Мнение. Девальвация политзаключенных

Три высокопоставленных европейца и американец приехали в Минск на прошлой неделе. Почти все они заявили: мы готовы улучшить отношения с Беларусью. И в самый разгар этой, мягко говоря, нестандартной недели в могилевской тюрьме молодой анархист Николай Дедок, за несколько дней до своего освобождения после 4,5 лет отсидки узнает, что ему суждено сидеть еще год.

Дело в том, что Дедок признан политзаключенным. Причем одним из тех трех (вместе с Николаем Статкевичем и Игорем Олиневичем), по которым у белорусских правозащитников и европейских дипломатов нет разночтений. Освободить его и остальных из этого списка – единственное регулярно повторяемое требование Запада к белорусским властям.

Отказаться от него Запад не может. Это черта, за которую Брюссель и Вашингтон не готовы переступить хотя бы из соображений имиджа. Слишком часто было повторено, что это ключевое препятствие в отношениях, чтобы теперь давать задний ход.

По этой же психологической причине среди прочего отпустить их без прошения о помиловании не может и Александр Лукашенко. Он считает, что в вопросе политзаключенных сделано уже достаточно уступок: выпущены все, кто подписал бумагу, по амнистии вышел Алесь Беляцкий.

К тому же западный вектор стал и сам по себе оживать. Война в Украине заставила европейцев и американцев по-новому посмотреть на белорусскую власть, ее устойчивость, нейтралитет, миротворческие усилия, попытки дистанцироваться от восточной соседки.

Поспособствовала этим переменам и сама Россия. Мягко говоря, настораживает, когда ядерная держава прирастает землями при помощи "зеленых человечков", в ее столице проходит марш с требованием зачистить "пятую колонну", а через неделю одного из лидеров таковой расстреливают под стенами Кремля. На этом фоне новыми красками заиграло описание белорусского президента как теперь уже "предпоследнего диктатора Европы". Александр Лукашенко и сам уловил этот дух времени, когда, по его собственным словам, полушутливо сказал Путину: "Сейчас ты меня уже переплюнул. И слава богу, что от меня отцепятся, может, на тебя все повесят".

Только ленивый не заметил, что отношения Беларуси и Запада начали теплеть. Я далек от мысли, что четыре визита на прошлой неделе – кем-то спланированный шаг. Слишком разные ведомства, разных стран и организаций представляли приехавшие дипломаты и чиновники: Эрик Рубин из Госдепа США, Андреа Ригони из ПАСЕ, Сандра Калниете из Европарламента и Хельга Шмид из внешнеполитического ведомства (по сути – МИДа) Евросоюза. То, что их четыре визита совпали по времени, скорее симптом новой фазы отношений Минска с Западом, основная черта которой – интенсивный диалог.

Казалось бы, идеальный фон, чтобы постепенно избавляться от ключевых препятствий в отношениях. Их исторически было два: санкции и политзаключенные. Латвийский дипломат Андрейс Пилдеговичс, приехав в Минск, намекнул, что уже в первой половине 2015 года будет обсуждаться пересмотр санкций против Беларуси, что обычно происходит в октябре. Из этой же оперы – намеки на приглашение невъездного Александра Лукашенко в Ригу на саммит Восточного партнерства.

Белорусские власти вполне могли сделать микрошаг навстречу Брюсселю с Вашингтоном и выпустить Николая Дедка, без потери лица, по истечении его тюремного срока – 3 марта. Все, что для этого было нужно, – спустить на тормозах новое уголовное дело, заведенное против анархиста еще в ноябре прошлого года. Дедка обвиняли в 16 случаях нарушения режима содержания в тюрьме, большинство из которых – ношение спортивных штанов вместо тюремной робы. Но 26 февраля, в день, когда Андреа Ригони (ПАСЕ) вылетал из Минска, а его сменял Эрик Рубин из Госдепа, могилевский суд дал политзаключенному еще год тюрьмы. Закономерный вопрос: зачем?

Первая версия – несогласованность, правая рука не знает, что делает левая. Верится с трудом. Дело на Дедка завели еще осенью. Очевидно, что если человек фигурирует в списках политзаключенных, его дело как минимум отслеживается наверху.

Другой вариант – умышленно стали в позу, захотели показать Западу свою "ненаклоняемость". Но если бы это был демарш, то он резко выбивается из общей тенденции потепления, и непонятно, как он может это потепление ускорить, скорее наоборот, может помешать, разозлить европейцев и американцев.

Может, власти хотели приберечь козырь в игре с Западом на потом? Тоже вряд ли, речь идет не о Статкевиче или фигуре его масштаба.

Мне кажется наиболее вероятной версия, что команды, что делать с Дедком, просто не пришло. В итоге местные правоохранители сработали по обычной схеме: "Лучше перебдеть, чем недобдеть" (ведь у нас еще никого не наказывали за жесткость, а вот за несанкционированный либерализм можно и по шапке получить).

Я думаю, что команды сверху не было, потому что в новом формате диалога Минска с Брюсселем и Вашингтоном политзаключенные больше не играют той роли "ограничителя", которую они играли прежде.

Раньше отношения Беларуси с ЕС строились по формуле: контакты и сотрудничество будут урезаны, пока Минск не выполнит ключевое условие. Символические санкции и изоляция белорусской власти были призваны изменить ее поведение.

Что произошло теперь? Лучше всего это зафиксировал представитель Госдепа США Эрик Рубин: "Мы считаем, что развитие отношений между США и Беларусью, поддержка независимости и суверенитета Беларуси, поддержка экономического роста, торговли и создания новых рабочих мест не вступают в противоречие с теми вопросами, по которым у нас есть разногласия".

Еще раз, раньше – контакты ограничены из-за политзаключенных, теперь – политзаключенных было бы неплохо выпустить, но экономическое и другое сотрудничество не вступает в противоречие с наличием подобных разногласий. Отношения выстраиваются как бы "вокруг" проблем с демократией, не спотыкаются о них. В принципе, как того и хотел последние годы официальный Минск: политика – отдельно, экономика, торговля – отдельно. И интенсивные визиты западных чиновников в Беларусь в последние месяцы – свидетельство того, что стороны ищут сферы и форматы, в которых они могут сотрудничать.

О причинах этого нового подхода Запада к Беларуси сказано немало: это и Украина, и минское миротворчество, и усталость европейских и американских чиновников от неэффективности санкций в отношении Минска.

Возвращаясь к Николаю Дедку и другим политзаключенным, для них эти новинки в формате отношений Беларуси с Западом не несут ничего хорошего.

Ведь зачем властям теперь их выпускать? Европейцы и американцы сами стучатся в двери, говорят, что экономическое сотрудничество (а другого Минску и не нужно) больше не обусловлено политическими разногласиями, не противоречит им.

Если отойти немного в сторону, то в новых условиях еще более абсурдной становится идея оппозиции с выдвижением сидящего в тюрьме Николая Статкевича в президенты. Задумка в том, чтобы напомнить обществу и внешним игрокам о политзаключенном и благодаря этому каким-то волшебным образом добиться его освобождения.

Результат будет обратным. Теперь, когда геополитическая "цена" политзаключенных упала, а их судьба определяется только соображениями из разряда "не потерять лицо", шансы на помилование потенциального кандидата Статкевича автоматически падают до нуля. Ведь в таком случае его освобождение даст оппозиции повод говорить о своей победе, о принуждении власти к уступкам. "Разве ж можно такое допустить?" - наверняка подумают наверху. Тем более, что с Западом и так "поперло".

Если говорить о политзаключенных в целом, то из самого важного препятствия в отношениях между Беларусью и Западом они переходят в разряд не делающего особой погоды раздражителя. Это сильно повышает вероятность того, что они досидят свои сроки до конца. А судя по истории с Дедком – и на этом все может не закончиться.