"Задерживали как какого-то террориста". Брестчанин, которого задержали в России и не выдали Беларуси, рассказал свою историю
В России продолжают задерживать белорусов из-за политического преследования на Родине и выдавать их белорусским властям. Спортсмену и антифашисту Андрею Казимирову сейчас 23 года, но он уже прошёл через многое: ранение на акции протеста в родном Бресте, два задержания в августе 2020-го, статус обвиняемого за "массовые беспорядки", переезд в Россию и объявление в межгосударственный розыск, задержание в Москве, год в российском СИЗО, получение защиты от ЕСПЧ от экстрадиции в Беларусь, восемь месяцев скрывания в России и переход границы в Литву. Казимиров — первый задержанный в России белорус, которого Правозащитный центр "Мемориал" признал политзаключенным. Андрей только недавно оказался в безопасности и рассказал "Весне", что ему пришлось пережить за эти два года.
|
Андрей родом из Бреста, сам раньше занимался спортом: был в сборной по хоккею на траве, увлекался смешанным единоборством. После окончания колледжа поступил в польский университет, но потом взял академический отпуск, чтобы заработать на учёбу. Путешествовал по Европе: жил в Эстонии, Литве, Испании. Потом вернулся в Польшу — проложил обучение и работал в кафе администратором. Во время пандемии вернулся домой в Брест и уехать с Беларуси не смог из-за закрытых границ. В августе 2020 года присоединился к акциям протеста в родном городе. |
"Эта система должна была закончиться в 2020 году"
Андрей отмечает, что его участие в акциях протеста против фальсификаций выборов не было импульсивным — это было взвешенное и осознанное решение принятое за несколько месяцев:
"Интересоваться разными субкультурами я начал в лет 13-14, а у нас в городе было два выбора: либо ты фанат футбольного клуба "Динамо-Брест", взгляды которых были мне неблизки, либо другие тусовки, где были антифашисты и антирасисты, рок-музыканты, те, которые поддерживали уже тогда политзаключённых, активисты "Еда вместо бомб". Мне со вторыми было намного комфортнее. Я взрослел, общался. И к 9 августа 2020 года я уже был отрицательно настроен против власти и хотел перемен. Я прекрасно понимал, что людям надоело терпеть и сейчас всё начнётся. И эта система должна была закончиться в 2020 году. И 9-го и 10-го [августа] я был уверен, что мы победим! Интересно, что все представители разных субкультур тогда сплотились, несмотря на прошлые разногласия, и мы знали, что у нас один общий враг.
9-го августа некоторые люди пришли просто посмотреть. Но милиция повела себя неадекватно. Известно, что у нас в Бресте были силовики из Гродно, наверное, для того, чтобы им не было жалко стрелять по людям или что-то такое. В тот день мало кто был готов как-то бороться. Парни пришли в шортах, тапках, босоножках. А вот 10-го уже все в штанах были, кто-то даже в касках”.
"Я получил пулю в ногу — она мне разорвала икру"
Брестчанина ранили в ногу резиновой пулей на второй день акций протеста. Он отмечает, что стал свидетелем ранений силовиками многих людей, а некоторым он оказывал первую медицинскую помощь.
"10-го августа, когда начались стычки с силовиками, когда они начали стрелять, кидать светошумовые гранаты, я оказался в самом эпицентре. Взрываются гранаты, кто-то падает, кто-кричит, пули летают. Было очень много женщин. И люди не были к такому — куда ты пойдёшь голый на пули? Мы начали отходить к МОПРу, и вот ко мне подходит парень и говорит: "Помоги". И мы начинаем вытягивать мусорку — она меня потом и подвела [этот эпизод лёг в основу обвинения по ст. 293 УК против Андрея]. В нас тогда начали стрелять. Я получил пулю в ногу — она мне разорвала икру. Ко мне сразу кто-то подбежал перемотал ногу. Я сразу не понял, что произошло — просто висит кусок мяса, а крови ещё нет.
Вообще 10-го августа творился хаос. На Советской тоже стреляли. И возле меня был какой-то дед — непонятно, как он там оказался и что он там делал — и когда люди начали убегать, он просто не понимал, что происходит, он просто стоял и ему пуля попала в живот и разорвала его, у него кишки начали выпадать, всё было в крови. Нам с окон скидывают какие-то бинты — мы перевязывали его. Ещё одному мужчине помогали пули из груди доставать — их у него было три. Какой-то девочке в спину настреляли. Я видел, как некоторым даже в шею, грудь, плечи попадали, а если она повыше или пониже попала — она же сразу убьёт. Стреляли обычные "космонавты" без опозновательных нашивок. Это была жесть. Никто не знал, что делать".
"Мне повезло ещё — меня били только по дороге в машине и пока ждал возле ИВС"
Задержали Андрея 11-го августа — тогда в городе выключили свет и силовики ездили на бусах и вылавливали парней призывного возраста. Такая же практика была и в Пинске, где так были задержаны два политзаключённых друзей Даниила Богната и Олега Рубца.
"Около 23 часов 11 августа я с другом пришел в магазин на заправке возле своего дома. Мы стояли на кассе и разговаривали про митинги, а сзади нас, оказывается, стоял омоновец в гражданском. И он вдруг начал заламывать моего друга — мы на улице его отталкивали и даже не понимали, что это омоновец. Думали, что это просто какой-то мужик, который лезет драться. Он стоял сзади нас с бутербродом. Мой друг вырвался и убежал. В это время из машины вылез второй омоновец с пистолетом. Так меня и задержали. По дороге омоновец меня побил: наступал ногой на голову, за уши дёргал, бил по голове. Меня закинули в изолятор временного содержания на трое суток и там я увидел, какие все синие были. Мне, если честно, повезло ещё — меня били только по дороге в машине и пока ждал возле ИВС. Попинали, на коленях полежал в Ленинском РОВД и всё. Страшно, на самом деле — все были синие".
Художнику из Бреста при задержании сломали ногу. Так его удерживали четыре дня
Андрея поместили в шестиместную камеру седьмым.
"Когда зашёл к пацанам в камеру, то там уже была беда. В камере был парень, которому разорвало яичко. Его закинули в гараж при Ленинском РОВД [там удерживали административно задержанных во время акций протеста]. Как и других, его избивали — все извиняются, стонут, плачут, а он стоит и молчит. Мимо проходит омоновец и говорит: "Так а что вы его гладите, чего он не жалуется?" Потом ударил со спину между ног — они были раздвинуты на ширине плеч. И он три дня потом провел в камере ИВС. У него все опухло — яйцо было с размера кулак. Потом ему делали операцию".
Как рассказывает Андрей, в ИВС он боялся показывать рану от пули на ноге местным врачам. Но на третьи сутки у него там началось гноится. Поэтому парень вынужден был обратится к врачу, сказав, что у него простая бытовая травма.
"Хорошо, что у меня след был не глубокий, а нога была просто разорвана. Я пришёл и говорю: "Вот, я на стройке работаю, шифер ложу, упал и зацепился за гвоздь". Она мне промыла рану и замотала её. Потом я увидел у неё календарь со словами: "Все милицию зовут, а она уж тут как тут!" И мне так забавно стало".
"В углу в огромном кожаном кресле сидит чекист в обычных джинсах, белой майке и балаклаве"
На третьи сутки — 14 августа — Андрея вызвали на допрос. На тот момент в камере он остался только с таксистом, которого задержали за сигнал.
"Этому таксисту разломали машину, выкинули его оттуда с братом. Но самое интересное, что он посигналил не митингу, а автобусу ОМОНа, который выезжал на главную дорогу и нарушал правила дорожного движения.
Я захожу в комнату и вижу: три милиционера на стульях, а в углу в огромном кожаном кресле сидит молодой худощавый чекист в обычных джинсах, белой майке и балаклаве. Сидит и молчит. А у меня как будто собеседование какое-то. Сотрудники пытались узнать фамилию друга, который тогда убежал на заправке. Но я знал, что он должен был уже уехать в Польшу. Я у них спрашиваю: "Когда я уже домой пойду?" Они смотрят на этого кгбшника, ну и я смотрю, а мне так становится страшно, я не знаю, что сказать и почему-то выдаю эту фразу с календаря медсестры: "Все милицию зовут, а она уж тут как тут!" Он на меня смотрит и говорит: "Пусть идёт нах*уй клоун этот" Мне выдали мои кроссовки без шнурков и я со всех ног, взяв обувь в руки, побежал домой!"
"Губоповец поехал со мной на вождение, он ещё и подсказывал мне мол, чтобы я сцепление не бросал"
Через две недели за Андреем домой приехали сотрудники ГУБОПиКа.
"В 7 утра звонок в дверь — я ещё спал. Мама меня будит — я побежал в кладовку. Заходят двое и дают маме визитку, чтобы я им перезвонил потом. А у меня вождение было на 9 утра! И зачем я на него пошёл? Я же подумала, что они заехали и уехали, но я же всё равно знал, что они под подъездам будут меня ждать. И вот я выхожу, а они сразу из машины подходят ко мне и говорят: "Казимиров Андрей Сергеевич?" Я говорю: "Нет". Они спрашивают: "А кто?" А я говорю: "Леонид Вакульчук". Сказали вести их в квартиру. А я назвал фамилию соседа, который живёт уже в другой стороне. И вот мы подходим к чужой квартире и я им говорю: "Ладно, вы меня поймали!" Меня посадили в машину и я говорю им: "Я понимаю, что это ваша работа, но мне нужно получить права. Давайте вы меня сейчас отвезёте к моему мастеру — я откатаю вождение, и вы меня отвезете в Следственный комитет". И они согласились! Но с условием, что один из губоповцев поедет со мной в машине. И вот я прихожу к инструктору и говорю, что я сегодня не один. И реально губоповец поехал со мной на вождение, он ещё и подсказывал мне мол, чтобы я сцепление не бросал.
Но шутки закончились, когда меня завели в кабинет к следователю. Очень страшный. Он на меня даже не смотрел — сидел в своём компьютере. И говорит: "Андрей, Вас сюда привезли, потому что Вы являетесь подозреваемым по ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса (участие в массовых беспорядках)".
"Думал, что наша граница охраняется серьёзней, чем американская"
Основанием для возбуждения уголовного дела против Казимирова стали видео с городских камер наблюдения в центре города, где он поправлял маску на Советской, и видео с чужих телефонов возле мусорки.
"А на тех скриншотах, которые мне показывал, невозможно доказать, что это не я. Это я был на сто процентов. Я понимаю, что всё. И я начинаю ему рассказывать жалобную историю о том, как меня попросил парень просто помочь, а я просто шёл мимо и никогда не участвовал в митингах. Но ему было всё равно, что я ему рассказываю. Потом он поднимает голову, смотрит на меня секунд десять, достаёт подписку о невыезде. Вот это да! А рядом сидит молодой парень в наручниках, которому недавно исполнилось 17 или 18 лет — его только из СИЗО привезли".
Андрей вспоминает, что по возвращении домой не знал, что ему делать дальше.
"Я думал, что наша граница охраняется серьёзней, чем американская. Думал, что там стена и вообще никак не пройти. И у меня тогда даже мыслей не было нелегально выехать из страны".
8 сентября 2020 года брестчанин на марштрутке отправился в Россию.
"Правда, бус застрял в болоте, и нам пришлось его выталкивать. Полдороги ехали с мокрыми ногами. По приезду в Москву я поехал дальше в Питер со своими мокрыми ногами".
Сейчас парень признаётся, что тогда в России не думал даже про простые про меры безопасности: ездил в метро без маски, пользовался старым телефоном.
"Я думал, что это всё шутки какие-то. Я тогда думал, что начавшиеся репрессии закончатся очень быстро. Думал, что он [Лукашенко] нас всех сейчас посадит, а через полгода выпустит, как это происходит в других странах с похожим режимом. Я не боялся там совсем. Но я уже искал пути выезда в Украину".
"Задерживали просто как какого-то террориста — не хватало только предупредительной стрельбы"
- Андрей Казимиров на суде в Москве
Как потом стало известно, Казимирова объявили в межгосударственный розыск ещё 8 ноября 2020 года. Знакомые Андрея помогли найти ему человека, который бы помог ему выехать из России в Украину. Брестчанин заплатил большую сумму и должен был выехать 10 января 2021 года, но его обманули. Через четыре дня Андрея задержали.
"14 января. Москва. Район Перова. Там у них действительно много снега — просто невероятное количество осадков. Какая-то Сибирь просто. Я в тот день как раз у друга перестирал все вещи. Я как лягушка-путешественница с одним рюкзаком, а в нём пару носков, трусов, майка, шорты. Я как знал, что в этот день в тюрьму заеду [смеётся]. Я помню этот момент: дёргаю за лямки портфеля и думаю: "Какой хороший день!" И вот из буса выбегают два огромных мужика — сотрудники СОБРа Росгвардии. Они начинают на меня бежать в балаклавах, а я от них по этим огромным сугробам. Перепрыгиваю одну машину и меня сбивают опера с пистолетами с другой стороны. Мне заломали руки и заволакли в этот бус. Там с меня начинают стягивать штаны. Я говорю: "Что вы делаете?!" А они отвечают: "Сейчас е*ать тебя будем!" Они спросили, есть ли у меня шрам на ноге. Когда я сказал, что есть, то не стали снимать штаны. У меня были две отличительные черты — шрам на ноге от пули и серёжка в носу. Меня задерживали просто как какого-то террориста — не хватало только предупредительной стрельбы вверх. Какой-то боевик просто".
Суд сразу избрал для Казимирова 30 суток ареста. На две недели его поместили в СИЗО-7 Капотня.
"Ну тюрьма как тюрьма. Это СИЗО, где содержали заключённых на время карантина. Там, конечно, режимная тюрьма. Охраняли нас калмыки с собаками. В камеру меня завели меня первым. Там я вообще не волновался и лёг спать абсолютно спокойным. Я тогда настраивал, что всё будет нормально".
"На улице минус 25 градусов, а в камере — минус десять"
Потом Андрея перевели в СИЗО-4 Медведково. Там он пробыл почти год, где сменил три камеры. Они рассчитаны на восемь человек, но туда, по словам Андрея, доставляют ещё одну двухъярусную кровать и делают камеру на десять человек. Но когда СИЗО были переполнены — как летом 2021 года — то в камере с 10-ю спальными местами помещают по 12-13 человек.
- Так выглядит одна из камер в московском СИЗО-4 Медведково, где Андрея Казимирова удерживали почти год
"Когда меня привели, то сказали, что буду сидеть на новом блоке. Я захожу, а там вообще не новый блок, наверное, его с 1974 года новым называют. На Капотни были строгий порядок и тишина, а на Медведково — балаган: у кого-то музыка играет, кто-то поёт, кто-то в нарды играет, все кричат. Это было уже 25 января, на улице минус 25 градусов, а в камере — минус десять".
"Было много очень поддержки — писало невероятное количество людей"
На условия и отношения в московском СИЗО брестчанин особо не жалуется. Парень вспоминает службу отправки — ФСИН-письмо, которая действовала на территории его изолятора. Брестчанин рассказывает, что получал очень большую поддержку письмами и открытками как от белорусов, так и от европейцев.
"За год у меня столько набралось открыток и писем, что когда я уезжал, то мы моими открытками украсили всю камеру. Было много очень поддержки — писало невероятное количество людей. Очень много было писем из Европы от иностранцев на английском языке: из Америки, Германии. Мне даже писал какой-то европейский экоактивист. Мне писала женщина-пенсионерка, которая увлекалась путешествиями и пока я сидел, она два раза съездила то ли в Турцию, то ли в Грузию и ещё куда-то — и каждый раз мне присылала мне целые презентации. Я всем старался отвечать. Письма мне поддерживали не только меня, но и всю камеру. Все читали, как новостные сводки, просили прислать через меня, например, тренировочные упражнения. Это ФСИН-письмо очень умно сделано. На моём СИЗО вообще не было цензуры".
С некоторыми с тех, кто поддерживал Андрея, парень продолжает общение и теперь — даже в гости к нему приезжали.
"Чтобы суд не пересмотрел своё решение, Кудина посадили на самолёт в Минск"
Российские правозащитники из "Мемориала" признали брестчанина политзаключенным. Это первый белорус, который был признан политзаключенным в России из-за преследования белорусскими властями. Андрей сейчас вспоминает, что надежд на то, что его выпустят на свободу и не передадут белорусским властям было мало:
"Адвокат у меня был Илларион Георгиевич Васильев — очень серьёзный. На первой встрече он сказал, что статья у меня серьёзная и сидеть мне нужно не полгода, а целый год. И единственный шанс выйти — правило 39 Регламента Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). И когда мы собрали почти все отказы, чтобы подаваться в ЕСПЧ, то бойцу Алексею Кудину дают это правило, но в день, когда ему суд одобрил экстрадицию в Беларусь. Про решение ЕСПЧ узнали силовики, и тогда они, чтобы суд не пересмотрел своё решение, Кудина посадили на самолёт в Минск. До этого никого из России в Беларусь не экстрадировали самолётом. Это очень не понравилось ЕСПЧ. И как только мы подали бумаги в суд, то нам сразу одобрили их. Мой адвокат ликовал! Но остаётся ещё ждать четыре месяца — истечения срока заключения. Мой адвокат им пишет: "Если вы теперь не можете его отправить в Беларусь, то зачем вы его держите?" А они ему говорят: "Ну мы не знаем".
Мы с адвокатом думали, что как только закончится срок, то меня посадят в машину и просто вывезут. Я не верил, что я просто выйду".
Андрея Казимирова должны были выпустить из СИЗО 14 января 2022 года. Он через письма попросил людей его встретить, чтобы его не могли выкрасть публично. Но брестчанина освободили из СИЗО на четыре дня раньше.
"Мне вечером 10 января говорят: "Казимиров, с вещами на выход!" Я не знал, что делать. В итоге, я собрал все вещи. Но я выходил из тюрьмы часа четыре: останавливались у каждой двери — а их штук 50! И возле последней двери достают моё дело и начинают проверять всю информацию по делу. Я должен был назвать статью, когда был задержан, кто моя мать, а потом ещё отпечаток пальца приложить. Это всё для того, чтобы никто другой вместо меня не вышел".
"Ну всё, думаю, сейчас меня точно в другую машину к нашим кгбшникам закинут"
На выходе из СИЗО Андрея действительно уже ждали двое сотрудники полиции — один в штатском, а другой в форме — на чёрной Mazda с залепленными грязью номерами.
"Выход из этой тюрьмы — на какой-то пустырь. И кругом никого. Они сказали, что приехали из Перовского отделения и мне нужно с ними приехать якобы для подписания каких-то документов. А я сказал, что никуда с ними не поеду. Начал хвататься за перила — они меня дёргают. Они начали угрожать, что, если не поеду с ними, то они начнут применять физическую силу ко мне. А что мне остаётся делать? Поехал с ними. В машине сидела ещё одна сотрудница — на вид лет 18-ти, как будто её из клуба какого-то забрали. Я сижу шучу с ними и смотрю, что полицейскому по форме кто-то пишет в Whatsapp: "Ну что, забрали? Не выёб*ывается?" Ну всё, думаю, сейчас меня точно в другую машину к нашим кгбшникам закинут. А я сижу посередине между полицейскими и не знаю, что мне делать".
В итоге Андрея привезли в Перовское отделение, где ему вручили протокол о нахождении в России нелегально.
"Я понял, что меня хотят отправить на депортацию через Центр временного содержания иностранных граждан в Сахарово. Это хуже тюрьмы раза в три. И если бы меня туда отправили, то я бы мог там просидеть два года, и этот срок не был бы засчитан в мой срок. Отправить оттуда они меня не могут в силу правил 39 Регламента ЕСПЧ, поэтому ждали бы, пока я сам не напишу прошение о депортации меня в Беларусь".
"Освобожден без ограничений!"
- Андрей Казимиров в московском СИЗО-4 Медведково
На следующий день Казимирова снова привезли в суд. Прокуратура ходатайствовала о том, чтобы назначить Андрею меру пресечения в виде запрета определенных действий. В суд, кроме адвоката и правозащитницы, приехал тот самый сотрудник полиции, который отчитывался кому-то о задержании Андрея через Whatsapp.
"Этого сотрудника очень интересовала моя судьба — он ходил всё узнавал. Я попал к судье, которая мне продлевала два раза мой срок до экстрадиции. Она меня узнала. И вот она встаёт и начинает зачитывать дело".
Суд начал рассмотрение дела в отношении Казимирова по поводу ограничения его прав пользования общественными местами (например, запрет пользоваться общественным транспортом, находиться на "Красной площади").
"И тут судья смотрит на прокурорку и спрашивает: "Почему его год держали в СИЗО и до сих пор не отправили?" А она не знает, что ответить. И тут в зал суда заходит тот самый полицейский, который вёл меня, и несёт протокол о том, что я в России нахожусь нелегально. Судья начала на него кричать, что я год просидел в СИЗО, а меня так и не смогли отправить, и выгнала полицейского из зала. А мне — "Освобожден без ограничений!" Я взялся за голову просто. Мы с адвокатом выходим из зала, а там "космонавты" ждут и говорят, что мне нужно проехать с ними. Я смотрю на адвоката и спрашиваю: "Я свободен?" Он отвечает, что да. Я смотрю на них и говорю: "Я свободен, я могу с вами не ехать?" "Космонавты" отвечают: "Можете, но так будет намного хуже". И вот мы стоим в кругу: я, адвокат, правозащитница и два полицейских, и решаем, что мне делать. Один "космонавт", который не очень видимо любит свою страну, советует мне не ехать с ними".
"А куда сразу уезжать? У меня нет паспорта, я в розыске"
В итоге после настоятельных уговоров "космонавтов" Андрею пришлось с ними проехать в прокуратуру. Ему, как и судье, надо было предоставить адрес, где он будет жить.
"Мы все на бусе приехали к тому прокурору, который меня год назад и посадил. Но за это время у него в кабинете ничего не изменилось: как стояла год назад на столе кружка з изображением пива, так и стоит до сих пор".
Казимирову сказали подписать обязательство о явке. На выходе из прокуратуры он снова встречает того самого полицейского, который сопровождал его с момента выхода из СИЗО.
"Мы его встретили на первом этаже — он весь впопыхах был. И спрашивает: "Ну что, как у вас дела?" Я на него смотрю и спрашиваю: "С какой целью интересуешься?" Я ему говорю, что я свободный человек и могу не отвечать. Он мимо меня быстро побежал к прокурору. Мы вызвали такси, и вот мне звонит прокурор и просит, чтобы я вернулся, потому что якобы какую-то бумажку забыл подписать. Я говорю, что я уехал уже далеко и приеду послезавтра. Больше они меня не видели".
Через месяц Андрея Казимирова объявили в федеральный розыск — статья неизвестна. Брестчанину удалось покинуть Россию только через девять месяцев — 7 сентября он перешёл границу в Литву. Все эти месяца Андрея прятался в России.
"А куда сразу уезжать? У меня нет паспорта, я в розыске".
Парень говорит сейчас, что вообще не жалеет о том, что присоединился к акциям протеста.
"Сейчас, если честно, я вообще не вижу, каких-то перспектив на перемены, потому что своей неудачей мы только усилили режим. Не вижу никаких проблесков у нас в стране".
Андрей очень хочет вернуться в Беларусь и сразу сказал, что будет там работать детским тренером.
"Я люблю детей, поэтому мог бы в школе работать. Спорт — это хорошо. В моё время мало кто им занимался, а сейчас так вообще".
