"Меня здесь считают иностранцем". Администрация колонии давит на политзаключенного Олега Кулешу за белорусский язык

50-летнего пружанца  Олега Кулешу приговорили к 19 месяцам колонии по брестскому "делу хороводов". За решеткой его удерживают уже восемь месяцев. Политзаключенного обвинили по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса за события 13 сентября 2020 года на Марше героев в Бресте, когда протестующие на пересечении бульвара Космонавтов и проспекта Машерова водили хоровод, пели песни "Муры" и "Тры чарапахі", танцевали. Протестующих разогнали водометом, а затем возбудили уголовное дело. В начале февраля Олег прислал на свободу большое письмо, в котором рассказал, что администрация колонии фактически запрещает ему разговаривать на белорусском языке. За это его даже вызывали на беседу, во время которой говорили, что в исправительном учреждении следует говорить исключительно по-русски. "Весна" публикует выдержки из письма политзаключенного Кулеши и делится первым стихом, которое он написал во время содержания в СИЗО-7.

Олег Кулеша

Олегу говорили, что он использует несуществующие слова

"Если бы вы только знали, как это волнительно — держать открытку или письмо с обращением к себе, особенно на родном языке. Искреннее вам спасибо за это! Тем более что открытка ваша первая, раньше мне не приходили. Может я и повторюсь, но за мову очень благодарен вам! Мое окружение не знает ее. Люди, что рядом, меня не обижают за мову, даже проявляют желание знать ее, что нельзя сказать о другой стороне.

Меня здесь считают иностранцем. Это очень смешно, но и очень грустно. Первая проверка владения белорусским языком была в виде перевода с русского языка слова "сковорода", потом мне напомнили, что я пользуюсь несуществующими словами: "гадзіннік", например. Потому что сейчас такого слова не существует, а на мой запрос, как же должно быть, ответили: "Часы".

Но шутки закончились, когда меня вызвали на какую-то официальную встречу. Там уже был вынужден отчитываться по-русски. В особом виде указали мне, где я нахожусь, и поэтому должен пользоваться русским языком. Жаль только, что слова забыл, как должно быть по-русски, поэтому ждал подсказок. Но нашелся какой-то охранник, который заступился за меня — это было приятно".

В заключении политзаключенный начал писать стихи

"В остальном жизнь как жизнь. Состояние здоровья нормальное, но благодарю, что поинтересовались. Много читаю, библиотека есть, жаль, что белорусскоязычных книг почти нет. Вот сейчас читаю "Время секонд хэнд" Светланы Алексиевич. Увлекся стихами и мне это нравится.

В СИЗО даже сам начал сочинять стихи. Не знаю, достойные они или нет, но единственный присылаю вам. Он о местах моей родины, о том, что если посмотреть в глаза зубра, то постигнем величие нашей истории и нашего языка. Вот я его так и назвал.

Я маю разумення праз вільготныя зрэнкі зубры!

Як прасціна белага лою

Снег пакрыў па ўзгорках палі,

Я цябе запрашаю з сабою

У тэй кут, дзе вандруюць зубры.

Вунь яны капытом уздымаюць

Па ўзлеску сівой снегавы,

І як нібыта нас заклікаюць

У ту казку з часоў даўніны.

У тэм абшары, сярод сасён і зёлак,

Асілка позірк мо сустрэнеш ты

Праз зрэнкі зразумееш веліч зорак

Ад тых вякоў, што пражылі дзяды.

Але абудзяць продкаў мроі

Душу і сэрца да жыцця.

І покліч з нэтраў роднай мовы

Пачуеш з вуснаў дзяцюка".