Бурная деятельность
Напомним, по факту взрыва неустановленного взрывного устройства возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 339 ("Особо злостное хулиганство") Уголовного кодекса Беларуси. Насколько известно, на минувшей неделе дело не переквалифицировали на более тяжелое преступление, хотя, как сообщил журналистам первый замминистра внутренних дел, генерал Александр Щурко, рассматривается около десятка версий и, возможно, это было и покушение на жизнь, но все версии не озвучивались.
Впрочем, независимые эксперты не исключают и нынешнюю официальную версию, по которой злостное хулиганство совершил неуравновешенный человек, но, в отличие от госслужащих, готовы обсуждать и другие варианты. Что касается хулиганства, то сомнение в этой версии высказывают на основании того, что было найдено более одного взрывного устройства. Этот факт не перечеркивает версию, но дает повод думать о наличии у хулигана сообщников, что указывает на некую "творческую группу", для которой более вероятна не хулиганская, а какая-то другая мотивация.
Кстати, до сих пор достоверно не известно, сколько было взрывных устройств и когда они были обнаружены. А. Щурко в интервью газете "Комсомольская правда" в Белоруссии" сообщил, что "первое устройство было в два раза больше взорвавшегося", его нашли примерно в 22.30 минчане, праздновавшие День независимости, но не сразу отдали милиционерам.
Сотрудники милиции, по словам А. Щурко, положили пакет "в безопасное место". "Не было предположения, что это что-то серьезное. Возможно, ложная тревога, - пояснил замминистра. - И в общем, стабилизация криминогенной ситуации в последнее время несколько расслабила силы правопорядка. Как в боксе - расслабились и получили удар. Этот пакет был нейтрализован, он не взрывался".
Кстати, взорвавшееся через два часа устройство также находилось в пакете из-под сока. "Мы можем предположить, что взорвавшееся устройство идентично обнаруженному и обезвреженному. Так что у нас есть образец, есть достаточно информации для проверки, есть след человека, предположительно начинявшего и пытавшегося привести в действие неразорвавшееся устройство", - сказал замминистра.
В то же время на просьбу прокомментировать слух о найденном в 1.30 еще одном "подозрительном свертке" А. Щурко ответил: "Такой информации нет".
Между тем, по словам правозащитника Валентина Стефановича, в одном из постановлений о задержании написано, что взрывное устройство было заложено в зеленой зоне в районе проспекта Победителей, 23 около 23.00 и сработало при осмотре места происшествия в 0.40. А второе, которое было установлено в зеленой зоне на пересечении проспектов Победителей и Машерова, со стороны проспекта Победителей, сработало в 0.26. Получается, что либо в бумагах были неточности, либо взрывных устройств было больше двух.
Еще одним итогом недели расследования следует считать сообщение БЕЛТА, что трое из пострадавших во время взрыва находились в одном секторе с президентом Беларуси Александром Лукашенко. "По словам экспертов, пострадавшие были совсем недалеко от главы государства, и на тот сектор, где они находились, распространялся радиус поражения взрывного устройства", - передало 7 июля государственное информагентство.
Если принять во внимание эту информацию, то появляются некоторые основания для версии, что это было покушение на президента. И не важно, что глава государства утверждает обратное, - экспертам из правоохранительных органов должно быть виднее. Тем более что у политика, - а президент безусловно политик, - может возникнуть потребность направить общественное мнение в нужном направлении. В Беларуси, которая славится своей стабильностью, главе государства совершенно невыгодно выглядеть в чьих-то глазах фактором нестабильности. Если покушаются на его жизнь, то могут пострадать и окружающие, а политику совсем не нужно, чтобы от него бежали, как от зачумленного.
Впрочем, мало кто эту версию рассматривает всерьез, так как гарантии убить с помощью взрывного устройства главу государства в многотысячной толпе нет, его, в отличие от простых граждан, охраняют, он может быть в бронежилете, и только случай может донести до него осколок.
Поэтому, как представляется, больше оснований есть у версии, что взрыв был сигналом некоей группы главе государства, который, как было понятно заранее, будет присутствовать на празднике. Но даже если бы его там неожиданно не оказалось, взрыв и жертвы становятся ударом по важным для него ценностям. Мотивом в случае такой версии может стать как месть, так и не объявленное публично требование совершить некие действия в пользу данной группы интересов. В таком случае версия приобретает оттенок шантажа, а также может иметь политическое значение.
Большинство экспертов сходятся на том, что в Беларуси нет таких групп интересов и на нечто подобное не способны спецслужбы. Политический обозреватель Александр Класковский в интервью "БР" сказал: "Конечно, в Беларуси есть группы интересов, которые ведут борьбу за определенные пакеты полномочий, но мне представляется, что во всех этих кризисных ситуациях преувеличивается значение этой борьбы кланов, потому что они у нас не являются настоящими кланами, - это достаточно аморфные "временные неформальные группы по интересам". Они не могут так структурироваться и не могут быть настолько самостоятельными, чтобы задумывать и реализовывать очень рискованные и многоходовые сценарии. Они могут воспользоваться результатом".
На бытовом уровне взрыв сразу же окрестили "терактом", но правоохранительные органы от этой версии дистанцируются. Как сказал в интервью "БР" философ и методолог Владимир Мацкевич, по его мнению, "нет никаких признаков того, что эти взрывы носили какой-то политический характер, связанный с публичной политикой: не последовало ни заявлений, ни взятия ответственности. Так теракты не делаются. Это чисто провокационное по почерку действие".
Политолог, советник ректора МГИМО (у) МИДа России Артем Мальгин в интервью агентству Regnum высказал несколько шокирующую для белорусской аудитории оценку взрыва: "Это локальное событие, которое стало заметным только в тихой Беларуси. На территории Российской Федерации такие происшествия случаются гораздо чаще и имеют гораздо больший относительный масштаб. Вряд ли этот взрыв сможет стать каким-то политическим предлогом для "закручивания гаек" и дополнительной борьбы с оппозицией. Все-таки это довольно незначительное событие, даже для тихой и спокойной Беларуси".
Собственно, и президент, выступая на "Линии Сталина" перед журналистами 5 июля, отмел любые подозрения, что власти используют инцидент для "закручивания гаек" и прессинга оппозиции. Однако после совещания с силовиками 7 июля по расследованию взрыва, публичной их критики и кадровых перестановок правоохранительные органы развили бурную деятельность, которая в конце недели приобрела совершенно фарсовый характер, так как опрос участковыми милиционерами всех своих подопечных граждан относительно алиби в ночь с 3 на 4 июля по определению не может дать результата: граждане не должны доказывать, что они ночевали дома, зато такие расспросы вполне могут вызвать нездоровую реакцию у общества и больше, чем взрыв, разрушить имидж стабильной и безопасной Беларуси.
Наблюдатели отмечают, что единственным заметным результатом расследования в настоящий момент является тотальный опрос активистов оппозиции в Минске и регионах, а также их задержание. Поэтому, очевидно, что активнее всего отрабатывается политическая версия взрыва. "По именам тех людей, которые сейчас задержаны, видно, что именно эта версия запущена полным ходом, - согласился В. Мацкевич. - Другое дело, что власти действуют несогласованно и в этом смысле похоже, что взрыв был организован с провокационной целью для того, чтобы устроить какие-то разборки внутри режима, между силовыми ведомствами. А дальше силовые ведомства действуют достаточно изолированно и несогласованно. Поэтому я думаю, что задержания политических активистов - это действия одной группы, она решает свои задачи, а взрывы были просто поводом для того, чтобы запустить эту кампанию. Другое дело, что никакого отношения к расследованию это не имеет".
Эксперт не берется судить, что было первично и что вторично, - взрывы или прессинг оппозиции, но отмечает: "Момент, связанный с "Белым легiёнам" и молодежными активистами, которых задерживают, имеет определенное сходство с развитием дела незарегистрированной организации по наблюдению за выборами "Партнерство". Если здесь хоть какие-то взрывы есть, то там все было высосано из пальца, но в рамках PR-акции в электоральной ситуации - почерк и сценарий настолько похожи, что не могут не бросаться в глаза".
С коллегой в этом аспекте согласен А. Класковский: "Накануне выборов 2006 г. накручивалось, что в четырех школах произойдут взрывы, это якобы будет сигналом, чтобы все шли на площадь... Сами эти силовые структуры многие годы затачивались именно под борьбу против политических оппонентов. Поэтому, когда в общем плане отдан приказ проверить всех подозреваемых, в первую очередь в каждом районе к подозреваемым отнесли группки местных демократических активистов. Я думаю, что действует именно такая логика".
При этом А. Класковский считает, что после того, как "силовикам накрутили хвосты", они могут наломать дров, так как вместо того, чтобы разбираться, искать виновных, они имитируют бурную активность.
По его мнению, в данном случае "в первую очередь действует инерция репрессивной машины".
В то же время задержание Комитетом госбезопасности граждан, которые раньше принадлежали к организации "Белы легiён", показывает, что правоохранительные органы выносят на повестку дня причастность к взрыву "деструктивных организаций, а также имеющие специальные навыки использования взрывчатых веществ". В. Мацкевич считает, что и такую версию целесообразно проверять, но при этом отмечает, что "в Беларуси не было политических террористических акций. Если возникали какие-то захваты заложников в детском саду или витебские взрывы - это все действительно либо действия неуравновешенных людей, либо выяснение отношений между какими-то полукриминальными или теневыми структурами".
В. Мацкевич вместе с тем отмечает, что, помимо контроля над военно-спортивными организациями, "общество должно быть озабочено контролем над силовиками, условиями деятельности которых являются секретность и безнаказанность. Часть людей идет в спецслужбы, чтобы служить Родине, часть - чтобы решать свои карьерные, а может, и не очень чистые цели и намерения. Поэтому спецслужбы всегда должны быть под общественным контролем, иначе они быстро распускаются, коррумпируются, а в наших условиях, когда их просто "ператрахiваюць" - по меткому выражению того, кто это делает, - они еще и деградируют в профессиональном отношении. В итоге люди не успевают вырасти профессионально. Поэтому они в силу своей безнаказанности и неподконтрольности обществу действуют просто грубо, по своей линии, причиняя людям массу неприятностей".
Комментируя задержания оппозиционных активистов, В. Мацкевич не исключил, что это может быть сведением личных счетов. "Ну, например, кто-то пожалел, что участникам "процесса 14-ти" дали мало. Вот теперь их задерживают и появляется возможность их посадить. Точно так же - с имитацией бурной деятельности. Надо же что-то делать! Вот мы задержали всех, кто у нас в папке сверху лежит", - так В. Мацкевич объясняет возможный мотив действий сотрудников правоохранительных органов.
