"Первый корпус жодинской тюрьмы — это специальный корпус для пыток": бывший политзаключенный рассказал свою историю
Григорий (имя изменено в целях безопасности) — бывший политзаключенный, который отсидел срок по "делу Зельцера" за комментарий о погибшем кагэбэшнике, и совсем недавно вышел на свободу. Он пока не понимает, что с ним происходит и как жить дальше. Мужчина рассказал о пытках в СИЗО и медпомощи в неволе, а также о своих ощущениях после освобождения и об адаптации после тюрьмы.
- Скриншот с видео с YouTube-канала EnemyOpsBelNews+
В начале нашего разговора мужчина делится насущными проблемами, которые предстоят многим "политическим" после освобождения: восстановление здоровья, поиск работы и поиски своей фамилии в "террористическом" списке. Григорий рассказывает, что по уголовной статье, по которой его осудили, людей часто вносят в списки "террористов". Такие люди, например, не могут иметь счет в банке, их отказываются брать на работу. В то же время милиция обязывает их трудоустроиться.
Григория задерживали днем на рабочем месте сотрудник КГБ и сотрудник ОМОНа. Прямо в кабинете на мужчину надели наручники. Омоновец сразу начал очень сильно избивать и нанес Григорию несколько серьезных травм. Затем его вывели на улицу и посадили в служебный автомобиль, где продолжили избиение. После этого последовал ряд допросов, обыск в квартире, несколько перемещений между РОВД, изолятором и КГБ, после чего мужчину привезли в ИВС на Окрестина. Первоначально его посадили в камеру, рассчитанную на 10 мест, в которой находилось 18 человек. На следующее утро камеру начали расселять. Но теперь Григория поместили в четырехместную, где содержалось 28 человек. К тому же к ним подселили бездомного мужчину, у которого были проблемы с гигиеной.
Несколько дней спустя мужчину перевезли в Следственную тюрьму в Жодино. Это единственное в Беларуси исправительное учреждение, где одновременно сидят подследственные и осужденные, в том числе на пожизненное заключение. Там его встретили "коридором" — жестокой практикой силовиков: сотрудники тюрьмы становятся в два ряда лицами друг к другу, между ними прогоняют заключенных, а силовики в это время их избивают.
"Коридор" из силовиков и невыносимые условия в камере
Григорий снисходительно оценивает незаконные действия силовиков в тюрьме. Наверное, сравнивая их с более брутальным избиением во время задержания:
"Там был небольшой "коридор". Сильно не били, только поджопников надавали".
Камеры в тюрьме были переполнены вдвое. Администрации учреждения поступило распоряжение держать политических на особом контроле, поэтому Григорию запретили письма и посылки. Его и других политических каждый час вызывали на построение, где надо было называть свои имя и фамилию. Периодически в камере проводили обыски, умышленно разбрасывая личные вещи. Сотрудники оставляли на ночь включенным яркий свет, который мешал спать. В полночь и в 3 часа ночи узников будили для проверки. Единственное, отмечает Григорий, им выдали туалетную бумагу и зубную щетку с пастой.
Из-за перенаселения в камере спать было практически невозможно. Матрасов было ровно столько, сколько нар — людей было в два раза больше. Поэтому делили постельные принадлежности следующим образом. Те, кто спал на нарах, ложились на матрасы, укрываясь простыней. А под голову клали наволочку, набитую вещами. Заключенные, которые спали на полу, стелили одеяло и тоже накрывались простыней. Но им доставалась подушка.
- Следственная тюрьма № 8 в Жодино. Фото Алеся Лапицкого
О медицинской помощи в тюрьме
Мужчина вспоминает один показательный случай, который характеризует уровень медицинской помощи в тюрьме. В камере Григория парень заболел коронавирусом. Когда заключенных выводили на так называемую "растяжку" (во время плановой проверки в камерах узников выводят в коридор и ставят лицом к стене, заставляя очень широко расставлять ноги), парню стало плохо. По возвращении в камеру он потерял сознание и обмочился. Врач, которого добились сокамерники, выявил у больного очень низкое давление — 90/30. Но он не принял должных мер и парня оставили в камере без лечения. Только на пятые сутки активных попыток добиться медицинской помощи больного положили в отдельную камеру на лечение.
Информационный голод и инструкции для лекарств
Первое время Григорию в Жодино не выдавали ни газет, ни книг, ни бумаги с ручкой. Из источников информации — только пропагандистские радиотрансляции. Затем узникам стали передавать лекарства от родных. Чтобы хоть как-то занять себя, мужчины по очереди читали инструкции от лекарств.
"Информационный голод был такой, что невозможно описать словами", — говорит Григорий.
В таких условиях мужчина провел около месяца, после чего его перевели в общую камеру в пятом корпусе, где администрация разрешила письма и передачи.
"Политический — в наручниках, обвиняемый в убийстве — без"
Григория везли на суд на поезде в наручниках. С ним в купе находился человек, которого обвиняли в убийстве, — тот ехал без наручников. Еще одна деталь, которая наглядно показывает отношение государства к политзаключенным.
С каждым переводом Григория в новое исправительное учреждение условия содержания только ухудшались.
"После суда меня перевели в СИЗО № 2 Витебска. Это "образцовый" СИЗО, который еще хуже жодинской тюрьмы. Известно, что первый корпус жодинской тюрьмы, в котором нас сначала удерживали, — это корпус для пыток, и он — исключение. В пятом корпусе, куда нас позже перевели, в целом было довольно сносно. А витебский СИЗО — это был сплошной ужас. Они там живут по режиму. В правилах внутреннего распорядка не написано, что матрасы днем должны быть скручены и лежать на верхнем ярусе, но смотрители заставляют убирать матрасы, ведь, мол, они им закрывают обзор для камер видеонаблюдения. Два раза в день надо делать уборку, за выполнением которой пристально следят сотрудники изолятора. Уборку может делать только дежурный, помогать ему нельзя. В это время другие сокамерники должны драить свои алюминиевые чашки, которые вредны для здоровья. Пластиковую посуду иметь запрещено. Кстати, телевизоры там тоже иметь нельзя.
Администрация еженедельно устраивала в камерах шмоны. Для сравнения, в Жодино шмоны проводили или согласно расписанию раз в несколько месяцев, или когда пропадет, например, ложка. Жодинская тюрьма по сравнению с витебским СИЗО — это пионерский лагерь".
Григорий встретился в камере с Дмитрием Новожиловым из БелаПАНа.
"Дима держится. Он никогда не сдастся, потому что это человек своих принципов, против которых не пойдет".
"Врач выдает горсть таблеток из банки и так лечит"
В конце отбывания своего срока Григорий успел побыть немного и в колонии. Там ситуация с медпомощью не отличается от СИЗО.
"У меня была простуда с температурой. Но в больницу меня класть отказались. Мужчины, которые лежали в больнице, говорят, что единственное хорошее там — это возможность выспаться. Потому что подъем позже, чем в бараке. Но медпомощь не лучшего качества: доктор выдает горсть таблеток из банки и так лечит. А какие это таблетки — неизвестно. Зато принимать лекарства от родственников было запрещено".
"Я еще между волей и тюрьмой"
В завершение разговора Григорий делится своими ощущениями после освобождения и рассказывает об адаптации после тюрьмы.
"Сложно сказать, поскольку я еще между волей и тюрьмой. Я еще не понимаю, что вокруг меня происходит. Первые два дня на свободе было крайне необычно. Дальше понемногу начал адаптироваться и вспоминать свою вольную жизнь. Но все равно привычки оттуда еще сохраняются. Например, сегодня я ходил отмечаться в РОВД. Посмотрел в зеркало и заметил, что не побрит. А потом думаю, какое побриться, я же на воле (согласно внутреннему распорядку в исправительных учреждениях нужно обязательно регулярно бриться, — прим. ред.). Есть ощущение того, что я приеду в РОВД и получу "наруху" (нарушение. — прим. ред)".
