"Больше года после освобождения я пытался восстановиться", — бывший политзаключённый Александр Храпко
Брестского активиста и бывшего координатора организационного комитета по созданию партии "Белорусская христианская демократия" (БХД) Александр Храпко в июне 2021 года осудили к одному году колонии по громкому "делу хороводов". Это стало второй его судимостью за последние три года. Во время массовых протестов против фальсификации результатов выборов Александр находился в могилёвской колонии № 15. Второй раз его направили в ивацевичскую колонию строго режима № 5. Он отбыл весь срок и вышел на свободу прошлой весной. Полтора года он жил в Беларуси, надеясь, что политическая обстановка вскоре изменится. Но вместо этого он получил повестку в милицию. Боясь быть задержанным в очередной раз, Александр в спешке покинул Беларусь. Оказавшись в безопасности — в лагере беженцев в одной из соседних стран — бывший политзаключённый рассказал "Вясне" про своё преследование за активистскую деятельность на протяжении многих лет, два заключения в могилёвской и ивацевичской колониях, а также жизнь в Беларуси после освобождения.
- Александр Храпко после выезда из Беларуси
"Вынес официальное предупреждение, что нельзя действовать от имени "Белорусская христианская демократия""
Активистская деятельность Александра Храпко началась в 2014 году, когда 20-летний студент решил участвовать в выборах в местные Советы депутатов, но тогда это закончилась угрозами милиции родителям. В 2016 году, будучи уже членом оргкомитета по созданию БХД, парень хотел баллотироваться в депутаты Палаты представителей. Но его инициативная группа не сдала в избирком нужные 1000 подписей. Но давление со стороны властей из-за активизма на Александра продолжалось.
"Вообще моя политическая деятельность началась в 2014 году, когда я баллотировался в местные Советы депутатов на Брестчине. В то время я учился в университете и уже тогда начались репрессии. Ко мне домой приезжали сотрудники милиции и наговаривали на меня родителям всякие нехорошие вещи про меня и то, что быть в оппозиции плохо. В то время родители очень расстроились и разозлились на меня. Это был первый факт репрессий. А потом они продолжились. В 2016 году прокурор вынес мне официальное предупреждение, что нельзя действовать от имени "Белорусская христианская демократия", так как она являлась незарегистрированной партией".
В преддверии парламентских выборов в 2019 году Александра Храпко осудили за "организацию незаконной миграции группой лиц" по ч. 2 ст. 371-1 Уголовного кодекса. Поэтому избирательную президентскую кампанию в 2020 году, выборы и массовые акции протеста он не застал — в это время отбывал срок в могилёвской колонии № 15.
"Это было сфабрикованное дело. Я готовился к парламентским выборам, а меня попросили помочь человеку в Бресте снять квартиру, а потом оказалось, что он собирался незаконно пересекать границу. Против меня имелись показания третьих лиц, что я имею какое-то отношение к этому делу. Это не так, но они легли в основу обвинения".
"Я просто высказывал своё мнение"
Александр рассказывает, что во время выборов в 2020 году в колонии № 15 царила напряжённая обстановка:
"Среди обычных заключённых были "зачистки". Несколько человек увели в помещение камерного типа. Нам сказали, что "если что" [бунт], то будут стрелять. Было очень жёстко. Тогда было жутко напряжённое время".
На свободу Александр Храпко вышел в конце августа 2020 года. 13 сентября он поучаствовал в акции протеста в Бресте, когда местные жители водили хороводы.
"После освобождения я решил присоединиться к акции протеста, так как тоже был несогласен с озвученными результатами выборов. Это был мой гражданский долг. И тогда я думал: "Кто, если не я?" А вообще я просто высказывал своё мнение в такой форме. Я тогда предвкушал чудо, но оно так и не произошло..."
Однако сразу после акции протеста Александра задержали. В изоляторе его удерживали трое суток.
"На Марше я был очень интеллигентно одет — в брюках и рубашке — может силовики подумали, что я серьезный человек и поэтому меня не били. Потому что я видел, что других избивали. В автозаке я отвечал на звонки, а другого человека, который только немного дёрнулся, били дубинкой".
В конце сентября брестчанина вызвали в УВД, где сообщили, что против него возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса (активное участие в групповых действиях, которые грубо нарушают общественный порядок). До марта 2021 года Александр находился под подпиской о невыезде, пока его не взяли под стражу до суда.
"Всё это время меня постоянно вызывал к себе следователь — чуть ли не каждую неделю ездил к нему. Это было как издевательство, потому что это было ради пару глупых вопросов, например: "А ты ходил по этому бордюру?", "А ты знаешь этого человека?" Я до последнего не признавал вину — говорил, что просто проходил мимо. В марте следователь в очередной раз позвонил и сказал, что необходимо снова явиться к нему. При встрече он нехорошо так улыбнулся и сказал: "А теперь ты поедешь в следственный изолятор!" Они же понимали, что я неслучайный человек…"
"Второе заключение я морально перенёс очень тяжело"
- Александр Храпко после выезда из Беларуси
С марта 2021 года Александр находился под арестом до суда в брестском следственном изоляторе № 7.
"Там я три раза раз в еде находил металлическую стружку. Кушаю, кушаю и чувствую, что во рту что-то инородное — достаю и вижу это. Если бы я съел её — последствия могли бы быть страшными. Я постоянно боялся умереть. Тогда я ещё отказывался от дачи показаний, но после этого признал вину. Подумал тогда: посижу, но хоть живой буду. Было очень много паранойи. Страшно. Если бы тогда что случилось — кто тебя спасёт и кому что ты скажешь. А если и начнёшь говорить, то они быстро сделают так, чтобы ты перестал говорить..."
3 июня суд Московского района Бреста 3 июня 2021 вынес приговор по "хороводному делу" против еще 13 брестчан. Судья Евгений Бреган осудил Александра Храпко на 1 год колонии в условиях строгого режима. Отбывать второй срок брестчанина отправили в ивацевичскую колонию № 5.
"Второе заключение я морально перенёс очень тяжело. Прямо страшно. Вообще очень много было неприятных, мягко говоря, моментов в заключении. Например, на этапе в колонию из брестского СИЗО останавливался в барановичском СИЗО № 6. Для "профилактики" меня закинули в карцер на трое суток. Это была специальная специфическая камера в подвале — с водой на полу. Когда я туда зашёл, то подумал: "Вот какие молодцы — пол помыли!" А потом я понял, что в этой камере вода никогда не высыхает, там даже туман стоял. В карцере меня удерживали одного. Днём к стене пристёгивали кровать, а сидеть — почки отсуживать — можно было на металлической тумбе. Больше сидеть негде было, ведь пол был мокрый".
"Я пробовал устроиться на работу, но понял, что это бесполезно"
В ивацевичской колонии № 5, по словам Александра, он чувствовал к себе предвзятое отношение как к политзаключённому. Он сравнивает своё заключение с лишением свободы за год до этого в могилёвской колонии.
"Особенно это чувствовалось со стороны заключённых, которые сотрудничали с администрацией. Например, в комнате на кровати днём сижу я и обычный заключённый. На меня сразу бумажку пишут, а на другого даже внимания не обратят. Доходило до того, что даже заключённые не по политическим старой закалки заступаться начинали. В колонии постоянно создавались интриги, которые формировали моральное напряжение".
В колонии № 5 удерживается всего несколько политзаключённых. 15 марта 2022 года Александр полностью отбыл срок и вышел на свободу.
"Перед самым освобождением кто-то позвонил в колонию и сказал, что мама умерла. Меня к себе вызвал психолог и сообщил это. Я вечером созвонился с сестрой, а она говорит, что всё в порядке".
Год и пять месяцев брестчанин жил в Беларуси, однако полностью восстановиться после освобождения и устроиться на работу ему не удалось.
"Ко мне пять раз в неделю приезжал участковый, постоянно вызывали на "профилактические беседы" в РУВД. Я оставался в Беларуси до последнего, потому что я люблю нашу Родину и была надежда, что всё же это закончится. Но, когда пришла повестка явиться как свидетелю по неизвестному делу, я решил уехать. Ведь так многих и задерживают — сразу даёшь показания как свидетель, а потом засыпаешь уже в СИЗО, как это часто бывает.
За это время в Беларуси я пробовал устроиться на работу, но понял, что это бесполезно. Меня вызывали на комиссию по трудоустройству, где я говорил, что у меня имеется образование и определённый опыт работы, но мне предложили только работу дворником. Поэтому взрослый мужчина был вынужден сидеть на шеи у родителей. Я пытался восстановиться в IT-сфере, но из-за постоянного психологического давления внутри страны невозможно было сконцентрироваться на работе".
"Это единственный вариант спастись от репрессий"
21 августа к Александру Храпко пришла повестка о явке в УВД в качестве свидетеля. Понимая, что репрессии в Беларуси всё ещё продолжаются, он расценил это как реальную угрозу задержания и принял решение не идти по повестке, а покинуть территорию Беларуси. Вечером 24-го августа Александр пересёк белорусскую границу, а уже через несколько часов сотрудники милиции приехали к нему домой, перелезли через забор и постучались в дверь. Родители были не в курсе, что их сын уехал из страны.
"Больше года после освобождения я пытался восстановиться. У меня была жуткая паранойя. В первые полгода я ходил по улице и думал, что за мной слежка. Относительно недавно я пришёл в себя и решил начинать какую-то работу, а тут повестка в милицию... Мне было сложно пойти на этот шаг [покинуть Беларусь], ведь тут мой дом, мои родные, но это единственный вариант спастись от репрессий".
