Смерть в Жодинской тюрьме: случайность или халатность персонала?

Жительница Минска Марина Георгиевна Богданова обратилась за помощью в Правозащитный центр "Весна" с надеждой добиться наказания медицинских работников Жодинской тюрьмы №8, в которой недавно умер ее сын. Мать считает, что медики ненадлежаще выполнили свои профессиональные обязанности.

В августе 2015 года 36-летний Олег Богданов попал в пьяную драку. Парня задержали, а в конце декабря 2015 года судом Ленинского района Минска он был признан виновным и осужден на четыре года лишения свободы с направлением в колонию усиленного режима. На суде он своей вины не признал, мать также считает, что в этом деле не все до конца выяснено. Поэтому и была подана кассационная жалоба в Минский городской суд.

Особенность отбывания наказания Олега Богданова в "Тюрьме №8" г. Жодино заключалась в том, что до своего заключения он стоял на учете в кардиологическом центре, регулярно проходил обследование, а в 2014 году ему была сделана срочная операция на сердце. При обследовании перед операцией выяснилось, что у Олега вдобавок отсутствует один сердечный клапан, поэтому вместо него поставили протез. Богданов получил III группу инвалидности, потерял работу. Кстати, из-за своей болезни еще раньше ему пришлось попрощаться также и с учебой в Военной академии.

После операции необходимо было принимать специальные лекарства, регулярно проводить лабораторные обследования, наблюдаться у кардиолога, делать ЭКГ. Но как это можно качественно и профессионально делать в условиях заключения?

Родители сделали все, что смогли в этой ситуации: передали тюремным врачам все необходимые медицинские заключения, лекарства, список необходимых процедур.

Но, тревогу за свое здоровье Олег не скрывал в письмах родителям и даже в письме к судье, который рассматривал его дело.

Еще находясь в СИЗО №1 на Володарке Олег Богданов 6 января пишет заявление на имя судьи Ленинского района Минска Д. Остапенко, которое просил приобщить к материалам уголовного дела:

"В последнее время я очень плохо себя чувствую, медицинская помощь не оказывается, врачи, фельдшеры и другие работники под всевозможными предлогами отказываются оказывать какую-либо помощь. Добиться "истины" я не могу, я уже обращался с письменными и устными заявлениями к начальнику СТ-8, начальника медсанчасти, но никаких действий с их стороны не было, кроме написания рапортов за лежание на кровати.

Мои доводы о плохом самочувствии считают за симуляцию. Видя всю абсурдность и безвыходность данной ситуации, я вынужден оставить завещание и выразить последнюю волю.

Завещание и последняя воля.

 «Я, Богданов Олег Владимирович, 1979 года рождения, находясь в трезвом уме и твердой памяти, завещаю все свое имущество своим родителям. Желаю, чтобы после смерти мое тело предали огню, а пеплом воспользуйтесь по своему усмотрению.

Прошу это заявление приобщить к материалам уголовного дела.

А. Богданов".

И как отреагировал судья? Через некоторое время, когда мать Олега Марина Георгиевна пришла в суд Ленинского района, то судья, вызвав милицию, сбежал от неё в туалет.

Кстати, со слов матери, судья Д. Остапенко вовремя не передал материалы уголовного дела в Минский городской суд, куда Марина Георгиевна обратилась с кассационной жалобой на прежний приговор, хотя и должен был передать дело в течение месяца. Только недавно назначена дата рассмотрения жалобы Мингорсудом - 29 марта. Но человека уже не вернешь.

А Марина Георгиевна, обеспокоенная состоянием здоровья сына, продолжала обращаться в различные инстанции, но получала бюрократические отписки. Например, начальник ИУ "Жодинская тюрьма №8" Д. Стребков сообщает женщине:

"Ваш сын стоит на диспансерном учете, получает необходимое симптоматическое лечение, еженедельно проходит лабораторное обследование .... В настоящее время состояние здоровья Богданова А. стабильно удовлетворительное, жалоб на здоровье не предъявляет".

При этом мать демонстрирует длинный список переданных в тюрьму лекарств, которые были изъяты из камеры сына в Жодино.

Последнее письмо от сына Марина Георгиевна получила после его смерти, оно было датировано 28 января. Олег описывает условия в Жодинской тюрьме и ситуацию со своим здоровьем:

«Кровь периодически сдаю, но о результатах мне не говорят. Говорят, что все в норме. Варфарина осталось на две недели. Нужны обезболивающие средства.

Больница здесь - это бывший карцер, находится в подвале. Камеры 3 на 2,5 метра, сидят от 5 до 11 человек на три кровати. Днем лежать на кровати нельзя, только сидеть. Пол, стены и потолок бетонные. Лечения никакого нет. Прошу охранников вызвать доктора - они не вызывают».

За здоровьем слежу, но иногда становится плохо, случаются какие-то приступы, я теряю сознание, а на кровать ложиться не позволяют - пишут рапорта. А у меня уже четыре замечания за то, что лежал днем ​​на кровати. Скоро поведут на карцер. На всякий случай я написал завещание».

Вечером 28 января Олега Богданова за нарушения правил внутреннего распорядка перевели из камеры 97 в одиночную камеру 107, а попросту - в карцер.

На следующий день, Богданов после подъема в 6 утра по команде вышел в коридор с матрасом. Контролер ухудшения здоровья у него не заметил. Известно, что через полчаса Олег отказался от завтрака. Через некоторое время контролеры в глазок камеры заметили его сидящим на полу. Он еще что-то бормотал. Контролер проинформировал дежурного, затем звонил начальству, потом открыли камеру. Наконец был вызван фельдшер, начались реанимационные мероприятия, к которым через полчаса присоединились и врачи скорой помощи. Но не помогли ни искусственное дыхание, ни введение адреналина с атропином, и в 7 часов 40 минут была констатирована смерть.

Мать Олега до сих пор не может понять, как могло случиться, что сын мог умереть в медчасти - неужели рядом не было ни медицинского персонала, ни контролеров-охранников? Они же должны постоянно наблюдать за камерами. Почему этого не было? Почему сына вместе с фельдшером спасали и другие заключенные? И почему ей сообщили о смерти сына только в конце следующего дня?

Дело в том, что 30 января мать Олега с мужем привезли сыну передачу, даже не подозревая, что его больше нет в живых. Там приняли передачу и при этом не сообщили о смерти сына. Только вечером, когда родители вернулись в Минск, им позвонили из Жодино и сообщили о трагедии. Действительно, вопросов много.

Убежденные в халатности медицинского персонала тюрьмы, родители Олега обратились в Жодинский городской отдел Следственного комитета с заявлением о возбуждении уголовного дела по факту ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей медработниками Жодинской тюрьмы №8.

После проведения проверки, в возбуждении уголовного дела им было отказано, но как следует из ответа Жодинского горотдела СК, в случае, если будет получено заключение новой, комиссионной судебно-медицинской экспертизы и при наличии признаков состава преступления, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела может быть отменено.

Согласно же заключению эксперта от 26 февраля, - сообщает в ответе родителям умершего следователь, - смерть Богданова наступила в результате острой сердечной недостаточности, развившейся на фоне перерастежения полости сердца и повышения давления в легочной артерии, что повлекло за собой порок развития аортальнага клапана. Повреждений на теле трупа не установлено.

Хотя ... в том же заключении государственного медицинского судебного эксперта отмечается следующее:

"При судебно-медицинской экспертизе трупа обнаружены кровоподтёки левой голени, ушиб левой подмышечной области с переходом на боковую поверхность грудной клетки. Кровоподтёки левой голени образовались от действия твердого тупого предмета в сроки не менее 6 суток до момента смерти и имеют признаки легких телесных повреждений".

Почему-то не попали в заключение экспертизы обширные гематомы на спине, которые заметила на теле Олега его мать.

Однако в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела утверждается, что "в ходе осмотра записей камеры видеонаблюдения от подъема до констатации смерти Олега, фактов противоправных действий не выявлено".

Из постановления также следует, что в отношении Олега все необходимые медицинские процедуры в тюрьме проводились регулярно и качественно, нужные лекарства, либо их отечественные аналоги, были в наличии и выдавались согласно процедурам, а с жалобами на состояние здоровья Богданов не обращался.

Марина Георгиевна много надежд возлагает на более основательную, комиссионную судебно-медицинскую экспертизу, которая вскоре должна пройти и которая или подтвердит заключение предварительной экспертизы о причине смерти, или опровергнет ее.

"Я сейчас только этим и живу, отстаивание справедливости дает мне силы жить дальше", - признаётся она.