Алексей Киреев: "Один из них взял топор и стал сильно ударять им вокруг моих пальцев"

Истории бывших политзаключенных в чем-то похожи друг на друга и в то же время уникальны, ведь за каждой из них – судьбы людей, которые в той или иной форме выражали протест против действующей власти и нарушений прав человека. Один из них – житель Минска, активный член "Народнай Грамады" Алексей Киреев.

События 2020 года он встретил с внутренним подъемом. После задержания лидера партии Николая Статкевича принимал участие во многих акциях протеста и послевыборных маршах. Его активность не пришлась по вкусу силовым органам – Алексея много раз задерживали, наказывали штрафами и сутками.

Сбегал из дома на акции по веревке, потерял зубы за "русский мир"

"В 2020 году меня очень часто задерживали, случалось, что перед какими-то событиями дежурили возле моего подъезда. Иногда, чтобы выйти из квартиры, мне приходилось пользоваться окном с другой стороны, а поскольку я жил на втором этаже, то мог спуститься на улицу по веревке. Но и задержаний было много: давали и сутки, и штрафы. Сначала было спокойно, думал, что больше трогать не будут. Позже, когда стал подозреваемым по уголовному делу – меня объявили в розыск, о чем мне сообщили родственники. Я прятался в разных местах, то в Житковичах, то еще где, старался не светиться перед камерами", – рассказывает Алексей.

Мужчина до мелочей вспоминает свое последнее задержание перед возбуждением уголовного дела по "народной статье":

"Все произошло неожиданно. Я тогда остерегался ходить в большие магазины, где много камер, а разную работу искал по чатам в телеграме. Помню, ходил на работу в детский садик несколько дней. Однажды утром 13 октября заметил, что возле высокого забора стоят двое в штатском, но там место было такое, что и обратно не повернуть, ни в сторону. Только краем глаза успел глянуть, что у них на поясе оружие, пистолеты.

"День добрый, – говорят, – ваши документы!"

Ну у меня был паспорт, показал. Они сообщили, что я похож на человека, который в "Евроопте" ворует колбасу. Ответил им, что в "Евроопт" никогда не хожу, пользуюсь другими магазинами. Они убедили, что опросят, проверят все и быстро отпустят.

Поехали в Первомайский РУВД, там меня завели в кабинет к другим сотрудникам, которые, видимо, занимались б-ч-бэшниками. На столе стоял портрет Путина. Я и спросил: "Я почти год в розыске был, так что, за это время власть поменялась?"

– А тебе что, русский мир не нравится?

И давай меня сильно бить по ногам, спине, по лицу, по зубам, сломали зубной протез, повыпадали куски. Побили хорошо. Затем взяли телефон и потребовали пароль. Я говорю, что не помню.

В моей сумке были инструменты, так как я пошел на работу, и один из них достал топорик, положил руку на стол и стал сильно ударять топором вокруг пальцев, даже стол повредил. Ну и все здесь, куда ты денешься".

Затем на Алексея Киреева составили административный протокол, осудили и увезли в ЦИП на Окрестина, для начала на 15 суток ареста. После отбытия суток, его ждал сотрудник милиции, который его избивал в РУВД. Показал постановление о возбуждении уголовного дела по 342 статье и отвез на допрос в Следственный комитет. После ознакомления с материалами дела, его отправили на Володарку, где Алексей ждал суда где-то около пяти месяцев.

"На Володарке было как-то спокойнее, было много политических, и по 342 статье, и те, кто донатил, и кого забрали за комментарии по "делу Зельцера". Таких было много", – вспоминает Киреев. – Жалею об одном. Еще в Минске Алесь Беляцкий подписал мне свою книгу "Турэмны сшытак". Она была со мной на Володарке, где, к сожалению, и осталась".

А 10 февраля 2023 года судья Советского района Минска Александр Волк вынес приговор: лишение свободы сроком на два года в условиях общего режима.

"На суде мне дали два года колонии, хотя могли и "химию". В деле было одно фото с флагом возле стелы. Ну и видимо учли, что было много административных дел по 23.34 КоАП.

Попал я в Могилев, в исправительную колонию №15. Начальник тюрьмы Лазаренко сразу увидел что в деле есть фотка, где я стою с флагом "Народнай Грамады" и спросил, что это за флаг? Отвечаю ему, что это партия Статкевича.

Тогда он взволновался, стал говорить, что со Статкевичем у него старые счеты, мол еще в 2010 году он со своей "сумасшедшей" женой достал его своими жалобами так, что едва не потерял работу. Так я получил свои первые 15 суток штрафного изолятора, можно сказать вместо карантина.

Через три дня меня достают из бани и зовут в штаб. Начальник колонии сообщает, якобы я говорил кому-то, что собираюсь в Литву к Тихановской, чтобы рассказать, как меня пытали. Но такого не было. И не говорил такого, и в Литву не собирался.

Видимо, какой-то стукач сочинил такой донос на меня, ведь здесь выдумывают даже то, чего и быть не может, а им верят. И так было не раз", – рассказывает Алексей.

Его снова наказали на 15 суток ШИЗО, а всего за два года в изоляторе Киреев провел 97 суток, похудел на 15 килограмм. И это за один год. Потому что потом, когда он потерял зрение на один глаз, его особо не трогали. Самое тяжелое было – попасть первый раз, сразу после Володарки, в ШИЗО, когда еще ничего вообще не понимаешь, где ты и что вообще происходит.

Алексею запомнилось, как из библиотеки начали исчезать книги.

"Через какое-то время в колонии начали в кочегарке жечь книги из библиотеки. Под раздачу попали романы Оруэлла, современная беларусская литература, книга Анатолия Остапенко. Остались разве что Колас, Купала и Пимен Панченко. Ну и русские писатели", – говорит он.

Похудел на 15 килограмм и перестал видеть на один глаз

"Несмотря на то, что на ШИЗО днем нельзя лежать, я все равно лежал на бетонном полу, а надирателям говорил, что у меня высокое давление и иначе я не выдержу. Я им напоминал об истории Ашурка, который ходил-ходил, взявшись за сердце, упал и умер. Я так не хочу, я боюсь исчезнуть здесь. Так они в камерах изолятора специально для меня повесили объявления, что на полу лежать категорически запрещается. Но я все равно так делал.

Я всегда страдал от сильного давления. И именно из-за его и неоказания вовремя врачебной помощи развилась эмболия сетчатки глаза. Просто закрылся глаз и все.

Когда меня увезли все же в Могилев, в больницу скорой помощи, то там медсестра, которая колола уколы в глаз, сообщила, что можно было спасти зрение, если бы обратился в течение двух-трех часов после инсульта глаз. А тогда в мае была Пасха, я пошел к медикам, мне проверили давление, оно было 270 на 180".

Алексею также предлагали писать прошение о помиловании, но когда оставалось три недели до освобождения по сроку. Завели к начальнику колонии вместе с Василием Бересневым, у которого тоже были проблемы со здоровьем. Его уговаривали подписать прошение даже сокамерники, так как восемь лет он бы точно не досидел. Он вынужден был подписать. Алексей отказался.

"До последнего момента я не верил, что выйду, ждал подвоха с 411 статьей (злостное неповиновение требованием администрации колонии). Даже удивился немного, когда оказался на свободе. Когда пошел после освобождения отмечаться в милицию, у меня был новенький телефон, в котором не было ничего, ни телеграма, ни чатов, ни подписок. Они его проверили и установили какую-то программу.

Потом начались проверки, приезжали и поздно вечером, и в выходные дни. Как-то дали трубку на алкоголь, сказали, что как поймаем, поедешь сразу на два года в ЛТП.

Я подумал тогда, да ну его, такую жизнь, и уехал из Беларуси".