Защита Дедка: Принадлежность к анархическому движению не может использоваться как дискриминирующее основание при вынесении приговора
Завтра в Минском городском суде политзаключенному блогеру и активисту анархистского движения Николаю Дедку вынесут приговор. Прокурор Антон Тюменцев запросил для него наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет. Третьего ноября защитница политзаключенного Светлана Горбаток выступила в судебных прениях с речью. «Весна» публикует речь адвокатки, произнесенной в суде.
- Николай Дедок в суде. Фото: spring96.org
Статья 361 УК: Реализация своих прав не может образовывать объективную сторону состава преступления
«В рамках статьи 361 УК с объективной стороны необходимо прийти к выводу, что призывы к определенным действиям должны носить противоправный характер, прежде всего, преступный характер. Что же касается высказываний моего клиента: «покупайте то-то, а не это», «бастуйте» и т.д., сказать, что это призывы к совершению каких-либо преступных действий, здесь не приходится. Таким образом, Высокий суд, уголовная ответственность предусмотрена за определенные призывы, но совершенно очевидно, что эти призывы должны быть направлены на совершение преступных действий. Однако таких призывов обвинение не перечислило.
Также я хочу обратить внимание на призывы, в которых, как эксперты указали, имеется характер насильственного высказывания. Это прежде всего, если призывы к действию, фраза «отбивайте своих». Высокий суд, контекст указанной фразы таков, и в соответствии с заключением психологической экспертизы, в данном, призыве отсутствовала мотивация побудительного характера к совершению каких-либо враждебных действий. Я хотела отметить, что эта фраза достаточно абстрактна. Как пояснил сам Дедок, он имел основной целью, когда публиковал свое высказывание, — призвать протестующих уметь защищать себя, свою жизнь, свое здоровье, уметь отстаивать свои права. Если бы эта фраза звучала в таком контексте, что при любых обстоятельствах необходимо совершить противоправное действие, то мы бы говорили о призыве к действию в виде совершения преступления. В данном случае фраза «отбивать своих» указана в смысловом значении противостояния. При этом условия этого противостояния указаны в фразе и обозначены, что, как заявлял Дедок, дает основание считать, что в том числе и эта фраза может содержать призыв к действию отстаивать себя в случае применения непропорциональной, необоснованной силы. Дедок указал, что он руководствовался именно этими мотивами при размещении публикации. Он высказывал свое мнение о том, что был возмущен, как он считал, насилием со стороны сотрудников правоохранительных органов, непропорциональным, необоснованным применением этой силы, и в этом ключе его высказывания производились.
Таким образом, с учетом принципа презумпции невиновности, основная составляющая которой — все сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого, и данная фраза ни коим образом не может расцениваться как призыв к совершению преступления. Тем более уголовный трактат говорит нам о таких явлениях, как условия крайней необходимости и необходимой обороне. Поэтому применительно к данной фразе, полагаю, также невозможно говорить о наличии в действиях моего подзащитного состава преступления, предусмотренного статьей 361 УК.
Также, высокий суд, хочу отметить, что и в обвинении, и в речи государственного обвинителя прозвучали такие последствия, наступление которых, по мнению обвинителя, возможно. А именно нарушений, которые вменяются моему подзащитному, национальным интересам в социальной сфере, и в дальнейшем конструкция обвинения строится на предположительных моментах. А именно указано, что высказывания типа «содержали побуждения в совершении враждебных действий в отношении существующей власти, в результате которых возможно возникновение в Республике Беларусь беспорядков, сопровождающихся насилием либо угрозой насилия со стороны группы лиц и организаций, в связи с чем возникает опасность жизни и здоровью людей, независимости, территориальной целостности, суверенитету и существованию государства как результат, наносящий ущерб национальным интересам, деструктивным путем воздействующим на личность и общество».
Как я уже упоминала, и здесь формулировки не содержит состава преступления, что является значительным нарушением права моего подзащитного, свидетельствует о незаконности, а такая неопределенность обвинения свидетельствует о его несостоятельности. Так, изначально содержится утверждение о том, что высказывания моего подзащитного содержат побуждения к совершению враждебных действий в отношении существующей власти. Высокий суд, совершенно непонятно, из обвинения кого именно авторы обвинения отождествляют с существующей властью, как эти люди обозначены. Вместе с тем, как следует из заключения экспертов, социально-психологическая направленность текстов Дедка, не связана с враждебностью, социально-психологических установок в отношении таких групп, как ОМОН, сотрудники органов внутренних дел, государственные служащие и их представители.
Таким образом, посыл о высказывании враждебного характера, в следствие которого возможно возобновление угрозы национальной безопасности, является ошибочным. Предположение, содержащее в обвинении, о возможности в результате этих враждебных высказываний возникновения беспорядков и т.д, я считаю, не может иметь какое-либо значение для оценки действий моего подзащитного применительно к совершению преступления, предусмотренного статьей 361 УК, поскольку, как я указала, предположения не допустимы и приговор на таких предположениях постановлен не может быть. Более того, отсутствуют какие-либо указания доказательственного значения на существование причинно-следственных связей между публикациями моего подзащитного и возникновением каких-либо перечисленных угроз национальной безопасности Республики Беларусь.
Высокий суд, я хочу обратиться к тому, что мой подзащитный на судебном заседании указывал, что он не имел намерения, не призывал ни к какой дестабилизации общественно-политической обстановки страны, к насилию. Он заявил, что не согласен с результатами выборов, считает необходимым отстаивать свои права человека и гражданина, в том числе право на свободу мнений, право на свободу мирных собраний, право на жизнь и т.д. Также считает, что люди имеют право на защиту своей жизни, своих прав, которые им принадлежат от рождения, имеют право отстаивать эти права и обороняться от действий со стороны лиц, применяющих насилие. Таким образом, высказывание Дедка, инкриминируемые ему в соответствии с обвинением, следует рассматривать как направленное именно на обеспечение защиты лиц, которые даже путем и протестов реализуют свои права на свободу выражения мнений и собраний. А также сам Дедок своими высказываниями таким образом выражал свое несогласие с результатами выборов, непропорциональным, неадекватным применением силы к протестующим реализовывал свои права на свободу выражения мнения и мирных собраний.
Таким образом, форма протеста, реализация своих прав, перечисленных мной, не может образовывать объективную сторону состава преступления, предусмотренного статьей 361 УК. Кроме того, следует констатировать отсутствие умысла у моего подзащитного, направленного на причинение ущерба, нанесения урона каким-либо национальным интересам Республики Беларусь, поскольку, как указал Дедок, он руководствовался тем принципом, что государство Республики Беларусь состоит как раз таки из граждан, из общества, и их действия ни в коей мере не будут направлены в отношении этого общества и граждан. Таким образом, высокий суд, я полагаю, что мой подзащитный подлежит оправданию по данному составу преступления.
Пять лет колонии — прокурор запросил наказание для политзаключенного Николая Дедка
Статья 342 УК: Оснований для признания виновным нет
Что касается обвинения в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 342 УК. Согласно обвинению, Дедок «с 14.00 до 16.15 23 августа 2020 года находился на территории Минска, в том числе на площади и проспекте Независимости, выкрикивал лозунги, осуществлял хлопки руками, блокирование транспорта, а также указано явное неповиновение требованиям представителей власти – сотрудников милиции». Высокий суд, исходя из диспозиции части 1 статьи 342 УК, следует, что для привлечения моего подзащитного к ответственности за данное преступление, является обязательным наличие явного неповиновения законным требованием представителей власти. Фактически обвинение при постановлении о назначение в качестве обвиняемого, и сегодня государственный обвинитель не указали, каким образом, когда именно, от, в частности, сотрудников милиции поступали какие-либо требования о прекращении указанного мероприятия к непосредственно Дедку либо гражданам, находившимся в это время в обозначенном месте, которые, по мнению обвинения, совершали групповые действия, грубо нарушающие общественный порядок.
По сути дела, в сегодняшнем выступлении гособвинителя необходимо отметить ту конструкцию, которую предложил государственный обвинитель: он исходил от обратного, то есть он говорил о том, что сам факт наличия на фотографии сотрудника милиции, также говорит о том, что сотрудники милиции были, ссылался на то, что массовые мероприятия были запрещены. Также в деле указано, что необходимо обратить внимание, что обстановка в силу массовости нахождения граждан носила явный криминальный характер, присутствие милиции в многочисленном количестве имелось. Из этого всего государственный обвинитель делает вывод, что это свидетельствует о явной очевидности противоправности действий и, соответственно, о наличии требований прекратить эти действия. Высокий суд, опять же, конструкция имеет форму предположения. Однако еще раз обращу внимание, что приговор не может быть построен на предположениях, и предлагаю исходить из тех доказательств, которые были исследованы на судебных заседаниях.
В частности, мы исследуем фотографию моего подзащитного, обнаруженную на его ноутбуке, зафиксированную протоколом осмотра, где действительно имеется фотоизображение моего подзащитного и имеется на заднем фоне изображение сотрудника милиции, находящегося в единственном числе – по всей вероятности сотрудника ГАИ. И более, собственно говоря, никаких доказательств по данному составу не имеется. Таким образом, полагаю недоказанным и мы понимаем, что явному неповиновению должно предшествовать поступление какого-либо требования. Однако наличие каких-либо требований со стороны сотрудников милиции либо представителей власти относительно событий 23 августа 2020 года с участием моего подзащитного по делу не установлено. Соответственно, говорить о какой-то форме неповиновения этим требованиям не приходится.
Также я считаю, что имеющаяся в деле информация для служебного пользования о том, что на проводимых в августе 2020 года акциях протеста должны были сотрудники милиции разъяснять закон, в том числе с помощью усиливающей аппаратуры и т.д., дает нам только возможность предполагать, что должны были сотрудники этому следовать. Но самого факта того, что это было сделано, по делу не установлено.
Что касается обвинения в осуществлении блокирования движения транспорта путем выхода на полосы движения проезжей части: здесь также отсутствуют какие-либо доказательства того, что именно действия Дедка даже если он и присоединился к протестующим гражданам привели к блокированию и остановке движения транспорта. В частности Дедок в судебном заседании пояснил, что когда он вышел на проезжую часть, движение по ней уже не осуществлялась. Он сам справедливо полагает, что своим действием никакого препятствия для движения транспорта не мог создать. Причинно-следственной связи между его действиями и наступившими последствиями также отсутствует. Кроме того, я обращаю внимание и на временной фактор: в обвинении указано с 14 часов до 16.15 часов он участвовал в акциях, вместе с тем объективных доказательств, свидетельствующих о начальном его участии в массовых мероприятии, по делу не добыто. Поскольку и сами фотографии с места событий в той части, где Дедок находится на проезжей части, начинаются с 14 часов 16 минут. Согласно информации «МинскТранса» движение было остановлено в 14.35, т.е. был ли в данном месте мой подзащитный даже если хотя бы исходить из того, что он намеренно не осуществлял действий по блокировке транспорта, но даже если он в какой-то группе людей находился на дороге, был ли он в том месте, где именно остановился транспорт, и каким образом остановился транспорт – по решению Минсктранса либо в связи с невозможностью дальнейшего следования – в материалах дела какая-либо конкретная информация в данной части отсутствует.
Что касается таких перечисленных в обвинении действий, как публичные выкрикивания лозунгов, громкие хлопки руками, они не образуют состав преступления, предусмотренного ст. 342 УК. Кроме того, я обращаю внимание, что в соответствии с Конституцией Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов и международного права и обеспечивает в соответствие законодательства. В данном случае хочу сослаться на ст. 21 Международного Пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которым признается право на мирные собрания, а пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной и общественной безопасности, общественного порядка, а также здоровья и нравственности населения и для защиты прав и свобод других лиц. В соответствии с п. 7 замечания общего порядка Комитета по правам человека ООН №37 от 17.09.2020 года следует обратить внимание на то, что «в силу своего масштаба или характера они могут препятствовать, например, движению автотранспорта или пешеходов или экономической деятельности. Эти последствия, будь то преднамеренные или непреднамеренные, не являются основанием для лишения таких собраний защиты, которой они пользуются». Также хочу сослаться на п. 16 Замечания, в соответствии с которым «если участники собрания ведут себя мирно, то тот факт, что его организаторы или участники не соблюли отдельные внутренние правовые требования к проведению собрания, сам по себе не выводит участников из сферы защиты, предусмотренной статьей 21 Пакта». Таким образом, я полагаю, что оснований для признания моего подзащитного виновным в совершении преступления по ч. 1 ст. 342 УК не имеется.
На позиции непризнания вины и отсутствия состава преступления строится и позиция по заявленному иску. Кроме того, хочу обратить, что и сами суммы, и приведенный расчет законность предъявленных требований к моему подзащитному, поскольку как правильно он сам обозначил, что в соответствии с обвинением ему вменяется конкретный интервал времени, в тоже самое время по сообщению Минсктранса остановка движения транспорта имела больший интервал, учтены ли в расчетах указанные обстоятельства, не представляется возможным узнать, поскольку расчет непонятен. Я полагаю, что при любом разрешении дела в данной части в удовлетворении исковых требований необходимо отказать.
ч. 1 ст. 295-3 УК: Никогда жидкости не смешивал, никакие приспособления из них не изготавливал
Что касается обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 295-3: здесь речь идет о двух бутылках с легковоспламеняющейся жидкостью, которые были обнаружены в ходе проведения обыска по месту жительства Дедка. Мой подзащитный сам показал, что никогда указанные жидкости не смешивал, никакие приспособления из них не изготавливал. В соответствии с показаниями свидетеля Родионовой, допрошенной в судебном заседании, незадолго до задержания Дедка и проведения обыска, она приезжала по его месту жительства и никаких бутылок, в том числе обнаруженных впоследствии, не наблюдала. Согласно выводов экспертов, следы пальцев рук Дедка на указанных бутылках не обнаружены. Биологический материал не пригоден для исследования. При это я хочу обратить внимание никаких сопутствующих предметов при обыске, а именно перчатки, какие-либо емкости с какой-либо жидкостью (бензин, машинное масло), которые якобы использовал по мнению обвинения мой подзащитный, также обнаружены не были.
Хочу обратить внимания на показания свидетеля Полякова, который принимал участие в ходе проведения обыска по месту жительства Дедка и пояснил, что в ходе проведения обыска и обнаружении изъятых затем предметов – а именно двух бутылок – участники данного следственного действия разделялись и ходили отдельно по различным комнатам. Сам факт разделения групп, участвующих при проведении данного следственного действия в виде обыска, не позволяют признать результаты этого обыска, зафиксированные в протоколе, достоверным доказательством, поскольку при разделении групп понятые не имели возможности наблюдатель за действиями иных лиц, присутствующих в данном жилом помещении. Таким образом, я полагаю, не имели возможность как-то контролировать привнесение, даже если об этом заявляет Дедок, каких-либо предметов в помещение, где производился обыск.
<…> Сомнительным является указание на время проведения обыска. Согласно протоколу обыска, он был начат 11 ноября 2020 года 23.20 минут и окончен 12 ноября 2020 года в 1.30 минут. Однако, в соответствии с протоколом задержания моего подзащитного, который составлялся уже в городе Минске в здании ГУБОПиК, указано время составления 2.00 часа 12 ноября 2020 года. Из общедоступной информации известно, что расстояние от п. Сосновый Осиповичского района, где производился обыск, до г. Минска составляет 97 км. С учетом времени для ознакомления понятых с протоколом обыска, также мы понимаем, что после составления времени проведения обыска понятые должны зафиксировать правильность хода проведения этого следственного действия, также с учетом времени, требуемого на доставление Дедка в транспорте сотрудников милиции, проезда по г. Минску, высадки и доставления Дедка в здание ГУБОПиК – 30 минут при таком расстоянии является явно недостаточным. В соответствии со ст. 212 УПК лицом, производящим обыск и выемку, составляется протокол с соблюдением ст. 193-194 УПК. Согласно, ст. 193 УПК в протоколе указываются место и дата проведения следственного действия, время его начала и окончания с точностью до минуты, должность и фамилия лица, составившего протокол, а также фамилия и имущество каждого лица, участвовавшего в производстве следственных действий. В протоколе излагаются действия в том порядке, в каком они имели место.
В соответствии ч. 5 ст. 10 УПК, доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинительного приговора.
Высокий суд, протокол обыска не содержит достоверно времени его проведения, также в протоколе обыска не изложены действия в том порядке, в каком они проводились, а именно не отражено то обстоятельство, что группы лиц, участвующие при проведении обыска, разделялись, и данное обстоятельство не позволяет признать сведения содержащиеся в протоколе данного следственного действия допустимым доказательством по делу.
В связи с отсутствием допустимых и достоверных доказательств, подтверждающих факт обнаружения по месту жительства Дедка предметов, поражающее действие которых основано на использовании горючих веществ, а также с учетом отсутствия иных доказательств, указывающих на совершение моим подзащитным действий в отношении этих предметов, обвинение в данной части считаю недоказанным. И также полагаю, что он подлежит оправданию по всем предъявленным ему обвинениям.
Независимо от исхода разрешения данного дела, я полагаю недопустимым в судебном заседании <…> государственный обвинитель указал, что несмотря на то, что судимость моего подзащитного погашена, тем не менее сам факт привлечения его к уголовной ответственности является моментом отрицательно характеризующим его личность. Я полагаю, что такие аргументы и доводы противоречат действующему законодательству. Прошу учесть, что мой подзащитный, хотя и является, как он сам не отрицает и заявляет, приверженцем анархического движения, вместе с тем, данная принадлежность к указанной философии ни в коем случае не может его отрицательно характеризовать, не может использоваться как дискриминирующее основание при постановлении приговора. Прошу учесть и положительные характеристики, имеющиеся в деле, в отношении моего подзащитного. И на основании изложенного прошу моего подзащитного оправдать по всем предъявленным обвинениям".
Хронология суда над политзаключенным Николаем Дедком:
В Мингорсуде начали судить политзаключенного Николая Дедка. Он не признает вину
Душили подушкой, засовывали бутылку в рот. На суде политзаключенный Дедок рассказал о пытках и избиениях
По делу Николая Дедка назначили судебную психо-лингвистическую экспертизу. В суде объявлен перерыв на время ее проведения
