"Упростит вынесение приговора на основе позиции обвинения". Павел Сапелко — про законопроект о "судах над умершими"
Недавно депутаты в двух чтениях приняли законопроект о "судах над умершими". После принятия его в Совете Республикии подписи Лукашенко его нормы вступят в силу. Проектом изменений Уголовно-процессуального кодекса корректируется статья 29. Благодаря этому белорусские органы получат право возбуждать в отношении умерших уголовные дела по преступлениям, перечисленным в статье 85 Уголовного кодекса. Таких составов десять. Правозащитник и юрист "Вясны" Павел Сапелко анализирует предпосылки принятия законопроекта, рассматривает принимаемые нормы в контексте прав человека и размышляет, зачем вводятся новые правила и какова цель законодателя.
- Правозащитник "Вясны" Павел Сапелко
Ведение производства по уголовному делу в отношение умерших – это не новое явление в белорусском праве, это процесс с длительной историей. До сих пор он, правда, касался лишь случаев, когда уголовный процесс был необходим в целях реабилитации умершего (а по УПК 1960 года – также для возобновления дела в отношении других лиц по вновь открывшимся обстоятельствам). В июле 2018 году в Уголовно-процессуальный кодекс была введена глава, наполнившая практическим содержанием эту форму, и введены некоторые дополнительные связанные с этим правила и определения. Тогда был установлен порядок производства по материалам и уголовному делу в случае смерти подозреваемого, обвиняемого, лица, подлежавшего привлечению в качестве подозреваемого, обвиняемого; введено понятие представителя умершего подозреваемого, обвиняемого и определены его права и обязанности. Участие по таким делам защитника предусматривалось: по ходатайству представителя допускался избранный им защитник, либо назначался из числа адвокатов территориальной коллегии.
Статистики по такому виду производства не публикуется, одним из широко известных случаев было расследование и последующее рассмотрение в судебном заседании уголовного дела по обвинению умершего Геннадия Шутова – жертвы жестокости белорусского военнослужащего Сил специальных операций, которого привлекли к разгону протестов 2020 года в Бресте. Уголовное дело закончилось в 2021 году признанием Геннадия Шутова виновным. Приговор, как этого требует закон, был вынесен без назначения наказания.
По каким преступлениям могут судить умерших?
Новые идеи белорусских законодателей – проект закона об изменении УПК и дополнении его нормами о преследовании в уголовном процессе умерших подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений против мира, безопасности человечества и военных преступлений, перечисленных в ст. 85 Уголовного кодекса, расширяют сферу применения уголовного производства в отношении умерших.
Составов преступлений, перечисленных в ст. 85 УК, десять: подготовка либо ведение агрессивной войны; акт международного терроризма; геноцид; преступления против безопасности человечества; производство, накопление либо распространение запрещенных средств ведения войны; экоцид; применение оружия массового поражения; нарушение законов и обычаев войны; преступные нарушения норм международного гуманитарного права во время вооруженных конфликтов; бездействие либо отдание преступного приказа во время вооруженного конфликта.
Эти преступления не имеют срока давности привлечения к уголовной ответственности, следовательно, по этому основанию в отношении подозреваемых и обвиняемых не могут выноситься решения о прекращении уголовного преследования. Что характерно, практически по тем же составам преступлений белорусский УК применяется независимо от уголовного права места совершения деяния – на территории Беларуси и за ее пределами, независимо от гражданства преследуемых.
В отличие от общих правил ведения процесса в отношении умерших, мнение их представителей о необходимости производства не имеет значения в отношении преступлений, перечисленных в ст. 85 УК.
Зачем вводятся новые правила и какова цель законодателя?
Отмечается, что "законопроект направлен на обеспечение неотвратимости ответственности за совершение преступлений против мира, безопасности человечества и военных преступлений, указанных в статье 85 Уголовного кодекса Республики Беларусь". Это не добавляет определенности, наоборот, порождает определенные проблемы.
В частности, в соответствии со ст. 44 УК, уголовная ответственность выражается в осуждении от имени Республики Беларусь по приговору суда лица, совершившего преступление, и применении на основе осуждения наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом. То есть наказание или иные меры уголовной ответственности – это неотъемлемые составляющие уголовной ответственности, без которых она не реализуется. До сих пор производство в отношении умерших, напомню, имело целью их реабилитацию и прекращалось, как только об этом заявлял представитель. Признание виновным умершего до сих пор было не целью производства, а своего рода формой отказа в реабилитации.
УПК в соответствующей главе не предусматривает, но и не отрицает возможности применения специальной конфискации в отношении имущества умершего обвиняемого, также открытым и дискуссионным стоило бы оставить вопрос о возможности предъявления исков о взыскании компенсаций в гражданском процессе на основе вынесенного приговора.
Поскольку цели производства в отношении умерших меняются, то логично было бы обеспечивать производству соответствующий уровень процессуальных гарантий. Единственной мерой стало обязательное участие защитника, который в теории должен поддерживать позицию своего подзащитного: ст. 18 Закона "Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Республике Беларусь" запрещает адвокату действовать вопреки интересам клиента, занимать правовую позицию, не согласованную с ним, за исключением права адвоката в случае признания вины клиентом оспаривать такое утверждение и просить об оправдании или прекращении уголовного преследования. Как это реализовать в отношении умершего? Никак. Поэтому участие адвоката-защитника имеет шанс стать простой формальностью, что уже неоднократно демонстрировалось в другом, специальном производстве, где назначенные следователем и судом адвокаты часто таким же образом игнорируют позицию живых обвиняемых, находящихся за границей. По понятным причинам остальные права умершего обвиняемого – знать суть обвинения, давать показания, предоставлять доказательства и т. п, также не могут быть реализованы, что сводит к нулю возможности для непредвзятого и объективного разбирательства по делу. Один из важнейших принципов – состязательности, будет реализован лишь формально, в силу присутствия защитника, а на деле – проигнорирован. В теории возможность изложить свои доводы о невиновности умершего обвиняемого имеет только представитель умершего, если он будет участвовать в судебном заседании (участие, к слову, необязательное, а из нескольких кандидатов представителя выбирает следователь).
Это, пожалуй, не смутит инструментализированный на осуществление политических репрессий белорусский суд, а лишь упростит процесс вынесения приговора на основе позиции обвинения.
И это не все, что беспокоит в перспективе использования нового принимаемого закона. Есть предположение, что эти новые правила будут обслуживать новое увлечение белорусских властей – идею о геноциде белорусского народа, вокруг которой уже появились как расследование, так и новые нормы закона, в частности – закон о геноциде белорусского народа, включающий ряд спорных положений, но пресекающий дискуссии введенной уголовной ответственностью за отрицание этого геноцида. В пользу этого предположения говорит то, что виновные в преступлениях против человечности, совершенных на территории Беларуси в постсоветский период, в том числе из списка ст. 85 УК, ещё живы, а вот многие из тех, кто сейчас стал мишенью для идеологических нападок белорусских властей, – уже нет. И в отношении тех из них, кто не был признан виновным даже в лихие военные и послевоенные годы, когда настоящие свидетели преступлений нацистов и выжившие еще были живы, в более здравом уме и при памяти, а следователи и суды легко принимали решения против предателей и врагов народа, сейчас решили провести имитацию уголовного процесса. На фоне надежно закатанного под асфальт гражданского общества и в условиях, когда возражения стороны защиты по существу может стать основанием к уголовному преследованию за отрицание геноцида белорусского народа.
Подводя итог, стоит признать, что практически ни один из одиозных законов последних лет не остался без дела. Белорусские нелигитимные власти проактивно выстраивают и инструментализируют закон и практику в своих интересах, паразитируя то на усилиях ООН и прогрессивных стран по борьбе с терроризмом, то на памяти жертв нацизма. Поэтому стоит только догадываться, чьи имена первыми прозвучат в связи с новыми нормами, когда те вступят в законную силу.
