Российские психиатры снова поставили под сомнение выводы белорусских врачей

Жительница Молодечно Олеся Садовская в 2012 году в результате недоразумения оказалась в отделении милиции, где после препирательств правоохранители сделали ей так называемую «ласточку» - связали сзади руки и ноги и положили на пол животом вниз. После того, как она пригрозила милиционерам судом, её саму обвинили в правонарушении, и позже отправили на психиатрическое освидетельствование в «Новинки». Там комиссия в составе экспертов-психиатров К. С. Жаранкова, А. В. Блиновой,  А. Е. Подобед-Цигалко и психолога В. Н. Семенова сделала вывод о необходимости принудительного лечения.

Но это решение Олеся Садовская оспорила в суде, который назначил ей повторную психиатрическую комиссию. Не доверяя белорусским врачам, накануне повторного обследования она прошла экспертизу в Москве, в Независимой психиатрической ассоциации России (НПАР). Обследование стало возможным благодаря поддержке Могилёвской правозащитной группы и Правозащитного центра «Весна». Президент НПАР, координатор рабочей группы Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации Юрий Сергеевич Савенко прокомментировал дело Садовской и дал эксклюзивное интервью сайту ПЦ «Весна».

- Юрий Сергеевич, белорусских правозащитников интересует вопрос, нуждается ли Олеся Садовская в лечении?

- Однозначно, нет. Обследовав Садовскую, можно сказать, что это требование выглядит совершенно нелепым, не соответствующим положению вещей, которые лежат буквально на поверхности. Человек всегда был успешен в социальном плане, активен. Но, очевидно, она не побоялась дать отпор милиционерам, и они, опасаясь жалоб от вышестоящего начальства, пробуют погасить этот случай своими методами.

 Случай Садовской я назову типовым. В большинстве таких случаев, которых, к сожалению, много и в России, люди, попадающие в немилость к полиции или к власти, всегда оказываются «крайними», виноватыми. Правоохранительные органы такие случаи стремятся замять, и психиатрия, к сожалению, часто идёт здесь навстречу.

- Белорусские правозащитники, безгранично доверяя психиатрам,  не сразу стали на сторону пострадавших людей – в нашем случае Игоря Постнова и Олеси Садовской. Как работать с этой темой?

- Важно понять, что правозащитная деятельность сама по себе это некая духовная идеология. А психиатрия, психопатологический анализ не придаёт содержанию деятельности медицинского значения – и это неправильно. Дух не болеет, поэтому правозащитной деятельностью успешно, достойно и искренне может заниматься, в том числе, и человек с любым диагнозом.

Реально мы видим, что в правозащитную деятельность люди идут или пострадавшие и обиженные на власть, или с таким характером, что не в состоянии уже терпеть несправедливость - они как бы взрываются. И вот есть старое слово «психопатия», которое из-за его обидности заменили на «расстройство личности» - их 10 типов. А ведь при заострении психопатии это можно приравнять к серьёзному психическому расстройству. Поясню на примере.

В годы Гражданской войны этот диагноз спасал от расстрелов, и психиатры расширительно ставя этот диагноз спасали от смерти людей. В 20-е годы Ганнушкин в своих учебниках призывал признавать невменяемыми людей с психопатией и аффективными реакциями, и это было высоко гуманно. А с 1936 года Второй съезд психиатров России в резолюции уже записал «считать расширительный диагноз практически и теоретически вредным». Но миновала война, и когда зародилось правозащитное движение зелёную улицу дали той научной школе, которая опять расширительно ставила диагнозы. Но они обладали уже другим смыслом – это был способ дискредитировать или запугать правозащитное движение. То есть, с течением времени всё переворачивалось с ног на голову несколько раз.

- Так в чём проблема сейчас?

- Нужно понимать, что среди психиатров есть масса конформных людей, и чем выше их положение, тем «цепей» у них больше. И мы индексируем это и не осуждаем коллег, которые вынуждены делать такие вещи. Мы осуждаем общественную атмосферу, которая заставляет профессионалов быть конформными с подчас преступными решениями власти.

 - У психиатров есть такая шутка: нет здоровых людей, есть недообследованные. После случая с Игорем Постновым, который прошел первым у вас обследование, заговорили о том, что каждому человеку можно поставить диагноз. Так ли это?

- Есть МКБ10 – Международная классификация болезней 10-го пересмотра, она касается всей медицины. Психиатрии в ней отведена только Глава №5. И только в психиатрии говорится не «болезнь», а «расстройство». А понятие расстройства оно шире: в него входят как болезни психические, так и патологии, то есть девиации – отклонения от нормы, но это не болезни. Патологии - это либо целая пестрядь патологических характеров («заостренных» характеров) вплоть до нормы, ибо есть непрерывная шкала переходов; либо это интеллектуальное снижение, тоже разной степени и формы, их 500 разновидностей.

В отношении случая Постнова Игоря нужно сказать, что всё, что он делает оно высокопродуктивно, социально полезно, и не нормой является скорее та покладистость, с которой он отнёсся к репрессивным мерам в отношении самого себя. Вот это действительно патологично. 

- Может ли не психиатр определить, болен ли его собеседник?

- Дело в том, что ведь всё на ходу меняется. Говоря о белорусских случаях, мы понимаем, что люди попали в ситуации стрессовые, психотравмирующие. И если у человека тот или иной тип заострения характера, то он идёт в свою сторону - заостряется, накаляется и декомпенсируется. И получается, что сама ситуация и все действующие лица её провоцируют и раскручивают вместо того, чтобы делать ровно обратное.

Подчеркну, каждый человек отдельно классифицируется в отношении психической болезни – болен или здоров, и отдельно – с патологией или без (то есть, он нормален или с девиацией).

Если человек болен, то тут есть субклинический уровень, когда не нужно вообще к врачу обращаться, а можно обойтись домашними средствами. Есть клинический непсихотический уровень, и есть фундаментальное – переход в психотический уровень. Вот когда говорят «психотический», тогда требуется лечение в стационаре. Это очень ответственное решение и принимается по градации.

(Психотическое расстройство - собирательное название группы разнородных психических расстройств, сопровождающихся продуктивной психопатологической симптоматикой - бредом, галлюцинациями, псевдогаллюцинациями, деперсонализацией и др.- ред.)

- А как болезни попадают в МКБ? Правда ли, что за болезни психиатры голосуют?

- Это сложная процедура, которой предшествует многолетняя кропотливая совместная работа. Собираются все ведущие психиатры из разных стран, обсуждают, что считать болезнью, и действительно голосуют. Но я думаю, что это плохой вариант. Я думаю, что классификацию должна делать маленькая группа самых продвинутых психиатров мира. А демократия в данном случае, то есть, решение голосованием – это не наука.

 - Спасибо за интервью.