие фотографии были, но не понимает суть вопроса:

«Я не могу ответить на этот вопрос! Он меня ставит в тупик! «Зачем?»»

Прокурор: А как Вы вообще относитесь к действующей власти?
Обвиняемый: До или после задержания?
Прокурор: Давайте и до, и после.
Обвиняемый: До задержания — нейтрально, по-разному. После — крайне негативно к органам власти, просто терпеть не могу, потому что мне не дают даже есть.

Обвиняемый пояснял, что ему не разрешают есть еду, которую он покупает в отоварке, и поэтому на судах он постоянно голодный (на процессе 15 июля держался все время за живот).

Затем на повышенных тонах прокурор спрашивал у обвиняемого, как тот относится к президенту Беларуси, к Вооруженным силам Республики Беларусь. Михайлов отказывался отвечать на эти вопросы и называл их провокационными.

Во время допроса прокурор неоднократно повышал голос на обвиняемого, если его не устраивал ответ. Часто  на повышенных тонах повторял: «Если Вы согласились давать показания, то отвечайте нормально», давил на обвиняемого. Судья Бушева поддерживала гособвинителя.

Также Михайлов высказал недоумение по поводу указания в обвинении, что он состоит в движении «ОГСБ».

«Угрозы для людей, в том числе военнослужащих, там не было, по одной причине, потому что там в принципе военнослужащих не было в диаметре двух километров. И поезда не ходят ночью, это можно легко проверить. Данный состав жидкости не мог нанести поражающего эффекта техники ввиду его состава».

«У тебя с машинами всё в порядке? Танк не горел?» Допрос свидетелей

На суде было допрошено около 15 свидетелей: четыре военнослужащих, которые патрулировали в ту ночь возле военного эшелона, командир 120-й дивизии, начальник станции, военнослужащие, которые осматривали технику и перевозили ее на полигон в Борисов, наводчики танка. Никто из них не видел возгорания танка, узнали только из видео, которое через несколько дней появилось в интернете.

У многих свидетелей спрашивали, существовала ли угроза гибели людей, повреждения имущества. Военные отвечали, что это все теоретически, если бы не сильный мороз (минус 27), который образовал наледи на танке, то возможно.

Командир 1-й танковой роты 120-й механизированной бригады Дмитрий Невар на суде рассказал, что танк стоит около 1,5 миллиона долларов. На путях было всего десять танков. 1 февраля, на следующий день после возгорания, танки доставили в Борисов на полигон. По словам свидетеля, всю военную технику проверили и она была в порядке, не повреждена. На танке не было даже копоти. Во второй половине дня позвонило начальство с вопросом: «У тебя с машинами всё в порядке? Танк не горел?»

Командир бригады заявил на суде, что эта была «попытка диверсии и подрыв боеготовности бригады». Так как его семья живет в военном городке, то супруга начала переживать за ребёнка.

Военные отметили, что денег на ремонт танка затрачено не было.

Военнослужащие, которые охраняли в ту ночь военную технику, тоже считали видео фейком, потому что на видео была видна только серая краска, а они писали белой, но в итоге оказалось, что это действительно танк 120-й дивизии.

Командир танка Т-72 Б3 Виктор Антоненко рассказал, что в ночь с 30 на 31 января никаких происшествий не было. Узнал о происшествии через день, командир показал видео с ютюба, на котором горит танк. «Сначала даже не поверил». Но на вопрос судьи, как он это расценивает, он сказал, что как акт терроризма.

На суде допросили двух свидетелей-наводчиков танка. Дмитрий Левковец, который также выезжал на охрану порядка на митингах, заявил на суде, что связывает произошедшее с политическими событиями, но опасности не чувствовал. Алексей Иванов рассказал, что узнал от подполковника о том, что танк горел через день-два. Он также связал это с политической обстановкой: «Тогда не любили госслужащих, поэтому хотели навредить армии». По его словам, идеологи вели беседы, поддерживали моральный дух, чтобы себя не винили.

Танк после происшествия

В суде начали изучать письменные материалы дела. Стало известно, что после задержания Михайлов записывал «покаяльное видео» во дворике КГБ, там его и допрашивали. На суде у него спросили, поддерживает ли он сказанное на допросе в КГБ, обвиняемый сказал:

"Не буду комментировать то, что происходило в КГБ".

На допросе он утверждал, что поджигал танк из хулиганских побуждений, без намерения причинить вред.