Адвокат: защитник или свидетель?
Последнее время среди адвокатов России и других постсоветских стран обсуждается ситуация, в которой оказался российский адвокат Егор Мыльников. Он был отстранен от участия в уголовном процессе в качестве защитника после настойчивых попыток следователя допросить его в качестве свидетеля по делу его клиента. Адвокат отказался от дачи показаний. И теперь рассматривается вопросо возбуждении в отношении него уголовного дела за отказ от дачи показаний.
Белорусские реалии также не отличаются лояльным отношением госорганов к адвокатам. Вызовы адвокатов для дачи показаний по вопросам, связанным с оказанием юридической помощи их клиентам, не являются редкостью. Сотрудники органов расследования практикуют такие вызовы как в тех случаях, когда обвиняемый заявляет о применении к нему незаконных методов проведения расследования - угроз или насилия, свидетелем которых якобы был адвокат, так и тогда, когда по делу необходимо получить доказательства, о которых с очевидностью известно адвокату. При этом, зная о законодательном запрете требовать от адвоката сведения, составляющие адвокатскую тайну, и об ограничениях, установленных законом в отношении допроса адвоката, следственные органы, тем не менее, мотивируют возможностьпроведения допроса тем, что сведения, которые они планируют получить от адвоката, не относятся к сути обвинения и консультаций адвокатом клиента, поэтому и не являются адвокатской тайной.
Будучи вызванным на допрос, адвокат оказывается перед выбором: с одной стороны, он как гражданин обязан являться по вызову органа расследования и давать свидетельские показания, несет ответственность за отказ от дачи показаний; с другой стороны, он, как адвокат, осознает, что любые известные ему сведения о его клиенте, могут быть использованы против клиента, их разглашение ставит под угрозу доверительные отношения с клиентом, и является нарушением профессионального долга.
Барьером от вторжения в конфиденциальную сферу профессионального общения адвоката и клиента является гарантия защиты адвокатской тайны, которая во многих правовых системах рассматривается как фундаментальное условие отправления правосудия.
Понятие адвокатской тайны закреплено в статье 1 Закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности Республики Беларусь» и Правилах профессиональной этики адвоката следующим образом: «адвокатская тайна — сведения о вопросах, по которым клиент обратился за юридической помощью, суть консультаций, разъяснений, справок, полученных клиентом от адвоката, сведения о личной жизни клиента, информация, полученная от клиента, об обстоятельствах совершения преступления по уголовному делу, по которому адвокат осуществлял защиту прав, свобод и интересов клиента, а также сведения, составляющие коммерческую тайну клиента».
Статья 16 Закона устанавливает: «Информация, составляющая адвокатскую тайну, не может быть получена от адвоката, а также стажеров и помощников адвоката и использована в качестве доказательств в уголовном, гражданском, хозяйственном и административном процессах».
Очевидно, что белорусским законодательством понятие адвокатской тайны определено чрезвычайно узко. Так, например, не включен в это понятие факт обращения клиента к адвокату. Сведения, сообщенные клиентом адвокату в связи с уголовным делом (уже возбужденным или потенциальным), охраняются лишь в том случае, если адвокат осуществлял защиту этого лица (т.е. был допущен в процесс в качестве защитника). Не охватывается понятием адвокатской тайны и информация, касающаяся клиента, но полученная адвокатом не от него, а из других источников и т.д.
Отраслевое процессуальное законодательство (УПК, ГПК, ПИКоАП, ХПК) содержит запрет допроса адвоката в качестве свидетеля по обстоятельствам, которые стали ему известны в связи с исполнением обязанностей защитника или представителя.
Ноэто также не предоставляет достаточного иммунитета в отношении информации, полученной адвокатом от клиента, поскольку следственные органы нередко мотивируют необходимость не допроса, а отобрания объяснений у адвоката в рамках доследственной проверки, или же ссылаются на то, что адвоката будут допрашивать не по делу, где он является участником процесса, а в рамках другого дела.
Очевидно, что подход, основанный на таком ограничительном толковании предмета адвокатской тайны, является неверным.
Клиент обращается к адвокату за разъяснением правовых последствий конкретной ситуации и своего поведения. Чтобы получить полную и исчерпывающую консультацию, клиент вынужден сообщить адвокату сведения, которые, возможно, никогда не сообщил бы другим лицам. В этой ситуации он должен быть уверен в сохранности в тайне всей переданной адвокату информации. Без уверенности в конфиденциальности не может быть доверия. А при отсутствии доверия утрачиваются эффективность и смыслоказания юридической помощи.
Международные стандарты осуществления адвокатской деятельности трактуют понятие адвокатской тайны, подлежащей защите, широко. Так, Согласно Основным принципам, касающимся роли юристов (приняты 7 сентября 1990 года восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями), правительствам надлежит признавать и обеспечивать конфиденциальный характер любых консультаций и отношений, складывающихся между юристами и их клиентами в процессе оказания профессиональной юридической помощи.
На этом принципе строится законодательное регулирование института адвокатской тайны многих государств. Так, например,по Федеральному Закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», «адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. Адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием».
Представляется, что подобная формулировка позволяет, в большей степени, исключить возможность принуждения адвоката свидетельствовать против своего доверителя. Однако, на практике, как мы видим, и для российских адвокатов могут возникать проблемные ситуации.
Заслуживает внимания позиция Конституционного Суда Российской Федерации о том, что освобождение адвоката от обязанности раскрыть известную ему конфиденциальную информацию не исключает его права дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведения. Допрос адвоката судом возможен только в целях обеспечения интересов доверителя (в том числе бывшего) и при условии, что решение об этом принимают и адвокат, и его клиент (напр., Определение КС РФ по заявлению Цицкишвили Г.В. от 06 марта 2003 г. № 108-О).
Возвращаясь к белорусскому законодательству, позволяющему требовать от адвоката сведений, которые законодательством не отнесены к понятию адвокатской тайны, однако фактически являются информацией, конфиденциальность которой должна быть обеспечена, необходимо признать, что оно должно быть приведено в соответствие со стандартами. Но и до изменения законодательства в правоприменительной практике следует исключить попытки допросов адвокатов и получения у них объяснений. Подобные ситуации должны статьпредметом реагирования органов адвокатского самоуправления, прокуратуры и суда.
Следует подчеркнуть, чтонеобходимость широкого толкования понятия адвокатской тайны и искоренения на практике случаев посягательства на нее отнюдь не является наделением адвокатовпрофессиональными привилегиями, а служит важной мерой обеспечения гарантий конфиденциальности для лица, обратившегося к адвокату, и надлежащего обеспечения его конституционного права на юридическую помощь.
(При подготовке публикации использованы Рекомендации «Поведение адвоката при вызове его на допрос в качестве свидетеля и производстве обыска»)
L. ESHRA
