"Самое обычное давление". Как и для чего политзаключённых в колониях делают "злостниками"
Преследование задержанного по политическим мотивам не заканчивается вынесением судебного решения. В местах заключения на политзаключенных продолжают оказывать давление различными способами. Одним из таких методов в колониях и тюрьмах является присвоение узнику статуса "злостного нарушителя режима". Администрации стараются сделать "злостниками" почти всех политзаключенных, так как это налагает на них дополнительные ограничения и усложняет жизнь за решеткой, а также лишает их права, например, на условно-досрочное освобождение. "Вясна" рассказывает, как в заключении придают статус "злостного нарушителя режима" и какие последствия это имеет для узника, бывшие политзаключенные делятся собственным опытом и объясняют, почему статус "злостника" можно считать давлением, а юристы комментируют эту вредную практику.
- Узник шкловской колонии в ШИЗО. Скриншот из сюжета БТ
Кто такой "злостный нарушитель режима"?
Согласно ст. 117 Уголовно-исполнительного кодекса, злостным нарушителем режима признают узника, который за соответствующий период совершил сразу несколько нарушений установленного порядка отбывания наказания. А именно, если у него есть не менее:
- четырех выговоров или четырех внеочередных дежурств по уборке помещений или территории исправительного учреждения;
- трех взысканий, одно из которых — лишение очередной посылки или передачи, а также лишение очередного длительного или краткосрочного свидания;
- двух взысканий, одно из которых — помещение осужденного в ШИЗО.
Как отмечает правозащитник и бывший политзаключенный витебской колонии № 3 Леонид Судаленко, злостными нарушителями осужденных делает администрация колоний, и объясняет порядок этой процедуры:
"Заключенному выписывают два-три нарушения, потом ведут его в штаб на комиссию, где начальник колонии или его заместитель делает вид, что рассматривает дело внимательно, при этом, может задать вопрос (но это все формально), даже если ты отрицаешь нарушения. После этого просто дают подписаться под новым статусом и объясняют, что сейчас на отоварку (магазин в колонии) в месяц вместо шести базовых величин ты имеешь право только две. Также лишают свидания с близкими".
Статус "злостника" как дополнительное давление на политзаключенного и начало нового преследования
Администрации колоний стараются перевести в "злостные нарушители режима" почти всех политических заключенных. Это делается для того, чтобы не выпускать их по условно-досрочному освобождению, чтобы не было замены режимов на более мягкие и, конечно, чтобы не подпасть под амнистию. Кроме этого, статус налагает дополнительные ограничения на заключенного. Правозащитники и сами политзаключенные расценивают такую практику как дополнительное давление на осужденных по политическим мотивам.
"Конечно, это давление. Бывает, у кого-то заканчивается срок второго нарушения, его продлевают, чтобы у заключенного постоянно висело два. Это повод поместить его в ШИЗО. Среднестатистический политзаключенный в "Витьбе" сидел там не менее 20 суток, хотя за одно наказание могут выписать максимально 10 суток, но их продлевают сколько хотят. Например, Диму Дубовского сделали "злостником" за несколько недель и отправили на "крытую". Заключенные, которых осудили не по политическим мотивам, обычно были там без продления", — рассказывает бывший политзаключенный Лев Антонюк, который также отбывал в колонии № 3 срок по ст. 342 Уголовного кодекса.
Этого же мнения придерживается и второй бывший политзаключенный из "Витьбы" Леонид Судаленко:
"Это и есть самое обычное давление, которое выгодно администрации. Опера могут делать с тем или иным осужденным, что хотят. От меня, как и всех политических, ждали признание вины, поэтому и статус такой дали сразу, так как я публично ее не признавал и не признал. В "Витьбе" после объявления амнистии в декабре 2022 года, был такой случай, когда прибегает утром опер в отряд, выстроил в локальном участке всех 28 политзаключенных и говорит: "кто признает вину — шаг вперед". Вышли почти все, остались — я и еще два парня".
Мой статус был "злостный нарушитель". Леонид Судаленко — о заключении, отъезде из Беларуси и солидарности
Отметим, что признание "злостником"приближает узников к новому уголовному делу по ст. 411 УК или к переводу на "тюремный режим". Согласно п. 5 ст. 69 Уголовно-исполнительного кодекса, осужденные к лишению свободы, злостно нарушающие установленный порядок отбывания наказания, могут быть переведены из исправительной колонии для лиц, впервые отбывающих наказание в виде лишения свободы, и исправительной колонии для лиц, ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы, в тюрьму на срок не свыше трех лет с отбытием остального срока наказания в исправительной колонии в условиях того режима, который был назначен по итогу суда.
"Администрация готовит бумаги в районный суд по месту колонии, который добавляет новый срок", — отмечает Леонид Судаленко.
По данным "Вясны", за последние три года против как минимум 33 политзаключенных возбудили уголовные дела по этой статье, а против некоторых из них — дважды.
Сон на полу и расстегнутая пуговица: как политзаключенных преследуют за "злостное неповиновение" в заключении
"Я например до последнего боялся, что не выйду "по звонку" [по отбытию срока], хотя близким об этом и не говорил. То есть живешь постоянно в стрессе от этого", — делится Леонид.
Две базовые на магазин, сорванный треугольник с рукава. Какие ограничения имеют "злостники"
Статус "злостного нарушителя режима" налагает на заключенных дополнительные ограничения, главное из которых — уменьшение "отоварки" до двух базовых величин (74 рубля в месяц). На эти деньги, как отмечают заключенные, без зарплаты и с лишением посылок в колонии очень трудно выживать.
"С учетом того, что тебе нужно мыло, шампунь, паста и т.д., на питание у тебя не остается денег, даже если они у тебя есть в наличии", — делится опытом бывший политзаключенный Лев Антонюк.
Также "злостники" не могут официально входить в состав различных секций — им срывают треугольник [желтую нашивку] с рукава.
"Как только ты заезжаешь в режимные заведения, с тобой проводятся беседы с участием начальника или его заместителя, "оперов". Потом тебя распределяют в отряд, а после записывают в секцию. Например, в секцию охраны труда или в секцию внутреннего порядка. Тебе выдают треугольник с обозначением соответствующей секции. Если ты становишься злостным нарушителем, то с тебя показательно срывают этот треугольник, чтобы все видели, что ты не достоин находиться в этой секции. И по колонии ты ходишь без этого треугольника — все понимают, что ты являешься "злостником". Такая игра на публику и запугивание других заключенных", — рассказывал бывший политзаключенный из бобруйской колонии № 2 Виталий Жук.
Бывшая политзаключенная (имя не называется в целях безопасности) отмечает, что ситуация с переводом в "злостницы" в женской Гомельской колонии № 4 достаточно жесткая и "волнообразная":
- Иллюстративное фото из гомельской колонии № 4
"У нас складывалось впечатление, что это все делается по звонку, по требованию или начальства колонии, или выше. Но могло быть месяц все тихо-спокойно, никого никуда не вызывали, а потом продолжительное время происходят "рейды" по политзаключенным. Я считаю, как и многие другие политзаключенные, что это один из способов давления, который на самом деле очень хорошо срабатывает, так как для всех заключенных очень важно сохранять какую-то связь с родственниками. И это очень сильный двигатель там, чтобы не "поехать", ведь без поддержки родных — как психологической, так и материальной — там очень сложно.
Администрация колонии часто устраивает такие "грязные игры" — они руками других заключенных подбрасывают запрещенные вещи (например, таблетки, лезвие, иглы), чтобы политзаключенным выписать нарушения. Кажется, только у политзаключенных такое образцово-показательное поведение: редко ведутся на провокации, не участвуют в каких-то приключениях и сплетнях. Они стараются от этого всего уединиться, потому что знают, какие это все может иметь последствия. Тем не менее их стараются всеми силами втянуть в эти истории, чтобы у политзаключенных были проблемы с нарушениями, а значит имели как можно больше ограничений по передачам, посылкам, свиданиям, магазинам".
Бывшая политзаключенная вспоминает случаи жестокого преследования в колонии политзаключенных женщин Полины Шарендо-Панасюк и Виктории Кульши.
Белорусы на "крытой": как политзаключенных продолжают преследовать в колониях
"С такой бумажкой мне дорога только в карцер"
Бывший политзаключенный Лев Антонюк в колонии № 3 также имел статус "злостного нарушителя режима". Причинами этого стали несколько лишних конвертов и носков в сумке, хлеб в тумбочке и то, что не поздоровался с отрядником у него за спиной. Бывший политзаключенный рассказал, как это происходило:
"Первое "нарушение" я получил еще на карантине. Сразу. Это постоянная практика — выписать сразу узнику нарушение, если он попадает в колонию. Ведь у многих, пока находятся в СИЗО, подходит срок условно-досрочного освобождения (УДО). И это первое формальное "нарушение" — повод, чтобы заключенному отказать в УДО.
У меня в сумке было на несколько конвертов и носков больше, чем было указано в описи вещей. Я на самом деле не сильно проверял эту опись, и думал, что не буду тратить свое время, так как все равно напишут бумажку [о нарушении]. Меня вызвали к заместителю начальника Игнатовскому. Я сказал ему, что у него интересная фамилия — такая была у первого председателя Инбелкульта (прототипа Академии наук). Он мне ответил, что это может быть его родственник и посмеялся. А я рассказал, что он был репрессирован в сталинские годы, но не сказал, что тот покончил жизнь самоубийством. Мы разошлись на легком наказании в виде дополнительной уборки территории.
Второе нарушение я получил за то, что не поздоровался с отрядником. На "локалке" (локальном участке), отрядник подошел к Сергею Петрухину, с ним пообщался, а я стоял за ними, и после разговора с Сергеем, он развернулся ко мне и спросил, почему я не поздоровался, хотя на локальном участке тогда было человек 50. Я сказал, что он не обращался непосредственно ко мне, но он сказал, что "меня оформит". Через две недели меня вызвали на проходную "промки" (промышленной зоны). Там был отрядник, который сказал, что написал на меня рапорт за это "нарушение". Он начал брать у меня объяснения и диктовать текст, что мне написать. Но я ему сказал, что сам это сделаю. Я написал на всю страницу, почему я с ним не поздоровался со ссылками на правила внутреннего распорядка (ПУР), и закончил текст словами: "Вину не признаю, чистосердечно не каюсь". Но отрядник мне сказал, что с такой бумажкой мне дорога только в карцер, добавив: "Спроси у Винярского, как такие бумаги писать". Я вернулся в промзону, узники собрали мне вещи в карцер: тапки, туалетную бумагу и прочее. Но по итогу мне дали только выговор.
Третье нарушение я получил за хлеб в тумбочке. У сотрудников была такая практика: приходить по конкретному адресу к конкретному человеку. Тут было то же самое. Это свидетельствовало о том, что я "чем-то не тем" занимаюсь и "не то говорю" среди заключенных. Ко мне так приходили несколько раз. Это происходит так: еще из коридора ты слышишь "Анто-о-о-онюк", и приходят Биба и Боба с вопросом: "Ты Антонюк?" После этого в присутствии активиста (заключенного, который в должности) осматривает твою тумбочку и вещи в сумке. Тогда у меня нашли хлеб. Было видно, что им особо не хотелось, что-то находить, просто меня "покрепить", а мне было безразлично. Потом меня вызвали и дали строгий выговор, а также лишили свидания. Так я стал "злостным нарушителем". Но мне не хватило срока попасть в штрафной изолятор".
"Пустился в слэм под "Груз", а в голове — воспоминания о неделе в холодном ШИЗО..."Большое интервью с экс-следователем, осужденным по "делу хороводов"
Правозащитника Леонида Судаленко в "Витьбе" также перевели в статус "злостного нарушителя" без помещения в штрафной изолятор:
"Мне дали три взыскания на ровном месте: "неопрятный" внешний вид, незастегнутая верхняя пуговица и не представился контролеру, который возник сзади из ниоткуда.
Я отсидел весь срок без единого свидания с семьей. Также срезал нарукавную нашивку о принадлежности к секции охраны труда, но это было формальностью. Мне очень не хватало разрешенной суммы денег на отоварку. Но, самое главное, я не стал на путь исправления, значит на меня не распространялись никакие плюшки: условно-досрочное освобождение, замена режима, амнистия, даже прошение о помиловании, чтобы я его написал".
Что нарушает такая практика?
- Иллюстративное фото из гомельской колонии № 4
Правозащитник Леонид Судаленко, отмечает, что такое отношение к политзаключенным нарушает не только международные стандарты, а даже национальное законодательство:
"Ведь это ничем не прикрытая дискриминация по политическим мотивам. Оспорить такое отношение практически не возможно. Ведь когда приезжают разные проверки или комиссии в колонию, все политические находятся на работе в цехах, куда комиссию не поведут. Проверку поведут в отряд, где обычные осужденные — пенсионеры, которые смотрят телевизор, скажут: "Спасибо, что посадили!"
Леонид Судаленко пытался в колонии обжаловать это через адвоката, но вместо защиты своих прав он получил угрозы:
"Ко мне пожаловал опер и предупредил, что если еще хоть раз произойдет нечто подобное, то я сгнию в штрафном изоляторе..."
Юристки "Вясны" подчеркивают, что международные стандарты закрепляют, что ни один заключенный не может быть наказан без предварительного информирования и возможности защитить себя согласно закону, компетентные власти должны подробно рассматривать такие дела.
"Но фактически сотрудники исправительных учреждений в Беларуси являются теми, кто решает судьбу политзаключенных, у которых нет возможности оспорить законность и необходимость определенных действий относительно себя.
Неограниченные полномочия сотрудников и админстраций исправительных учреждений привело к произволу и тирании. Именно сотрудники, которые непосредственно имеют дело с заключенными, влияют и на вынесение приговоров по ст. 411 УК.
Пенитенциарная система должна быть выстроена так, чтобы любые действия сотрудников в отношении заключенных могли подлежать оценке на предмет соответствия законам и правам человека. Такой порядок вещей должен быть обеспечен возможностью писать жалобы и заявления, подавать их начальнику колонии, в суды и другие государственные органы, например, в прокуратуру, которая должна следить за исполнением законов (Минимальные стандартные правила обращения с заключенными ООН). При этом, судебная система должна быть полностью независима, судьи – непредвзятыми и каждому и каждой должно быть гарантировано право на справедливое и публичное судебное разбирательство.
Пока в стране повсеместно нарушаются основные права человека, сложно говорить о возможности защитить свои права на ее уровне".
Юридическая служба "Вясны" призывает по возможности попытаться обжаловать действия сотрудников исправительных учреждений:
"Обжалование, даже если оно не работает, будет способствовать расследованию преступлений против государственных служащих Беларуси в будущем. Все жалобы должны быть зарегистрированы и на них должны реагировать судьи. Но отметим, что подача жалобы на действия сотрудников может привести к усилению репрессий, а потому каждое решение об обжаловании должно приниматься индивидуально человеком и с учетом всех обстоятельств случая".
Если вам нужна помощь с обжалованием репрессирующих действий представителей власти или обжалование на международном уровне, обращайтесь в Telegram: @zvarot96 и Email: zvarot@spring96.org.
