Почему власти отчитываются об уменьшении числа заключенных, а белорусские тюрьмы переполнены?
Недавно Международный центр тюремных исследований объявил, что Беларусь занимает 14-е место в мире по количеству заключенных. Для нашей страны это большое достижение, поскольку в течение ряда лет мы прочно входили в десятку “мировых лидеров” по числу тех, кто томится в неволе: то пятое место занимали, то даже третье. Однако, порадовавшись некоторое время успехам, “Народная воля” все-таки решила выяснить, за счет чего сделан такой рывок.
Министр уполномочен заявить
В июле этого года на “круглом столе”, организованном газетой “Советская Белоруссия”, министр внутренних дел Владимир Наумов официально сообщил: в Беларуси в местах лишения свободы находится около 37 тысяч человек. “Это довольно много”, — кокетничал чиновник. Потому что, честно признаем, этот показатель значительно меньше, чем был раньше.
Через месяц, в августе, во время онлайн-конференции в Белтелерадиокомпании Наумов уже скорректировал цифру и заявил, что в местах лишения свободы находится 34 тысячи человек. При этом министр спрогнозировал, что в мировом “тюремном рейтинге” Беларусь окажется не в “лидерах”, а в конце первой десятки. И как в воду глядел... Потому что мы, хоть и остались на первых местах в Европе (после России), но оказались четырнадцатыми в мире. Для Беларуси это большое достижение, так как еще в прошлом году наша страна по количеству заключенных была на третьем месте в мире, уступая только США и все той же России.
Поэтому не удивительно, что парадные реляции недавно продолжила и заместитель главы Администрации президента Наталья Петкевич. Представляя депутатам проект закона об амнистии, по которому впервые решено не распространять амнистию на всех (раньше, напомним, всем списывали один год) и в результате принятия которого на свободу выйдет достаточно небольшое число людей — всего 3,5 тысячи человек, Наталья Петкевич заявила: “В Беларуси радикально изменилась в лучшую сторону ситуация с назначением и применением наказания. Депутаты не раз поднимали проблему осуждения на значительные сроки наказания за незначительные преступления. Такая практика действительно имела место. И я точно так же возмущалась. Однако проведена огромная работа по изменению законодательства и корректировке санкций в зависимости от тяжести совершенных преступлений. Законодательство резко изменилось в лучшую сторону...” Как следовало из речи главного юриста Администрации президента, по этой причине нет необходимости в массовой разгрузке колоний и тюрем. А потому и амнистия вышла такая куцая.
Возможно, мы действительно не заметили, как наша уголовная система стала гуманнее, прозевали момент, когда это произошло...
Письма издалека
Недавно я получила письмо из колонии от одного очень известного в Беларуси человека (не буду называть его имя, чтобы не осложнять ему жизнь). Вот что он рассказывает о реальной тюремной действительности: “В последний день весенней сессии (имеется в виду сессия Палаты представителей, которая могла утвердить закон, однако в последний момент документ забрали на доработку в Администрацию президента. — Авт.) некоторые еще надеялись, что амнистия будет к 3 июля. Но по радио ничего не передавали. Один заключенный на почве переживаний перерезал себе горло. Спасти не успели. Говорят, еще были подобные случаи, но я лично не могу подтвердить, так что расценивай это как слухи. Других разговоров в нашем заведении просто не было — только об амнистии. Говорить, что она не нужна, — большая глупость. Все ”зоны" или заполнены до отказа, или переполнены. Условия ужасные. До сих пор еще не топят (письмо написано 7 ноября, если помните, уже шел снег. — Авт.). Государство экономит. Очень холодно. И это с учетом того, что на каждого человека приходится чуть больше одного квадратного метра, хотя по закону нужно минимум два. Людей — как пчел в улье. Такое ощущение, что в стране одни преступники. Мест в колонии нет, кровати везде в три яруса. Во всех камерах — двойное-тройное количество людей. Как-то я слышал по радио, что приняты новые нормы довольствия в местах лишения свободы и что теперь заключенному в день положено 90 граммов мяса и 100 граммов рыбы без головы. Ничего этого мы, конечно, не видим. Государство экономит на всем. Весной с девяти утра до шести вечера отключали электричество и розетки: ни почитать, ни кипятка попить...
По твоей просьбе я переговорил с разными людьми: кто в каких колониях и ИВС был, где сколько человек содержат. Так по нашим подсчетам получилось больше 60 тысяч. И это без учета ИВС, тюремных больниц, тех, кто в пути и в пересылках..."
О переполненности колоний говорила и Екатерина Садовская, которая только в этом году освободилась из гомельской колонии. Она была свидетелем, как женщин размещали в коридорах, хотя это противоречит всем правилам внутреннего распорядка. Но, по свидетельству правозащитницы, “утоптана” ИК-4 до такой степени, что дальше уже некуда.
Пожалуй, только из одного места пока не было вопиющих новостей — из колонии “Витьба-3", где отбывает наказание Александр Козулин. Однако, по нашей информации, сюда стали направлять бывших милиционеров, видимо, делают так называемую ”красную зону". В общем, наверняка недолго и этой колонии удерживаться в “запроектированных” рамках.
Сведения о количестве тех, кто находится в местах лишения свободы, собранные нашими добровольными помощниками, мы направим для проверки правозащитникам. Но даже по статистике Владимира Ковчура получается, что в Беларуси на 100 тысяч жителей приходится 577 тех, кто находится в местах лишения свободы. А это значит, что мы все-таки остаемся в лидерах позорного рейтинга.
Сравните с другими европейскими государствами. Украина — 345, Эстония — 333, Латвия — 292, Грузия — 276, Молдова — 247, Польша — 239, Литва — 235, Азербайджан — 202. Кстати, самый низкий показатель среди европейских стран (37) имеет Исландия, а самый низкий в мире — Австралия (11). В общем, есть государства, которые живут практически без тюрем. И неплохо живут.
Но наше государство сделало из нас уголовников. И виноват в этом дурной закон, согласно которому в Беларуси, по утверждению Владимира Ковчура, “средний срок наказания самый высокий во все времена”. А он знает, о чем говорит, — всю жизнь в системе. И в отличие от министра начальник ДИН сообщает не об уменьшении, а об увеличении числа осужденных: “Несмотря на то, что мы достаточно широко применяем институт замены наказания более мягким и условно-досрочное освобождение (порядка 70 процентов освобождаются досрочно), у нас в местах лишения свободы плюс 3,5 тысячи человек”.
Полностью статью Светланы Калинкиной можно прочитать на сайте "Народной Воли".
