Памятники аду. Путешествие по украинским тюрьмам

«Любой, попадая туда, теряется во времени и пространстве, и ни администрация, ни священники, ни экстрасенсы не могут гарантировать, что он выйдет оттуда живым-здоровым, а неизвестность пугает больше всего…»

Сейчас в 177 учреждениях Государственной пенитенциарной службы Украины содержится около 80 тысяч человек. Это примерно вдвое меньше, чем до вступления в силу нового Уголовно-процессуального кодекса, разрешившего заменять содержание под стражей не связанными с лишением свободы мерами пресечения — домашним арестом, освобождением под залог, поручительством. Из этого количества 16,5 тыс. все-таки пребывают в 23 следственных изоляторах и восьми учреждениях исполнения наказаний с функциями СИЗО. Александр Ильченко пишет в "Сегодня" о самых старых украинских тюремных замках, как издавна называют СИЗО, чья история уходит в далекое прошлое. Подготовить материал ему помогли помогли бывшие и нынешние сотрудники тюремного ведомства, правозащитники, а также осужденные, которым в разное время выпало сполна ощутить на себе удручающую атмосферу следизоляторов.

Большинство этих специфических учреждений построены еще при царе Горохе.

— Шести из них — свыше 200 лет, стольким же — 50 и более, возраст четырнадцати превышает вековой рубеж, — рассказала "Сегодня" начальник отдела взаимодействия со СМИ Госпенитенциарной службы Екатерина Денисюк. — Самый старый — Львовский СИЗО, ему 400 лет. На сотню меньше — Черниговскому. Около двух веков — Херсонскому, Харьковскому, Черновицкому. Какой ни возьми — история...

В ЧЕСТЬ СВЯТОЙ

Что да, то да! На месте, где стоит Львовский следственный изолятор (центр города, улица Городоцкая, в сотне метров от Оперного театра), в далеком 1614 году был основан женский монастырь имени Бригиты, дочери шведского короля Биргера, впоследствии канонизированной. От него и пошло неформальное обозначение будущей тюрьмы — "Бригитка". Львовяне произносят через "д" — "Бригідка".

Пристанище смиренных монахинь, свидетельствуют тюремные старожилы-архивариусы, неоднократно подвергалось опустошительным нападениям. Сильно пострадало оно в 1648 году, во время похода на Галичину Богдана Хмельницкого, и 1704-м — от шведских завоевателей, пока не было уничтожено полностью. В ХVIII столетии там возвели большой монастырский комплекс с костелом. Французский инженер Дефийе спроектировал один из корпусов так, что он имел форму латинской буквы F. Однако и этому сооружению не повезло — в 1782 году его превратили в мужскую тюрьму, где прятали уголовников.

С началом Первой мировой австрийские власти стали направлять туда и политзаключенных. Когда Львов заняли российские войска, эту практику продолжили они. После Октябрьской революции и Гражданской войны "Бригитка" перешла под юрисдикцию НКВД, став самой страшной тюрьмой Западной Украины.

По ложным доносам в нее попадали так называемые враги народа. Их без суда и следствия, лишь по решению "троек" (обычно в тройку "вершителей судеб" входили первый секретарь обкома партии, начальник облуправления НКВД и прокурор, выносившие свой вердикт просто на "рабочем совещании"), массово расстреливали в тюремных подвалах. Там держали позднее и бойцов ОУН-УПА. В послевоенные годы в пресс-хаты "Бригитки" пачками свозили диссидентов, отправляя затем по этапу в суровые лагеря Мордовии и Сибири за антисоветскую пропаганду и агитацию.

Через Львовский СИЗО прошли Вячеслав Чорновил, бывший мэр Ужгорода Сергей Ратушняк, судья-колядник Игорь Зварич, Андрей Слюсарчук, известный как Доктор "Пи", виновные в Скныливской трагедии пилоты Владимир Топонарь и Юрий Егоров, прочие именитые сидельцы.

Правозащитники отмечают, что доставшиеся в наследство от монастыря кельи, переоборудованные под камеры на два-четыре узника, и сегодня плохо освещены, потолки некоторых и стены корпусов изъедены грибком, отсутствует нормальная вентиляция, зато вольготно живется грызунам. Тюрьма слывет "красной", порядки там устанавливают не уголовные авторитеты, а администрация. Иногда это достигалось страшной жестокостью, избиением узников и сотрудников. Экс-начальник СИЗО был обвинен в коррупции, злоупотреблении служебным положением и осужден. Правда, наказание вынесли условное.

"Бригитка" занимает площадь 1,5 гектара. Подследственных и осужденных выводят на прогулки в маленькие внутренние дворики, над которыми протянута решетка. В Госпенитенциарной службе нам рассказали, что это единственный в Украине следизолятор, чьи охранные вышки расположены по периметру прямо на крыше учреждения. И совсем рядом — улица, где гуляют львовяне и гости города.

Недавно депутаты горсовета приняли решение о переносе СИЗО в более подходящее место — промзону "Сыгнивка". Об этом "Сегодня" сообщил пресс-секретарь Львовского облуправления Госпенитслужбы Мирослав Демкив:

— Пока выдано разрешение на изготовление проекта землеустройства об отводе участка площадью 8,3 гектара, но уже ведется поиск инвесторов, и не исключено, нам помогут в этом польские коллеги. Земля, где сейчас стоит СИЗО, перейдет в коммунальную собственность, как ее используют, еще не определились.

Если удастся реализовать проект, он станет первой ласточкой — за несколько последних десятилетий в Украине с нуля не построили ни одного следизолятора. Ограничивались в основном их перепрофилированием под другие объекты, незначительной реконструкцией и текущим ремонтом. До капитального руки не доходили из-за вечного дефицита средств. Отсюда — проблема на проблеме: старинные здания ветшали и разрушались, появлялись трещины, стены разъедали плесень и грибок.

Бывшие руководители ведомства Александр Лисицков и Сергей Сидоренко оценивали изношенность тюремных замков в 60—70%. Начальство сменилось, но воз и ныне там. Целевая госпрограмма реформирования до 2017 года уголовно-исполнительной службы и перестройки пенитенциарных учреждений, предусматривающая на эти цели несколько миллиардов гривен, фактически заморожена.

ОПАСНЫ ВОДА И СТЕНЫ

Без серьезных финансовых инъекций обреченно выглядит и Херсонский СИЗО. Уже несколько лет он находится в аварийном состоянии, из-за чего многих сидельцев пришлось переводить в соседние колонии и Николаевскую область.

У этого изолятора тоже давняя история. Начиналась она с Оружейной палаты, построенной архитектором Ванрезантом в 1784 году. Почти три десятка лет там размещался арсенал. После землетрясения 1802-го его переоборудовали в госпиталь, где позже, в годы Крымской войны, лечили раненых. С 1869-го на базе госпиталя создали тюрьму и передали ее Арестантскому исправительному жандармскому отделению.

В музее истории Госпенитслужбы "Сегодня" рассказали, что с 1906 года арестантов перестали высылать на Сахалин, и Херсонская тюрьма стала каторжной. Там отбывали наказание три категории узников, чьи сроки, в зависимости от тяжести преступлений, варьировались от 4—8 лет до 20 и пожизненнно. Людей содержали в тяжелых кандалах, за провинность наказывали розгами.

Циркуляры Главного тюремного управления предписывали арестантам трудотерапию, поэтому тут организовали ткацкую, столярную, кузнечную, бондарскую, слесарную, гончарную мастерские, картонажную и обувную фабрики. В тюремной оранжерее выращивали хризантемы.

Хорошо оснащенное производство наладило выпуск вещевого имущества для царской армии — парадных мундиров, шинелей, башлыков, кавалерийской амуниции, солдатских сапог. За свой труд каторжанам полагалось жалованье от 50 копеек до 1 рубля в день. При тюрьме были своя православная церковь, римско-католическая часовня, синагога, больница, библиотека. Здание имело водяное отопление и внутреннюю телефонную связь.

В 1917-м освободили политзаключенных. В 20-х годах здесь располагался дом исправработ, а в 30—40-е — тюрьма НКВД. Что характерно, в период немецко-румынской оккупации 1941—1944 годов она служила захватчикам, а после войны возвратилась в ведение наркомата внутренних дел Союза. Попадали туда и приговоренные к высшей мере смертники.

— Сегодня в СИЗО всего 280 человек, которые собраны в одном корпусе, а еще недавно было 600—650 в разных, — говорит Екатерина Денисюк. — Местная власть выделила под новое здание землю за городом. Но строительство еще не начиналось. И на проектно-сметную документацию денег нет.

По словам координатора программ Харьковской правозащитной группы Андрея Диденко, условия содержания остающихся в СИЗО далеки от евростандартов.

— Невозможно пользоваться водой из крана, настолько она некачественная, в камерах сыро, стены поражены грибком, отдельные помещения из-за трещин представляют реальную угрозу узникам и персоналу, —говорит правозащитник...

Подтверждает плачевное состояние изолятора и экс-глава Госпенитенциарной службы Сергей Старенький:

— Он полностью разваливается. Геологические породы под зданием делают пребывание в нем небезопасным. Там образовались карстовые пустоты — недалеко было озеро, вода из него ушла, подмыв фундамент корпусов.

КАК В ПЕТЕРБУРГЕ

"Кресты" — Одесский тюремный замок, по одной из версий, был заложен в 1891-м на Люстдорфской дороге и строился три года. Центральный корпус, как и одноименная петербургская тюрьма, которую проектировал тот же архитектор Антоний Томишко, имел форму креста — отсюда название. В центре возвели вышку с куполом, от нее расходятся четыре луча-крыла с галереями, а по бокам расположены камеры-одиночки.

По другой версии, первая в Одессе тюрьма появилась гораздо раньше, в 1826-м — в районе нынешней Привокзальной площади. Она была переполнена, и потребовался комплекс зданий попросторнее, включая кузницу, баню, больничку, церковь.

На V Международном тюремном конгрессе 1895 года в Париже одесские "Кресты" признали одной из двух лучших среди 895 тюрем Российской империи. Правда, начальнику учреждения первенство стоило головы: через 12 лет, в 1907-м его убили якобы за то, что излишне рьяно насаждал образцовый порядок.

Герой Гражданской войны Григорий Котовский стал узником "Крестов" в июле 1916-го. Спустя три месяца его приговорили к смертной казни. Потом вышку заменили вечной каторгой, а в мае 1917-го красного комбрига освободили.

Тут находились участник восстания на броненосце "Потемкин" Панас Матюшенко и революционер Лев Троцкий, болгарский анархист Станко Тодоров и авторитетный одесский вор-налетчик Мишка Япончик.

В годы независимости Украины мотали срок лидеры и участники опасных бандитских группировок Марьянчука, Стояна, Башмаков.

Как и прочие СИЗО, "Кресты" приходят в упадок. Омбудсмен Валерия Лутковская предлагала передислоцировать изолятор за город, отдав занимаемые им здания местной киностудии. Ее позицию проигнорировали.

КРЕПОСТИ

Черниговскому СИЗО около 310 лет. В 1801-м полуразрушенное учреждение постройки екатерининской эпохи банально распродали на... дрова. Но в том же году соорудили новый острог, архитектурой напоминавший западноевропейскую крепость или замок.

В 1918—1920 годах это была губернская тюрьма, переименованная затем в губернский дом принудительно-общественных работ. С 1930-го — тюрьма НКВД, позже — УМВД. В 1980-м ее преобразовали в СИЗО.

— До наших дней сохранился карцер с земляным полом, — говорит Старенький. — Туда, насколько мне известно, уже никого не сажали, но помещение неплохо сохранилось.

Нельзя обойти, конечно, и Киевский СИЗО — многие по старинке именуют его Лукьяновским. Он, пожалуй, самый крупный из нынешних — сейчас тут около 2000 постояльцев. А бывало и более 5000.

Изначально тюрьма находилась на территории Печерской крепости. Старый корпус построен в 1863 году. В 1909-м соорудили большое четырехэтажное здание. На нынешней территории есть так называемые именные корпуса — "Екатерининка" (если смотреть сверху — напоминает букву Е), "Столыпинка", "Сталинка", "Кучмовка". Администрации такое персонифицированное деление почему-то не нравится. Независимо от этого, введенный в эксплуатацию после долгих лет ожидания женский корпус улучшенного комфорта нарекли "Юлькиным" (экс-премьер Тимошенко к "Деду Лукьяну" тоже попадала).

Узниками Киевского тюремного замка были революционеры Феликс Дзержинский, Моисей Урицкий, Николай Кибальчич, Борис Жадановский, Иван Смирнов-Ласточкин, Евгения Бош, Николай Бауман (ему удалось совершить оттуда побег). Тут чалились брат вождя мирового пролетариата Дмитрий Ульянов, его сестры Мария и Анна. Тюремные щи хлебали будущие премьер-министр УНР Владимир Винниченко, наркомпрос Анатолий Луначарский, нарком иностранных дел Максим Литвинов, поэт Максим Рыльский.

В годы сталинского террора застенки СИЗО были местом массовых расстрелов тысяч ни в чем не повинных людей. После оглашения и исполнения смертного приговора тела вывозили штабелями, спешно закапывая в Быковнянском лесу, на Лукьяновском и других кладбищах.

Умей камеры СИЗО говорить, они бы поведали немало тайн Сергея Параджанова, Степана Хмары, Игоря Диденко, Юрия Луценко, Валерия Иващенко, Виктора Лозинского, прочих фигурантов громких уголовных дел, чьи имена на слуху и сегодня.

"Лукьяновка" признана объектом исторического значения. После Евро-2012 ее, как и "Бригитку", хотели вынести за городскую черту, а по улице Дегтяревской воздвигнуть большой торгово-развлекательный центр. Разговоры утихли так же неожиданно, как возникли, и о переезде уже не вспоминают.

МИСТИКА: "В ЭТИХ СТЕНАХ БРОДИТ ПРОШЛОЕ"

Что чувствует человек, впервые попав в тюрьму?

— Подавленность и опустошенность, — делится прапорщик С. — Когда щелкают двери, и за тобой закрывается мир, к которому привык, это страшно угнетает и бьет по нервам. Если ты пришел с проверкой или по службе — это одно, и совсем другое, если попал туда надолго. У многих в глазах откровенный страх, растерянность, их никакая бравада не скроет. Потом люди постепенно свыкаются с мыслью, что можно существовать и в таких условиях. Но первая реакция — ее не забудешь...

А вот отзыв одного из тех, кто вкусил "прелестей" тюремной жизни.

— Меня незаконно, безо всяких доказательств, обвинили в тяжком преступлении — убийстве и несколько месяцев продержали на "Лукьяновке", — рассказал "Сегодня" киевлянин П., просивший не называть фамилию. — До того я никогда не задумывался, что могу оказаться в тюрьме, и вся жизнь пойдет кувырком... Я не мог находиться в камере. Мучили кошмары, ниоткуда возникали потусторонние звуки, вздрагивал от малейшего шороха. Это была пытка. Врач сказал, что это обычное дело, надо смириться, всем плохо. А я слышал голоса тех, кто когда-то был в этой камере и так же страдал, так же мучился...

Вину его не доказали, через полгода выпустив из СИЗО. Но психика была подорвана. Лечился в психиатрической больнице имени Павлова. Жена подала на развод, запретив видеться с дочкой. Мыкался по знакомым. Подсел на иглу, пытаясь отвлечься, забыться — не помогло.

— Тюрьма меня сломала, и я не знаю, как жить дальше, — произносит он на прощание. — Лучше было умереть на нарах...

Накладывает ли на людей свой отпечаток пребывание в следственном изоляторе, где, напомним, содержатся те, чья вина еще не доказана, и не факт, что будет доказана?

— Оставил зарубку на сердце Житомирский СИЗО, которому тоже много лет, — отвечает правозащитник Андрей Диденко. — Нам с коллегой Еленой Белозерской показали выщербленную пулями кирпичную стену — следы расстрелов приговоренных к высшей мере. Сбереглись и предсмертные надписи, некоторые — на иностранных языках. Эта стена потрясла... А в одной из колоний Винницкой области побывали в подвале, где содержатся пожизненники. Там невероятная сырость, мало дневного света, и узники теряют зрение, слепнут. Выходишь из подземелья, и несколько дней ходишь сам не свой — такая угнетенность давит...

Ломает ли людей нахождение в тюремных стенах, зависит от них самих, считает правозащитник Александр Букалов: "У тех, чья судьба складывалась и до этого непросто, и кто рос в неблагополучной среде, к реалиям несвободы невольно выработался некий иммунитет. Другие же, попадая в СИЗО случайно или впервые, впадают в ступор, депрессию, у кого как. Тут все индивидуально. В этих зданиях какая-то отрицательная магия, черная энергетика. Атмосфера наполнена чужой болью. Она действительно впитывается камнями и сводами, загадочным образом передается тем, кто входит туда годы и десятилетия спустя, попадая под невидимый, но сильный негативный пресс".

Места, где люди томятся в ожидании приговора или отправки по этапу в колонию, правозащитник Эдуард Багиров называет временными порталами.

— Любой, попадая туда, теряется во времени и пространстве, и ни администрация, ни священники, ни экстрасенсы не могут гарантировать, что он выйдет оттуда живым-здоровым, а неизвестность пугает больше всего, — говорит он.

У сидельцев СИЗО существуют свои поверья, передаваемые из уст в уста. Так, "Екатерининка" считается гиблым местом, так как большинство в итоге получают максимальные сроки. "Кучмовке", наоборот, рады как выигрышу в лотерею — из этого корпуса освобождаются досрочно либо дают по минимуму.

— Тюрьма, тем более старая, с долгой, трагической историей — средоточие колоссальной негативной энергетики, — продолжает Багиров. — Каждый испытывает воздействие некой энергетической мясорубки, перемалывающей узника и выжимающей из него все. Стены, решетки, пол, потолок, воздух перенасыщены страданиями других. Это отбирает то, чему человек не придавал значения раньше — время, надежду, здоровье, порой рассудок и даже жизнь.

В "Лукьяновке" приводили в исполнение смертные приговоры. Несчастные оставляли там несбывшиеся надежды выжить, спастись. Не нашедшая выхода энергия, накапливаясь и множась, продолжает жить сейчас.

— Это обитель заблудших душ, — резюмирует Багиров. — Они являются в виде призраков, привидений, издают стоны, всхлипы. Чаще это проявляется в праздники, и в светские, и в религиозные. Доносятся голоса, вздохи. Беспричинная радость или гнев, немотивированный взрыв агрессии, внезапно охватывающее чувство тревоги, беды — реалии тюремной жизни. Или человек вдруг падает на ровном месте. Просыпается в холодном поту, не понимая, что его разбудило. Ему чудится стук с внешней стороны стены, хотя там никого нет...

crime.in.ua