"Если не нравился ответ, то бил палкой по ягодицам". Минчанка рассказала о пяти арестах, пытках в ГУБОПиКе и вынужденном отъезде из страны
20-летнюю Анну Морскую с начала 2021 года по административным делам силовики задерживали пять раз. В феврале после задержания на антивоенной акции протеста девушка стала свидетельницей избиения сокамерницы в ЦИПе на Окрестина, а в мае силовики избивали уже ее саму. Всего за решеткой в нечеловеческих условиях Анна отсидела 63 дня. В мае в ГУБОПиКе девушку полчаса удерживали на полу "ласточкой" — один из способов пыток. Бывшая арестантка рассказала "Вясне" об избиениях и пытках в ГУБОПиКе, об условиях содержания на Окрестина, о мотивации бороться дальше и о поддержке сокамерниц.
- Рисунок Анны Морской про условия содержания на Окрестина
"Нас сложно сломать, потому что мы страдаем за идею"
Анне Морской 20 лет. До вынужденной эмиграции она работала бариста в одном из кафе Минска. В 2021 году девушка училась в колледже, но ее отчислили из-за очередных "суток". Бывшая арестантка поделилась, почему выходила на акции протеста и своим мнением о победе:
«Триггером выхода на протесты стало насилие силовиков. Впоследствии все подпитывалось их бесправием и вседозволенностью. Аресты и задержания действительно влияли на мои взгляды, при чем не только мои аресты: моих друзей, знакомых да и незнакомых людей. Во мне просто просыпалась злость от того, что ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить это. Бывало и такое, что опускались руки, но это мимолетное. После арестов мне наоборот хотелось делать больше, чтобы это быстрее закончилось и они ответили за свои действия.
Находясь в камере, было действительно много чувств: злость от беспомощности, какое-то совершенно ненормальное спокойствие (ну просто самое страшное уже случилось), время от времени накрывает от незнания будущего. Но с большего все поддерживают друг друга, обнимают, поют, поднимают настроение. Нас сложно сломать, потому что мы страдаем за идею.
После каждого ареста было стойкое ощущение, что это не последний арест. Уже на третий раз было чувство, что скоро все закончится уголовкой. А надежду я не потеряла. Понятно, что это довольно надолго, но победа все равно будет. Потому что сила в правде, а правда за нами».
Пять задержаний за полтора года и 63 дня за решеткой
- Рисунок Анны Морской про условия содержания на Окрестина
Первый раз Анну задержали в январе 2021 года вместе с подругой возле метро в Минске. Её признали виновной по ст. 23.34 КоАП (несанкционированное пикетирование) и арестовали на 15 суток. В следующий раз девушку задержали через пять месяцев за акцию протеста, но обвинили в «мелком хулиганстве» (арт. 19.1 КоАП). Девушку снова осудили на 15 суток ареста. Третий раз Анна была задержана на антивоенной акции в Минске, но случайно — ее задержали возле работы за то, что она снимала на телефон, как силовики тянут в бус мужчину. Девушку схватили тихари за отказ показать телефон. Морскую продержали в ЦИПе на Окрестина три дня, а потом выпустили, так как истек 72-часовой срок с момента задержания. Через 2,5 месяца административное дело по ст. 24.23 КоАП прекратили из-за истечения срока давности.
Но уже в мае к девушке пришли сотрудники ГУБОПиКа:
«Задерживали спокойно, вежливо, вся "жесть" началась в здании ГУБОПиКа, потом отвезли в РУВД, и там составили протокол по ч. 1 ст. 24.23 за репост в Инстаграме, потом в начале июня меня должны были выпустить, но на выходе встретил ГУБОПиК. В итоге то же самое, что и до этого, только протокол за пост в Инстаграме».
В результате Морскую дважды подряд осудили на 15 суток за «несанкционированное пикетирование».
"Врублевский вывел в коридор и ударил головой о стену". Минчанка рассказала о трех сутках на Окрестина после антивоенной акции
Полчаса девушку удерживали на полу "ласточкой" и били за "неправильные" ответы
После задержания в конце мая силовики привезли девушку на машине в здание ГУБОПиКа на улице Революционной в Минске. Как только они остановились возле здания, Анне крикнули, чтобы она опустила голову и завела руки за спину. Потом ее привели в кабинет.
«Меня подвели к столу, там начали допрос. Далее диалог:
— Согласно статье 27 Конституции Беларуси я отказываюсь свидетельствовать против себя и своих родных.
— То есть отказываешься от показаний?
— Да.
— Ладно.
Проходит минуты две-три, заходит мужчина, подходит к столу и говорит: «На пол!». Я не совсем поняла, что он хочет и переспросила. Ответил: «На пол бл*ть». Я подчинилась и легла. Потом закрыли дверь. Далее он достал наручники, сказал, что чувствует от меня угрозу и надел их на меня. Потом поставил в «ласточку» — это когда руки в наручниках, а ноги просовывают за них, скручивая тебя «калачиком».
После этого начали заходить люди, был тот, кто толкнул ногой по рёбрам, потом чем-то бросили в меня. Когда составляли постановление на обыск, то обещали разнести квартиру, где я живу и дом родителей. Я на обыск не ездила.
Потом зашел какой-то мужчина, поднял мне голову за волосы, чтобы посмотреть кто я, спросил знаю ли я его. После начал задавать вопросы. Был вопрос о белорусском языке, мол почему не разговариваю с ними по-белорусски, был вопрос «что сделала за свои 20 лет» и другие. Если не нравился ответ, то бил палкой по ягодицам. Был такой момент, что ему показалось будто я ответила на белорусском языке, он снова ударил палкой и сказал, чтобы разговаривала нормально.
Удары не были сильны и слишком болезненны, это больше как-то оскорбительно, чтобы унизить и сломать человека. Плюс еще оскорбления насчет секса, ругань.
Когда допрос закончился, то они почти все вышли из комнаты, добавив, что буду так лежать пока не посинеют руки. Всего я так пролежала примерно полчаса. Они вернулись, но уже в балаклавах, сказали, чтобы я поднялась и подписала бумаги. Потом натянули капюшон байки на голову и повели в машину, опустив голову в низ».
«Для сотрудников нормально, что постоянно кого-то"каруселят"»
- Рисунок Анны Морской про условия содержания на Окрестина
После ГУБОПиКа Анну увезли в РУВД, где поставили возле стены. Пока составляли протокол за «несанкционированное пикетирование», с ней всё это время разговаривал сотрудник ГУБОПиКа. Он спрашивал, есть ли у девушки татуировки и пытался убедить, что у нее "неправильные" взгляды. Анна отмечает, что все разговоры с сотрудниками ГУБОПиКа у нее проходили в наручниках.
Потом девушку ждал суд, который назначил ей 15 суток ареста. Но по истечении срока Анна на свободу не вышла — ее перезадержали и составили протокол. Результат — очередные 15 суток.
«Задержание и перезадержание мы называли «карусель». Для сотрудников как бы нормально, что постоянно кого-то «каруселят», но они были впечатлены нашими историями, начиная от задержаний и заканчивая условиями заключения».
Ни матрасов, ни постельного белья, ни медицинской помощи: в каких условиях сидят арестанты
Анна за всю историю своего преследования провела за решеткой в общей сложности 63 дня. Она рассказала об условиях в ЦИПе, которые были в мае-июне 2022 года, а также сравнила их с условиями во время прошлых арестов:
«Условия меняются каждый месяц. По сравнению с тем, что было год назад, условия где-то лучше, где-то хуже. Конечно, переполнены камеры, без белья и матрасов, без прогулок, душа, передач и средств гигиены. У нас было от 7 до 14 человек в знаменитой "пятнашке" [двухместная камера № 15 ЦИПа на Окрестина]. У ребят, слышала, что в одной было 12 человек, в другой — 19. Дополнительно еще были бездомные с разными насекомыми. В камерах были вши, тараканы, мокрицы, клопы».
Необходимая медицинская помощь арестантам не оказывается
«Люди массово болеют простудой и ангиной. Например, у политзаключенной Елены Жариной была гнойная ангина, которую лечили парацетамолом и какими-то антибиотиками. Когда я заболела, то не успевала выздороветь, как болела снова, и так было почти с каждым. Забирают верхнюю одежду на входе. Не выключали свет, будили в 2 и 4 часа ночи, качественную медицинскую помощь получить нереально. Например, был случай, когда к нам привели Аллу Ильинишну (ее к нам приводили трижды за мои 30 дней) и ей стало плохо. Мы начали стучать в дверь и просить помощи, пока Ильинишна не потеряла сознание — врача не привели. Днем никаких лекарств не дают, так как "утром всё дали", а то, что могло стать плохо днем, никак не воспринимается.
В ИВС, где сидят те, кто проходит по уголовным делам, невыносимый холод. Даже в такую жаркую погоду там очень холодно. Еще там нет покоя от клопов. Девушки, к которым я попадала, спрашивали, передавали ли через тех, кто приходил, что застужают себе всё, так как там двухместная камера и тоже переполнена. Но настроение там более депрессивное, потому что, к сожалению, большее количество из этих людей поедет в СИЗО. В ЦИП не избивали, по крайней мере девушек. Всех, с кем я общалась, включая меня саму, били только или в РУВД, или в ГУБОПиКе».
На Окрестина Анна сидела с несколькими политическими заключенными
- Рисунок Анны Морской про условия содержания на Окрестина
Девушка вспомнила, с кем отбывала 30-суточный арест в ЦИПе:
«В камере были две женщины с которыми я сидела уже раньше. Странно было на самом деле встретиться в таком месте.
Большинство идет по первому разу и почти все по 19.11 КоАП. Я шутила, что единственный здесь «приличный загар», так как была по 24.23, а остальные — одни экстремисты. Были несколько человек по 24.3 и 19.1 КоАП. Много было историй, когда пришли за мужем и жену забрали как бонус. Много было из тех, кто сидел сутки, потом ему давали уголовку: сначала они сидят в ИВС 10 дней, а потом уже в СИЗО или на свободу выпускали под подписку или под залог».
Из "известных" сокамерниц я сидела с Натальей Дулиной, с политзаключенными Еленой Жариной, Татьяной Толочко, Полиной Кабешевой. В ИВС я пересеклась с политзаключенной Натальей Гончаренко и с адвокаткой Анастасией Лазаренко. Много заводят уголовных дел за фотографии с протестов в соцсетях и телефоне.
Отношения между сокамерницами — это что-то невероятное, я не перестаю удивляться тому, насколько сильным может быть человек. И все очень умные и крутые люди. С сокамерницами общаюсь, не со всеми, но остаемся на связи. Нашла себе подругу, сейчас много с ней переписываемся. Встретиться не можем увы, но хоть так.
Политзаключенным пишу письма. В общем письма это всегда важно, труднее всего писать письма тем, кого ты лично знаешь, но делать это нужно».
Трогательные и теплые истории, которые тоже случаются на Окрестина
Девушка вспомнила трогательные истории, которые происходили во время ареста:
«Был такой случай, когда я спала с Таней Толочко на втором ярусе "шконки", и меня начало трясти от холода. Таня меня обняла за ноги, чтобы немного теплее стало. Вообще она очень волновалась за меня, потому что я была единственной девушкой, которая далеко не в первый раз здесь, и которую в ГУБОПе поставили в «ласточку". Были такие очень теплые отношения, что-то как "мать и дочь". Когда нас разделили, а потом снова посадили вместе, то я очень обрадовалась, что увидела ее. Была еще девочка, которая очень любила обнимать меня.
А также очень трогательно слушать рассказы о парнях, сидящих в соседней камере, и особенно во время "шмона" наблюдать за реакцией, когда слышат фамилию своего возлюбленного. Это не передать словами».
Советы белорусам на случай задержания
- Рисунок Анны Морской про условия содержания на Окрестина
Репрессии в Беларуси не прекращаются ни на день и ежедневно происходят задержания десятков человек. Анна отметила, что всё для каждого проходит очень индивидуально, но подготовила список общих советов, которые помогут минимализировать последствия после задержаний:
«Чистите телефон и соцсети, тогда шансов получить уголовку или «карусель» гораздо меньше. Устанавливайтес "партизанский телеграмм". Никогда не верьте правоохранителям, выполняйте то, что требуют, не хамите им.
Родственникам следует знать, что обязательно нужно подавать информацию в списки задержанных, что если своего родного не могут найти, то можно писать заявление об исчезновении человека, что передачи не берут, только лекарства, но можно попробовать. Из лекарств обязательно нужно передавать обезболивающие, противовирусные, антибиотики, витамины, успокаивающие. Это минимальный набор того, что потребуется 100%. Если ничего не берут, то надо настаивать».
"Я обязательно вернусь домой"
В конце июня после последнего ареста Анна приняла решение покинуть страну из-за угроз от силовиков. Но девушка уверена, что вернется домой и нужно продолжать борьбу:
«Уехала я после прямого намёка от ГУБОПиКа, что нужно это сделать. Я еще на первой административке говорила, что села я не в последний раз, и теперь это было понятно. Не так страшно туда попадать, когда ты уже не первый раз, и это довольно реально пережить, хотя оно и оставляет след. Решение было действительно сложным, теперь у меня бывают мысли о том, что может и зря. Я обязательно вернусь домой.
Белорусам следует продолжать борьбу за свободу. Только мы можем сделать все, чтобы они ответили за свои преступления. Поэтому надо идти до последнего».
