"Я до сих пор не понял, как трусы доказывают блокировку дорог", – бывший политзаключённый рассказал свою историю

Бывший политзаключенный Александр Андрушкевич, который был вынужден покинуть Беларусь после освобождения из СИЗО, рассказал "Вясне" про избиения сотрудниками ГУБОПиКа и воровство ими денег, фабриковку дел за порнографию против политзаключённых, переполненные камеры на "Володарке" и про бело-красные трусы как доказательство по уголовному делу. 

Александр Андрушкевич

"Потащил меня за них наверх по лестнице – просто как пакет"

В рамках уголовного дела Александра задержали весной этого года. Его, как и многих белорусов, идентифицировали по фото с Маршей и возбудили уголовное дело по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса (активное участие в действиях, которые грубо нарушают общественный порядок). Александра задерживали жёстко сотрудники ГУБОПиКа 14-го апреля:

"Около 11 часов утра я проснулся от сильного стука в дверь. Я сразу подумал, что пришли сотрудники милиции, но на днях мой сосед по квартире забыл ключи и точно так же стучал в дверь, поэтому я не был уверен, кто это. Сосед не отвечал на моё сообщение, и минут через 15 я вышел из дома покурить. Ко мне подошёл парень и попросил сигарету – я ему отдал свою. Потом из машины вышел другой мужчина и тоже попросил сигарету. Я понял, что это сотрудники милиции, поэтому начал убегать. Я бросил свой телефон на лестницу, чтобы разбить его и не дать доступ силовикам. Сотрудник повалил меня и начал бить по голове. Он надел мне наручники и потащил меня за них наверх по лестнице – просто как пакет. После этого у меня несколько месяцев было онемение большого пальца на одной руке".

Разбитый телевизор, вырванная страница паспорта и украденные деньги

Когда силовики притащили Александра к его квартире, то начали ломиться в дверь, несмотря на то, что парень отдал им ключ. Попав в квартиру сотрудники сразу спросили, где лежит бело-красный-белый флаг. 

"Я сказал где – они забрали флаг. А перед этим сотрудник, который меня избивал, разбил телевизор и, как потом выяснилось, другую технику. Я стоял лицом к стене, поэтому не видел, чем именно он разбивал, но, скорее всего, дубинкой. Когда я поинтересовался, зачем было разбивать, то он обосновал это тем, что я разбил телефон и якобы бросил его в них.

После он показал мне фотографию "Белсата" с протестов и начал спрашивать, где одежда, в которой я тогда был. Когда не находили что-то, то он "впечатывал" меня головой в стену".

При этом всём не было понятых, постановления на обыск тоже не составили. 

"Этот обыск вообще не фигурировал в материалах уголовного дела. Якобы меня задержали на Окрестина после проведённой проверки по поводу публикации каналом "Жёлтые сливы" репоста моего "покаянного" видео и фото обыска с канала ГУБОПиКа".

По словам Александра, сотрудник, избивавший парня, вырвал главную страницу из его паспорта. В паспорте лежали 180 долларов и 5 рублей.

"Когда меня привезли в Заводской РУВД, то выяснилось, что у меня изъяты только 30 долларов, 15 рублей и монеты. Откуда появились ещё 10 рублей – я не знаю. Возможно, это компенсация за 150 $, которые были украдены вместе с паспортом и военным билетом. Я отказывался подписывать опись. На каком-то этапе пропали и 15 рублей: то ли в РУВД, то ли на Окрестина. Так что, меня обворовали дважды. Не знаю, кто именно из сотрудников ГУБОПиКа украл 150 $, но по иронии судьбы один из них лет восемь назад искал для меня украденную вещь. Об этом он рассказал мне сам".

Также у парня забрали около 30 писем от политзаключённых, которые позже были приобщены к уголовному делу. Среди них был ответ от Марфы Рабковой. 

"Когда мы ехали в ГУБОПиК, то они смеялись, что у Рабковой зубы посыпались. В СИЗО условия такие, что трёх месяцев достаточно, чтобы зубы стали очень хрупкими. У меня самого после четырёх с половиной месяцев за решёткой зубы начали крошиться. Также из-за очень плохого освещения там у многих падает зрение".

"Начал меня бить, чтобы я записал видео"

По приезду в ГУБОПиК Александра положили лицом в пол и продолжили избивать. 

"Они приводят в кабинет и сразу начинают, по сути, пытки. Меня боялись сильно бить, потому что я очень худой. Так что, во всём есть свои плюсы. Сразу меня били чем-то по заднице. Я не знаю, что это было, но, наверное, металлический стержень, который находится внутри дубинки.

Меня избивал только один сотрудник, и ему это определённо нравилось. В один момент он сказал своему коллеге: "Посмотри, он не боится боли". После чего как-то ударил сзади по моему уху, что оно мгновенно опухло и увеличилось в несколько раз".

После избиений сотрудники ГУБОПиКа повели парня записывать "покаянное" видео:

"Сначала я отказывался записываться. Тогда мне сотрудник сказал: "Что, мне звать на помощь?". В итоге он позвал того, кто меня избивал. И он снова начал меня бить, чтобы я записал это видео. Я озвучил то, о чём они знали из моего телефона. Я просто признался, что я выходил на протесты и проезжую часть и зарегистрировался в чат-боте "Перамога". Они хотели, чтобы я сказал, что не смог убежать от них, потому что они быстрые, но я сказал, что не смог убежать, потому что очень много курю. В итоге это не вошло в видео. Дома у меня были бело-красные шапка и шарф – они это одели на меня до записи. Кроме того, они наклеили мне на лоб почтовые марки с помидорами. Позже кто-то сказал им отклеить". 

Уголовное дело против парня за регистрацию в чат-боте “Перамога” не возбудили.

"Так совпало, что вечером, накануне задержания, мне пришло сообщение от чат-бота с просьбой выйти на связь. Повезло, что я этого не сделал. Как сказала следовательница, по факту регистрации дела не заводят. Общее уголовное дело по плану "Перамогу" есть, но если ты после регистрации не совершал никаких действий, то отдельного дела не будет. Однако позже началась проверка в отношении меня. Не знаю, связано ли это с моим побегом или я просто вовремя покинул страну".

В РУВД вместо туалета бутылка, на Окрестина в 8-местной камере – до 43 человек 

После ГУБОПиКа Александра доставили в РУВД с буквально синими от избиений ягодицами и ногами. Сразу на него составили протокол по ст. 19.11 КоАП за "распространение экстремистских материалов". Поводом стал репост статьи про здоровье с сайта "Наша Ніва". Когда Александр отказался подписывать протокол, то сотрудник милиции ударил его по голове при враче, который должен был проводить осмотр, но этого не сделал. До утра парня держали в местной камере, где вместо туалета была бутылка. Утром над Александром прошёл суд. Процесс проходил онлайн в присутствии всех задержанных в РУВД. Судья задавала вопросы задержанным и зачастую сама же на них отвечала. По словам парня, всем задержанным по неполитическим мотивам назначали до 5 суток, а по политическим — 15. После этого в битком набитой милицейской машине, где невозможно было ни сидеть, ни стоять, его отвезли в ЦИП на Окрестина. В восьмиместной камере содержалось одновременно до 43 человек. В камеру периодически "подселяли бомжей", у которых были вши. Александр видел сильно избитых людей.

"Были люди с полностью синими ногами. Это самое распространённое. Но меня били по голове, поэтому были синяки и под глазами. У меня очень плохое зрение, но при поступлении в ЦИП один из сотрудников отказался мне выдать очки, сказав, что за 15 суток прозрею".

После административного ареста на Окрестина Александру предъявили обвинение по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса и перевели в ИВС в рамках уголовного дела. Там парень побывал в одноместном карцере, где находилось до 8-12 человек.

"В карцере был парень лет 18-ти, которого пытали электрошокером, – у него были многочисленные ожоги. Причем его задержали за то, что он криптовалютой оплачивал какую-то интернет-игру, но его обвиняли в том, что он финансировал протесты. На момент этих оплат ему было 16 лет. Также был парень, который, по его словам, вскрыл себе живот в местах заключения, сбежал из больницы после операции, долго скрывался, но его задержали вновь".

Окрестинская медсестра отказывала в медицинской помощи задержанным по политическим мотивам 

Иллюстративное фото spring96.org

По словам парня, некоторые сотрудники ИВС вели себя агрессивно, оскорбляли, могли ударить. Выводили “ласточкой”, наклонив голову к коленям. Особым рвением отличался уже небезызвестный "Миша Балаклава". Александр также вспоминает жестокость окрестинской медсестры с белыми длинными кучерявыми волосами: 

"Я с ней уже сталкивался летом 2021-го года, когда меня задержали без объяснения причин на работе и отправили на сутки якобы за неповиновение сотруднику. Возможно, эта та, которая спрашивала у силовиков: "Мальчики, почему так мало разбитых голов?" после 9 августа 2020 года. Она отказывалась оказывать медицинскую помощь задержанным по политическим мотивам. Когда к ней обращались, то она спрашивала статью, и если статья политическая, то она просто разворачивалась и уходила. На проверках, на которых она присутствовала, всегда язвила нам. Когда просили врача, то говорила, что мы обойдёмся".

Переполненные камеры на "Володарке" – минимум один человек спал на полу

После восьми суток в ИВС на Окрестина парня перевели в СИЗО на Володарского. Там он пробыл почти четыре месяца. 

"В первые дни в СИЗО, словил на себе одну вошь, поэтому узнал, что такое прожарка. Тебя ведут в санчасть, стригут, обрабатывают голову, отправляют в душ, а все вещи помещают в специальную печь. Летом крайне тяжело находиться на "Володарке", потому что очень душно и жарко – постоянно все мокрые. Воздуха не хватает, а ещё и курят нон-стопом в камере. У всех там каждый день болит голова. У меня после этого стало повышенное давление, хотя раньше такого не было.

Со второй половины лета на "Володарке" были переполненные камеры. Некоторые люди спали на полу. Там и без этого крайне тесно. Со слов сотрудников и "старичков", раньше такого не было никогда. Сначала я был в камере на восемь мест, где одновременно могли находиться до 12 человек. Потом я был в 12-местной камере, где нас могло быть до 16 человек. С середины лета у нас почти всегда минимум один человек спал на полу [в конце лета Александра осудили к "домашней химии" и отпустили]".

Фабриковка дел политзаключённым по "порнографическим" статьям

Парень рассказывает, что первоначально задержанным по политическим статьям предъявляют и другие надуманные обвинения, в том числе за "изготовление детской порнографии и совершении иных действий сексуального характера" за фото или видео из домашнего архива, где мужчины, например, купают своих маленьких детей. Так случилось с одним из его сокамерников, которого задержали по "делу Зельцера", –  когда дело против него "развалилось", то ему выставили "порнографические" статьи, используя шантаж и угрожая преследованием членов семьи.

"Так и с другими по "делу Зельцера", кого за год не смогли осудить по нему. Приходил сотрудник ГУБОПиКа, их вызывали, прессовали и заставляли признаваться в том, чего они не совершали. После этого их направляли к следователю. 

По "делу Зельцера" сидят за совершенно безобидные комментарии, за простой смайлик, за картинку с изображением руки, держащей Оскар. Кто-то просто написал: "Жалко парня". Во многих комментариях даже экспертиза не установила ни разжигание розни, ни оскорбление кого-либо. По одному политическому делу экспертиза ничего не установила, по сути, развалив обвинение, но судья сказала, что это новая форма протеста".

Красно-белые трусы как доказательство по делу на суде

В приговоре суда доказательствами вины Александра, помимо писем от политзаключённых и одежды, в которой парень был на фото с Маршей, также фигурируют бело-красные шарф, шапка и трусы.

"Если шарф и шапку я хотя бы действительно купил как протестную символику, правда, уже после завершения Маршей, то трусы были куплены много лет назад и они просто красные с белым. Изначально следовательница написала, что трусы бело-красно-белые. Но судья, видимо, задумалась над тем, какой это абсурд, поэтому в приговоре они стали бело-красными. Я так до сих пор и не понял, как трусы доказывают блокировку дорог, которую мне ставили в вину, ведь я в них не разгуливал по дороге. Судья постановила уничтожить их. В народе есть выражение "раздеть до трусов" в значении "забрать всё", так белорусский суд пошёл ещё дальше и оставил меня даже без трусов".

29-го августа 2022 года Александра приговорили к трём годам “домашней химии”. В целях безопасности он решил покинуть Беларусь.