Вывод российских психиатров: права витебского врача Постнова были нарушены

Витебский врач-психиатр Игорь Постнов, выступивший ранее с критикой власти, и подвергшийся за это принудительному лечению в закрытом отделении витебской психбольницы, прошел экспертизу в Москве, в Независимой психиатрической ассоциации России (НПАР). Обследование стало возможным, благодаря поддержке Могилевской правозащитной группы и ПЦ «Весна». Исполнительный директор НПАР Любовь Виноградова в интервью прокомментировала полученные результаты обследования.

- Любовь Николаевна, расскажите, как проходила экспертиза личности Постнова?

- У нас есть комиссия специалистов, которая состоит из трех врачей-психиатров, медицинского психолога, и иногда в ней участвует еще юрист, если дело требует соответствующего правового анализа. Вначале мы изучили все документы, которые нам были предоставлены, все, что касается его случая. Потом с ним беседовал врач-психиатр, который собирает историю жизни и если это болезнь, то историю болезни. Потом работает медицинский психолог, который просит выполнить набор определенных тестов и дает свое заключение.

И потом уже собирается вся комиссия , заслушивает доклад основного врача-психиатра, врачи вместе обсуждают данный случай и принимают определенное решение.Нужно время на подготовку собственно заключения. В принципе, это то же, что и судебно-психиатрическая экспертиза. С той разницей, что при судебно-психиатрической экспертизе суд собирает все документы, которые имеют отношение к делу, у нас же рассматриваются только документы, предоставленные нам.

- В деле Игоря Постнова какие первые выводы можно сделать?

- Первый вывод – несомненно, его права были нарушены. В том, что он был недобровольно стационирован в психиатрическую больницу и проходил там лечение - в этом мы видим безусловное нарушение его прав. Даже если предполагать, что у него есть какие-то психические расстройства, то все равно для того, чтобы его недобровольно лечить нужно чтобы был выполнен целый ряд критериев. Этих критериев в его деле нет. Он не представляет опасности ни для себя, ни для окружающих, он не является беспомощным, и, наконец, его состояние не таково, чтобы, как они там пишут, его оставление без психиатрической помощи привело бы к серьезному ухудшению его здоровья. Он не нуждался в психиатрической помощи, тем более в том виде, в котором она была ему оказана.

Есть еще и много этических нарушений. Например, его стационировали в ту же больницу и даже то же отделение, где он работал – это совершенно возмутительно и недопустимо. Это нельзя осудить в судебном порядке, но это требует осуждения со стороны психиатрического сообщества.

- По вашему опыту, на что может рассчитывать пациент в подобных случаях?

- Думаю, что у нас, в России, существует больше возможностей судебной защиты. Хотя у нас тоже бывают случаи, когда решения о недобровольной госпитализации суды выносят в отсутствии пациента, но все-таки это не правило, а скорее исключение. И всегда есть возможность правозащитникам и адвокатам оспорить такое решение суда. А Игорю Постнову никаких возможностей себя защитить – ни ему, ни каким-либо его представителям, не предоставили. То есть суды автоматически штампуют, утверждают решения врачебных комиссий, что неправильно.

Эта логика, мол мы не психиатры и должны доверять их мнению, она совершенно неправильная, потому что суд – это две стороны, и суд обязан заслушать обе позиции, а потом принять решение. Суд должен оценить, насколько заключение врачебной комиссии является убедительным и для этого не надо иметь профессиональные знания. Ведь суд не решает, болен человек или нет, он решает можно ли данного человека лечить принудительно.

- Как часто к вам в Ассоциацию обращались белорусы и кто может претендовать на помощь?

- К нам белорусы обращались нечасто. Бывали звонки с жалобами, но люди зачастую не могут приехать в Москву, и некоторым мы просто не можем помочь. Но был случай, например, Кристины Шатиковой, которая приезжала к нам и мы давали ей заключение. Мы считаем, что ее права были грубейшим образом нарушены во всех смыслах: и в том, что ее нельзя было стационировать, и в том, что ее нельзя было лечить, а также лишали возможности встретиться с родственниками и т.д. Но чтобы люди приезжали к нам, это единичные случаи.

Раньше у нас было очень похожее законодательство. В 1999 году, когда в Беларуси принимался закон, он был полной копией российского. Но с тех пор и наш закон немножко изменился, и белорусский закон «О психиатрической помощи» претерпел ряд изменений. Поэтому, говоря о нарушениях, мы сегодня должны еще анализировать белорусское законодательство. И еще вопрос, насколько белорусские суды будут принимать наши заключения и насколько будут с ними считаться – это мы увидим, в частности, на деле Игоря Постнова.

Думаю, ехать к нам нужно только в том случае, если мы уже проанализировали документы и считаем, что можем помочь. Имеет смысл перед тем, как ехать использовать возможности, например, электронной почты. Потому что совсем не всегда к нам обращаются люди, которым мы можем помочь.

Ведь люди, страдающие психическими заболеваниями, как правило, не считают себя больными, но уверены, что их права были нарушены. У нас таких случаев тоже много, когда люди считают, что их незаконно стационировали, а мы потом видим, что заключение врачей было правильным. Такие решения могут оспаривать правозащитники, а мы как профессиональная организация врачей-психиатров следим, прежде всего, за тем, чтобы не были нарушены права с точки зрения недобровольного лечения.

- Скажите, а какие документы должны иметь при себе потерпевшие? Могут ли больницы не выдать историю болезни?

- Вопрос о получении гражданами информации о своем психическом здоровье и об оказанной им психиатрической помощи актуален и для России, и для Беларуси. Хотя по закону «Об охране здоровья граждан» каждый человек по своему заявлению имеет право получить копии своих медицинских документов, тем не менее, в психиатрии это право часто нарушается. Начинают говорить, что мы в руки не даем, или даем только по запросу судебно-следственных органов, но это все неправда. Это незаконно.

Нужно обязательно получить документы об оказании психиатрической помощи. Если человек был стационирован в больницу, значит выписку из истории болезни, а в идеале – копию медицинской карты: когда был стационирован, чем лечили, как выписали и т.д. Я думаю, что в Беларуси тоже граждане имеют право на получение такой информации. Это вполне реально, но не всегда сразу получается.

- И последний вопрос. Если заключение первой экспертизы вступает в противоречие с заключением независимой комиссии, то каков путь защиты?

- Есть два пути. Можно двигаться по административной линии и обращаться в вышестоящие медицинские организации. К примеру, если решение вынес диспансер или психиатрическая больница, то можно обратиться к главному психиатру города и попросить провести комиссионное обследование с целью уточнения или изменения диагноза. И такая комиссия может состояться, в таком случае комиссия сама собирает нужные документы. Но этот путь не является на самом деле полной гарантией того, что диагноз будет изменен.

Полной гарантией является обращение в суд с жалобой на неправомерные действия психиатров, на несогласие с диагнозом. И тогда мнения различных комиссий будут иметь важное значение. Ведь человек должен обосновать, почему он не согласен, должен привести убедительные аргументы. Суд же должен будет назначить судебно-психиатрическую экспертизу. И если решение такой экспертизы будет в пользу потерпевшего и суд его утвердит, то это уже будет основанием для изменения диагноза там, где он был поставлен.