Избиения, угрозы, нечеловеческие условия: о каких пытках чаще всего рассказывают беларусы. Статистика
Уже четвертый год подряд продолжаются репрессии против беларусов и беларусок, которые не согласны с политикой режима Лукашенко и противостоят ему. Все это время отдел документирования пыток правозащитного центра "Вясна" совместно с датским институтом против пыток DIGNITY фиксирует различные случаи пыток и жестокого и бесчеловечного обращения. Пострадавшие от репрессий рассказывают документаторам о насилии в отделениях милиции и местах лишения свободы, во время задержания, следствия и отбывания наказания. В местах неволи заключенные регулярно подвергаются физическому, психологическому и сексуализированному насилию, а также часто сталкиваются с нечеловеческими условиями содержания.
В годовщину послевыборных протестов в Беларуси рассказываем, о каких случаях пыток пострадавшие от репрессий сообщают правозащитникам чаще всего.
"Пострадавшим хватало мужества говорить о нарушениях прав человека"
В 2020 году в ответ на массовые репрессии "Вясна" создала отдел документирования пыток. Тогда же началось постоянное сотрудничество с датским институтом по противодействию пыткам DIGNITY для сбора доказательств пыток в Беларуси. Позже сотрудники отдела по опыту датских коллег разработали систему специальных тегов, которыми маркируют и систематизируют истории репрессированных. Начиная с 2020 года отдел документирования пыток зафиксировал 1 870 историй пострадавших от репрессий. Как рассказывают правозащитники, в начале процесса документирования продолжительность историй могла составлять несколько десятков минут. Теперь опросы выполняются в соответствии с международными стандартами и стали гораздо более подробными. Так, самое длинное интервью документаторов длилось около 12 часов. Фиксируются все подробности, которые в будущем могут стать важным доказательством в привлечении к ответственности исполнителей репрессий.
Правозащитники отмечают, что пострадавших от пыток и жестокого обращения может быть гораздо больше, чем собрано на сегодняшний день отделом документирования пыток. Некоторые свидетели отказываются рассказывать о пытках, как из соображения безопасности, так и из-за нежелания вспоминать болезненный опыт. Однако собранные свидетельства уже сейчас помогают увидеть масштаб и разнообразие репрессий, с которыми сталкиваются в заключении беларусы.
Тереза Райтер, директорка Датского института Dignity поделилась своими впечатлениями во время документирования пыток в Беларуси:
"Я была поражена мужеством и стойкостью людей, переживших нарушения прав человека в Беларуси. Мы задокументировали тысячи случаев жестокого обращения, включая избиения, сексуальное и гендерное насилие. Несмотря на риск репрессий за попытку добиться справедливости, пострадавшим хватало мужества говорить о нарушениях прав человека, делиться информацией о жестокости, которой они подвергались, чтобы эти нарушения были задокументированы и могли служить целям правосудия. Несмотря на сильную боль и страдания, пережитые жертвами произвольного ареста, содержания под стражей и жестокого обращения, они продемонстрировали впечатляющую стойкость и сильное желание добиться справедливости".
Правозащитники отделили свидетельства о репрессиях на физическое насилие, включающее избиение, переломы, пытку позой; психологическое насилие: угрозы убийством, близким, пытки музыкой и выступлениями пропагандистов; и сексуализированное насилие. А также добавили категорию жестокого и бесчеловечного обращения, куда преимущественно вошли многочисленные описания условий содержания в местах заключения. Данные представлены в процентном соотношении.
В недавнем материале "Вясна" подробно рассказывала, какие вообще существуют виды пыток в беларусских тюрьмах. В этом материале мы делаем акцент на том, какими случаями с нами чаще всего делятся сами пострадавшие.
"Били так сильно, что был слышен хруст костей". Физическое насилие
По данным отдела документирования пыток "Вясны", свидетельства о различных случаях физического насилия составляют 27,1% от общего количества историй. В эту категорию входят избиение и его последствия (травмы, ушибы, переломы, черепно-мозговая травма, "коридор" из дубинок), пытка позой (растяжка, "ласточка"), использование спецсредств (резиновые дубинки, светошумовые гранаты, электрошокер, слезоточивый газ).
С началом поствыборных протестов в августе 2020 года беларусы сталкиваются с постоянными проявлениями физического насилия со стороны силовиков. В первые дни августовских акций силовики забрасывали протестующих светошумовыми гранатами и обстреливали резиновыми пулями с близкого расстояния. Так, поздно вечером 10 августа во время протестной акции в Минске возле станции метро Пушкинская силовики застрелили Александра Тарайковского. Он стал первым протестующим, погибшим от рук силовиков.
Многие получили тяжелые травмы. Тогда же, 10 августа на Пушкинской, Георгию Сайковскому оторвало часть стопы осколком светошумовой гранаты. В ночь с 9 на 10 августа 2020 года возле политзаключенного Андрея Попова взорвалась светошумовая граната, осколок которой попал ему в лицо и рассек скулу. Также парню в ногу попала резиновая пуля.
Несогласные с действиями властей подвергались пыткам в виде жестокого избиения в отделениях милиции и изоляторах. Наши коллеги из Международного комитета по расследованию пыток, которые также документируют случаи репрессий, опубликовали расследование об ужасном избиении протестующих 9-13 августа 2020 года в Московском РУВД Минска, а также о пытках в ЦИП на Окрестина в тот же период.
"Самое жестокое – это когда я проснулся в час ночи от криков людей. Мужчин били так сильно дубинками, что был слышен хруст костей, крики были такие сильные, что людей словно жгли. Взрослые мужики кричали: "Мама! Помогите! Спасите!"
Несмотря на то, что случаи чудовищных пыток широко освещались беларусскими СМИ и мировым сообществом, беларусов продолжают сильно избивать во время задержания.
"Как только они меня вывели из офиса, я получил удар. Силовики посадили меня в машину, руки застегнули за спиной наручниками и начали пытать. Омоновец бил по лицу и угрожал сломать нос. У КГБшника были узкие зрачки и выгладело, словно он под воздействием определенных веществ. Он мне все время повторял: "Ну я же тебя не бью, я с тобою нормально обхожусь", а в этот момент засовывал пальцы под ключичную кость и выкручивал кожу на груди. Очень сильно тянул меня за ухо и в итоге его порвал. Несколько месяцев оно заживало", – рассказывал бывший политзаключенный.
Также избивают в местах неволи тех, кто несогласен с действиями администрации.
Бывший политзаключенный, отбывавший наказание в витебской колонии № 3, рассказывал, как начальник колонии Филипп Стурченко и его заместитель Денис Федченко лично приходили избивать политзаключенных, которые открыто высказывались против администрации колонии и ее порядков.
"Однажды вместе со мной в душе мылся заключенный Николай Школяр. Он с ног до головы был синий от избиения. Еле сам зашел в душевую. Я уже раньше слышал, что в колонии кого-то сильно избили. Так это был он. "Стурченко держал дубинку в обеих руках и бил так сильно, словно хотел меня перерубить пополам", – рассказывал мне Школяр".
Другим распространенным видом физического насилия является так называемая пытка позой, которая, например, активно практикуется в следственных изоляторах.
Во время проверки заключенных заставляют делать "растяжку": длительное время стоять с очень широко расставленными ногами. Если у человека не получается, его сильно бьют дубинкой по внутренним частям ног. Пребывание в такой позе крайне неудобно. В нее заставляют становиться даже людей пожилого возраста, не имеющих хорошей физической подготовки.
"Пол в коридоре выложен кафелем, каждый из которых 30 сантиметров. Нам приказывали расставлять ноги на ширину пяти изразцов – полтора метра. Когда столько между ног не помещалось, сильно били по ногам, чтобы они разъезжались в стороны", – свидетельствовал о жодинской тюрьме экс-политзаключенный.
Пытки позой прошли как мужчины, так и женщины, даже пенсионного возраста. Бывшая политзаключенная рассказала о своем опыте.
"В коридоре нас ставили лицом к стене, они кладут дубинку на плечи и по тебе начинают хлопать. Одной рукой с дубинкой надзирательница прижимает твою голову к стене, а второй тебя обшаривает.
Чтобы мы шире расставляли ноги, надирательницы били нам сапогом по стопе. Женщинам пожилого возраста и низкого роста было очень трудно стоять в такой позе. Рядом со мной стояла заключенная, у которой был артрит. Она не могла так широко расставить ноги. За это ее со всего размаха сильно ударили по ноге. Женщина чуть не упала".
Бывший политзаключенный рок-музыкант Антон Маслыко, который провел за решеткой почти полтора года, рассказал о нечеловеческих позах, в которых держали заключенных.
"Когда мы сидели на ИВС, все говорили: скорее бы на "Володарку" — там будет легче. Но когда нас привезли туда, то сразу выстроили возле стенки в позах буквы "Г". Нельзя было головой опираться на стены — надо было стоять в такой планке с руками за спиной. И ладно, я еще молод и с физической подготовкой, но среди нас были люди постарше, которым было сложно. Нас держали в таком положении часа два. Затекало все, и руки, и спину сводило. Рядом стоял мужчина лет 50-ти — с него ручьем лился пот".
Также политзаключенных выводят в коридор СИЗО и заставляют ходить на корточках или до изнеможения держать тяжелые вещи на вытянутых руках, например, скрученный матрас.
"Однажды на проверке нам приказали сесть на корточки. Политзаключенная пенсионерка не удержалась и упала. Только после того как женщина расплакалась, нас перестали сажать на корточки".
Немало свидетельств получают документаторы о принуждении политзаключенных находиться в позе "ласточки": узнику очень низко наклоняют голову, а руки со спины застегивают наручниками. Часто именно в этой позе узников переводят из камеры в камеру.
"Наручники нам надевали всегда сзади. На новом ИВС нас всегда водили исключительно "ласточкой". У меня из-за этого начались очень сильные проблемы. У меня был психологический блок, я отказалась наклоняться и это привело к сильному конфликту. В последний день я боялась, что меня не выпустят. Ведь они угрожали применить против меня спецсредства, составить протокол за "неповиновение милиционерам". И из-за моего отказа, они всегда меня сами заламывали и так вели, то есть применяли физическую силу".
"Чем больше мы перекрикивали радио, тем громче нам его включали". Психологическое насилие
Следующая категория составляет 11%. Она включает угрозы политзаключенным избиением и убийством, угроза их близким; так называемая пытка музыкой, государственным гимном и выступлениями пропагандистов.
О ежедневных прослушиваниях выступлений Лукашенко и делегатов Всебелорусского народного собрания в камере жодинской тюрьмы рассказывает бывшая политзаключенная:
"Вначале вообще включали каждый день. И чем больше мы перекрикивали радио, тем громче нам его включали. Доходило до того, что мы друг дружку не слышали. Тогда мы переставали разговаривать, потому что это было бессмысленно.
Лукашенко (его выступления — прим. ред.) вообще часто включали. Не знаю, что это за такой метод пыток. Но они наверняка знают, чем пытать. Какой-то цирк".
Сотрудники силовых ведомств часто используют угрозы физическим насилием в сторону задержанных, чтобы склонить их к признанию вины или чтобы дополнительно унизить и запугать человека.
Так, бывшему политзаключенному по "делу Зельцера" сотрудники КГБ угрожали насилием за то, что он написал комментарий об их погибшем коллеге.
"Сначала я не мог понять, почему они за мной пришли и косил под дурака. А когда у меня спросили: "Ну кто там будет ссаться и сраться?", то понял, что меня задержали за комментарий, который я написал о сотруднике КГБ, ворвавшемся в квартиру к Андрею Зельцеру. Я не стал этого отрицать, сразу признался, что действительно писал. В ответ они начали мне угрожать: "Тебе же раньше яйца не прижимали? Вот приедем в отделение, узнаешь, что это такое". По приезду в отделение меня поставили на колени в коридоре. Так я простоял около часа".
Силовики преследуют также близких задержанных, например, с целью "выбить" ложные показания. Политзаключенная певица Мерием Герасименко рассказывала, как ее парня избивали четыре сотрудника ГУБОПиК, чтобы тот оговорил Мерием.
"Моего Антона полтора года назад депортировали из Республики Беларусь, за отказ от дачи на меня "ложных показаний", о том, что якобы средства, полученные с моего уличного концерта в баре "Банки-бутылки" в августе 2022 года, были перечислены на спонсирование и финансирование ВСУ Украины.
... избивали Антона четыре представителя ГУБОПиК, закрыв в кабинете, до фиолетовых ног, посадив меня у двери, чтобы я слышала, как издеваются над человеком только за то, что он, отказывается говорить ложный донос на меня и то, что он мой молодой человек!"
Подвергаются давлению и семьи тех, кого приговорили к "домашней химии". Бывший политзаключенный Тимофей рассказывал о таком случае "Вясне".
"Снова начались приходы сотрудников милиции — правда, на этот раз не чаще трех раз в неделю и не позднее девяти вечера. Они могут приехать в субботу и напомнить о собрании, а потом — еще раз, только в воскресенье. Это все очень нервно, причем давят не только на политзаключенных, но и на их семьи. В дом к одному "политическому" постоянно приходил родительский комитет, чтобы проверить, в каких условиях живут дети, а жену доставали на работе".
"Наши данные подтверждают факты изнасилования задержанных". Сексуализированное насилие
Эта категория составляет 3,2%. Больше всего она включает в себя рассказы об угрозах изнасилования.
"Сотрудница попросила: "Наденьте этих ребят на ваши дубинки", — свидетельствовал один из пострадавших протестующих о пытках в ЦИП на Окрестина.
После массовых репрессий в 2020 году жертвы сообщали правозащитникам о неоднократных угрозах сексуального насилия во время заключения. А согласно докладу Верховного комиссара ООН по правам человека Мишель Бачелет, в Беларуси известны случаи сексуального насилия.
"Наши данные подтверждают факты изнасилования задержанных и применения других форм сексуального и гендерного насилия в отношении как мужчин, так и женщин. Медицинские записи, изученные УВКПЧ, указывают на наличие травм мужских гениталий. К задержанным также применялось психологическое давление, включая угрозы изнасилования".
"Скотские условия, чтобы человек потерял свою идентичность". Жестокое обращение и условия содержания
Самая объемная категория, которая составляет 54,4%. Описания ужасных и бесчеловечных условий содержания в местах заключения составляют подавляющую часть этой категории. Чаще всего бывшие политзаключенные упоминают об освещении в камере, которое не выключают на ночь; об отсутствии матрасов и сне на железных нарах; о блокаде силовиками передач от близких; об отсутствии душа и возможности помыться; о недостатке в камерах свежего воздуха; о пытках холодом; о переполненных камерах.
Вот как комментировала бывшая политзаключенная журналистка Ольга Класковская условия в гомельской колонии № 4.
"Эти скотские условия — все это очень продумано, чтобы полностью выбить почву из-под ног, чтобы человек потерял свою идентичность, сломался, упал духом. Все сделано, чтобы парализовать твою волю, чтобы истребить мысли о каком-либо сопротивлении. Чтобы ты чувствовал себя слабым, неполноценным, беспомощным, виноватым, ведь такими людьми легче управлять и манипулировать, их легче контролировать".
Экс-политзаключенный помощник врача Захар Яновский вспоминает условия содержания в карцере ИВС на Окрестицна.
"Это уже был одноместный карцер с бетонным полом, где было 9 человек в депрессивном состоянии, которые тоже только что получили уголовную статью. Некоторые хватались за головы от шока, у кого-то была запланирована свадьба. Ночью на бетоне было холодно, и чтобы не заболеть, я под тело подкладывал веник. Было еще и тесно, люди лежали на полу словно тетрис, не шевельнуться. Спать было невозможно".
О пытке холодом в конце ноября в камере ШИЗО рассказывал бывший политзаключенный Игорь Федоров.
"Слава богу, на этот раз нас было в камере трое. Но было дико холодно. Днем было нормально, так как топили батареи. Ночью надиратели открывали на "продоле" окна и все тепло за полчаса выдувало ледяным ветром. Камера остывала градусов до 10. Мы были одеты в так называемую "стекляшку" – тонкую форму из синтетической ткани с надписью на спине ШИЗО.
Я дышал в полотенце и теплом дыхания согревал лицо, нос и уши. Это как балаклава, только лицо полностью закрыто. Если не уснешь в первые пять минут, то от холода не будешь спать всю ночь. Разве только короткими отрывками сна по 10-15 минут получалось отдохнуть".
Метки краской и "покаяльные" видео. Другие виды жестокого и бесчеловечного обращения
В эту категорию выделены такие виды насилия, как метки краской, "покаяльные" видео, травля собаками.
Во время массовых задержаний протестующих после президентских выборов среди силовиков была распространена такая насильственная практика, как обозначение людей краской. В автозаках и отделениях милиции задержанным на волосы, одежду, на кожу и на лицо наносили краску разных цветов, чтобы обозначать степень, с которой их нужно было избивать.
Минчанин Стас Дедов рассказывал "Вясне", как в августе 2020 года его обозначали краской в автозаке.
"В автозаке уже лежал один человек. Меня положили рядом с ним, по пути немного били дубинками. Потом меня оттуда вывели, взяли бутылку с белой краской и вылили мне на голову. Меня взяли за волосы и вытерли моей головой краску на бусе. После чего отправили в другой автозак, в котором уже лежало достаточно много людей — они лежали плашмя, друг на друге. Я лежал снизу.
Было еще как минимум две пересадки между автозаками. На пересадках нас били. Меня сотрудники ОМОНа узнавали по белой краске на волосах — это была метка: надо с этим человеком обращаться жестче. Они сами открыто говорили — вот его "обозначили".
Практика так называемых "покаяльных" видео начала активно использоваться силовиками в 2021 году. Записывают видео силовики различных ведомств: как сотрудники ГУБОПиК, так и милиционеры. На видео задержанных заставляют оговаривать себя и просить прощения. Нередко видно, что люди говорят заученный текст. Как свидетельствуют пострадавшие, часто силовики записывают видео с нескольких дублей, чтобы получилась нужная им картинка. На "покаяльных" видео задержанные могут выглядеть сильно избитыми.
Задержанным на глаза могут натягивать атрибуты с национальной символикой или головные уборы, которые находят у них дома во время задержания. Все это делается для дополнительного унижения. Эта позорная и унизительная практика продолжается и по сей день.
