"На выходе из ИВС после суток услышал: "Тебе ещё рано думать о телефоне"
РОВД Октябрьского района Гродно. Фото: hrodna.life
Житель Гродно Александр (имя изменено в целях безопасности) события 2020 года воспринял с воодушевлением, надеялся, что-то может в стране измениться. В это время он занимался строительством своего дома, но следил за происходящим вокруг. После выборов и сам присоединился к акциям протеста, занимался мониторингом судебных процессов. В 2023 году его задержали и присудили административный арест, после которого было возбуждено уголовное дело. Он согласился рассказать "Вясне" о том, что пришлось пережить за это время.
Как и многих других, Александра возмутили сфальсифицированные результаты президентских выборов.
– Я все видел сам и все понимал, мы часто разговаривали о событиях со знакомыми, и поэтому ставил на победу Светланы Тихановской. Знал конечно и о результатах выборов. Когда на избирательном участке в школе в Гродно, куда я пришел часа за четыре до закрытия, я хотел в ящик запихать бюллетень, он не пролезал туда, так как был сложен. Ко мне подошла очень недовольная председательница комиссии и сказала: "Зачем вы эти бюллетени в гармошку складываете?" Я и сам ходил на митинги, когда еще не сильно разгоняли, а когда начались репрессии и разгоны, уже смысла не видел в простом хождении по улицам – надо было защищаться и противостоять силовикам, но этого не было. Ну как так! Если тебе отбивают голову, а ты без ничего, то какой в этом смысл?
После допроса в СК ходил мониторить суды в Гродно
В октябре 2020 года Александра вызвали в управление Следственного комитета, где следователь из ДФР опросил его как свидетеля о деле организации финансирования незаконных массовых мероприятий. Он задавал десятки вопросов, типа: "А вы участвовали? А вы финансировали? Кому деньги давали? Вам платили за участие? Откуда знали об акциях?" И все в таком роде. Затем следователь сообщил ему, что нужно подождать, так как еще будет разговор в другом кабинете.
– Я возмутился: а на каком основании? Покажите мне бумагу и я останусь, либо сейчас ухожу домой. В ответ он взял меня под руку и отвел в другой кабинет. Там был заместитель прокурора Гродно, который официально предупредил меня о недопустимости участия в несанкционированных массовых мероприятиях. Сказал, что они имеют сведения о моем участии в акциях протеста. И поэтому теперь нужно подписать предупреждение и тогда со мной будет все хорошо. Я понимал, как это работает и чтобы не было последствий, подписал бумажку.
Про Александра на какое-то время забыли. Он еще ходил мониторить суды в Гродно, где рассматривались дела задержанных на акциях. В том числе наблюдал за судом по делу Виктора Борушко, которого обвинили по делу о нападении на сотрудника ОМОНа и дали пять лет колонии. Но как-то все обходилось и до 2023 года мужчину силовики оставили в покое.
- Акции протеста в Гродно в августе 2020 года. Фото: meduza.io
"Ворвалось человек семь в полной амуниции и даже с автоматами"
– А весной за мной утром пришли на работу. Ворвалось человек семь в полной амуниции, в балаклавах и шлемах, и даже с автоматами. Жестоко скрутили и отвезли в ГУБОПиК. При этом в автомобиле прижали коленом шею и заломали руки. Видел, что у них есть информация о том, что я регистрировался в Плане "Перамога". Меня там допросили, и отказываться не было особо как. На вопросы об участии в протестах я говорить отказывался.
Затем меня отвезли в Октябрьский РОВД, где уже составили протоколы за распространение "экстремистских" материалов и за хранение нацистской символики. Нашли у меня в телефоне такую табличку со сравнением советского и фашистского флага, и этого было им достаточно. Оформили сначала на трое суток до суда. А на суде дали семь суток: по первому протоколу (ч. 2 ст. 19.11 КоАП) пять и по второму (ч. 1 ст. 19.10 КоАП) – двое. Смысла нанимать адвоката я не видел в этом деле, думал что это еще больше разозлит судью.
"Это не мы такие, это работа такая"
Административный арест Александр отбывал в ИВС Октябрьского РОВД Гродно. Там, как обычно – ни мыла, ни зубных щеток, ни матрасов, ни прогулок.
– Условия на сутках были обычные: нельзя было днем спать и сидеть, а кровати были опасны, так как металлические пластины были с зазубринами от болгарки. В камере были и клещи и вши. Первые трое суток вообще нас не кормили. Сотрудники в ИВС были разные. Одни говорили, что "это не мы такие, это работа такая", другие, наверняка получали удовольствие от своей власти над нами.
Вот еще что, когда мы сидели в камере вчетвером и все были "политические", то мы как-то посчитали и получилось что на четверых получилось семь высших образований.
Когда надо было выходить после суток – возникли подозрения, так как все вышли в свое время, и даже на полчаса раньше, а меня еще не отпускали. Когда вызвали – увидел бумагу с какой-то красной отметкой. Что-то не то, подумалось мне. Когда спросил о своем мобильнике, услышал в ответ: "Тебе еще рано думать о телефоне".
На выходе из ИВС с Александра сняли наручники, но ему нужно было пройти из помещения через коридор РОВД. И тут он увидел, что его ждут двое в масках. Они снова нацепили наручники и увезли в Следственный комитет. Там, во время допроса в присутствии адвоката, его ознакомили с уголовным делом по 361-3 статье (организация либо участие в экстремистском формировании) и дали подписать бумагу о невыезде. Расспрашивали о плане "Перамога" и донатах.
– Следователь мне сказал, что семь суток ареста маловато и меня снова отправили на трое суток в ИВС для предъявления обвинения. Вот тогда уже появился стресс, подумалось, что сейчас уже все плохо. В это время и мою жену задержали за фото с б-ч-б флагом на еще разрешенном митинге в 2018 году и составили протокол за распространение "экстремистских" материалов. Хорошо, что обошлось только штрафом.
К Александру пришло понимание, что надо как-то быстро уезжать. В апреле, через неделю-другую после последнего задержания, он обратился к друзьям, которые откликнулись и без отлагательств помогли. Путь к свободе был сложным, и не все получилось с первого раза, но теперь он в безопасном месте вместе с семьей.
"Я понимал, что они рано или поздно придут за мной": исповедь бывшего политзаключенного
