Сабира Атакишиева, мать политзаключенного Ивана Гапонова: «Мой сын был уверен, что акция будет мирной»

-- Я знала, что он идет туда, на площадь – у нас разговор был. Не без гордости могу сказать: хотя дети взрослые уже, они с мамой общаются, делятся мыслями, а Ваня – особенно. Я знала, что Ванечка идет на площадь выразить свое несогласие. И в последний момент я сказала: "Ванечка, ты понимаешь, что ты другого гражданства?" У нас этот вопрос поднимался.
Я была удивлена, насколько Ваня со своим трезвым подходом к различным вещам был уверен, что это мирная акция. Я говорю: "Сынулечка, толпа есть толпа, в каком бы она виде ни была. Будь то массовое гулянье даже – толпа есть толпа ". Он говорит: нет, мама, массовость играет очень большую роль.
Он позвонил где-то в начале 12-го ночи. Он сразу сказал (я не сразу поняла, что такое автозак): "Мама, я в автозаке. Здесь очень жестко, меня арестовали ". Видимо, там был один телефон на всех ...
Это было 19-го. 20-го мы обзванивали все номера телефонов, его найти не могла. 21-го декабря я обратилась в российское консульство, мне там дали "горячий" номер телефона и сказали, что в любом случае искать его они будут. Утром 21-го мы в интернете нашли в списках людей именно из этого автозака. Среди них была девушка, у которой был мобильный телефон, и она просто записала всех, кто находился в автозаке, и быстренько смс-кой отправила. Фактически подпольный получился список. Так мы его нашли.
Я связалась с правозащитниками. Мне подтвердили, что Ванечка находится на Окрестина ...
Когда он отбыл 10 суток, об этом было сказано по телевидению. Крутился ролик именно с ним. И акцент был именно на то, что все-таки он гражданин другой страны.
29-го сына отпустили. Мы пытались узнать о времени, когда это будет, чтобы приехать его забрать. Нет, он приехал сам. И – буквально пару часов, и все ... Естественно, меня как маму интересовало, нет ли травм, ударов ... Но не было никаких ударов, ссадин, ран – ничего. Единственное, сказалась хроническая болезнь желудка.
А потом к нам пришли из нашего местного участка ... (Мы живем в поселке Свислочь Пуховичского района). Спросили, где Иван Гапонов, сказали, что поговорить надо, даже неизвестно, по поводу чего, пришло из Минска такое распоряжение. "Да вы не волнуйтесь, мы поговорим и отпустим". Я на всякий случай быстренько сунула ему свой телефон, поменяв симки.
Он был часа три в этом отделении. Потом перезвонил и сказал: "Мама, меня забирают назад на Окрестина. Еще на трое суток ". Я говорю: "На основании чего? Что? Как? Ты ведь отсидел на Окрестина 10 суток!" Ответ был такой: я, говорит, сам не понял, но мне инкриминируют активное участие. И там как раз ему показали кадр, где он находится на площади.
Он уехал. Тут же, буквально ночью, старший сын написал от своего имени письмо в российское посольство. Мы созвонились с Ваниным папой, он сейчас в Украине, и он тоже написал письмо в посольство. Утром, когда я позвонила уточнить адрес, чтобы написать письменное заявление, в посольстве уже знали, кто я. Как только я сказала, что я мама Вани Гапонава, мне ответили, что уже подключили МИД, уже работают. В этот же вечер российское посольство уже нанесло визит к Ванечке. Мне передали, что самочувствие хорошее, что все нормально, но настроение – не очень... Лично я очень благодарна сотрудникам российского посольства – и как за российского гражданина, и просто по-человечески.
Я получаю от сына письма. Конечно, понимаю, что есть цензура, и как раньше, поговорить мы не можем. В основном это житейские разговоры. "У меня все хорошо, ничего не болит, настроение хорошее. Но, с другой стороны, как писатель я, наконец, могу увидеть жизнь в другом аспекте ..."
Со слов адвоката и работников российского посольства я знаю, что он был в камере 58, там 8 человек, с экономическими обвинениями. Потом его перевели в камеру 77, увидела, когда передавала передачу. Что за камера, не знаю.
Нареканий на условия содержания не было. Мы сразу же смогли передать Ване теплые вещи. Я волнуюсь: письмо могут пропустить на свободу, если в нем написано, что очень плохо?..
Когда он пришел домой 29 декабря, наша встреча была сумбурной, все ему старались на радостях рассказать что-то. Я спросила, как в камере Окрестина, читаю такие "ужастики" о содержании в автозаках, о том, какое было отношение к россиянам. Мы, мол, читаем об этом как читатели, а ты – очевидец. Он ответил, что условия содержания очень жесткие, нечеловеческие. Перед тем, как его посадили в камеру, они в коридоре простояли лбом в стены. Он говорит: "Мама, это есть, это неизбежно". Я поняла, что была совершенно далека от всего этого ...
Я вырастила троих детей и очень горжусь тем, что они сегодня именно такие, какие есть. Вот разворачиваются события, те, которые есть, и я думаю: Ваня – молодец! Не побоялся, пошел. Не потому пошел, что все туда идут – нет, он конкретно шел выразить свое несогласие. С тем, что на самом деле нет демократии, что по телевизору фактически рассказывают только об одном кандидате в президенты, что на самом деле неправильно, мягко говоря ...
Ваня в этой жизни нашел себя. Он пишет. Конечно, он еще не сформировался как писатель, как поэт. Но у него это получается. И я ему часто пишу в письмах: сынок, пиши! Даже если момент такой, что ты поленился, не останавливайся. У тебя теперь есть возможность увидеть что-то другое – все мысли записывай.
В этом году мы надеялись, что Ваня поступит на филфак и попадёт на бюджетное отделение. Но не хватило баллов всего чуть-чуть ... На платное идти он отказался, хочет работать и издать свою книгу.
"Я никого не убивал, ничего не крал, вооруженного сопротивления никому не оказывал. Совесть моя чиста. И мне остается только смотреть этот "мультфильм "о своей жизни ...". Так написал 22-летний Иван Гапонов в одном из своих писем.