Нарушение трудовых прав заключенных
Исследование темы нарушения трудовых прав проходило в рамках мониторинга мест принудительного содержания в Беларуси 2015 года экспертом в вопросах пенитенциарной системы, юристом ПЦ "Вясна" Павлом Сапелко.
В соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом, основными средствами достижения целей уголовной ответственности в процессе ее применения являются установленный порядок исполнения и отбывания наказания и иных мер уголовной ответственности, воспитательная работа, общественно полезный труд, получение осужденными образования, общественное воздействие.
Каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений. Администрация исправительного учреждения обязана привлекать осужденных к общественно полезному труду с учетом их пола, возраста, трудоспособности, состояния здоровья и по возможности специальности. Осужденные привлекаются к труду на предприятиях или в производственных мастерских исправительных учреждений, а также на иных предприятиях независимо от форм собственности при условии обеспечения надлежащей охраны и изоляции осужденных. При привлечении осужденных к труду трудовой договор (контракт) с ними не заключается (ст.98 УИК).
Как отмечалось ранее в мониторинговом отчете ПЦ «Весна» за 2014 год, в соответствии с законодательством Республики Беларусь о труде и об охране труда заключенным устанавливаются только продолжительность рабочего времени, требования по охране труда и оплата труда. Иные вопросы регулируются нормативными актами в области уголовно-исполнительного права, в которых трудовые права заключенных существенно ограничены. Можно утверждать о существовании дискриминации трудовых прав заключенных по сравнению с обычными наемными работниками. Эти ограничения часто не диктуются интересами национальной безопасности, общественного порядка, защитой нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц - правомерными целями ограничений по Конституции и международным обязательствам Беларуси, не является соразмерным и необходимым для достижения целей уголовной ответственности и приводят к дискриминации осужденных в сравнении с остальными гражданами.
Право работника на охрану труда подразумевает широкий круг прав работника и гарантий их реализации. Каждый работник, в том числе заключенный, имеет право на:
1) рабочее место, соответствующее требованиям по охране труда;
2) обучение безопасным методам и приемам труда, проведение инструктажа по охране труда;
3) обеспечение необходимыми средствами индивидуальной защиты, средствами коллективной защиты, санитарно-бытовыми помещениями, оснащенными необходимыми устройствами и средствами;
4) получение от нанимателя достоверной информации о состоянии условий и охраны труда на рабочем месте, а также о средствах защиты от воздействия вредных и (или) опасных производственных факторов;
5) личное участие или участие через своего представителя в рассмотрении вопросов, связанных с обеспечением безопасных условий труда, проведении органами, уполномоченными на осуществление контроля (надзора), в установленном порядке проверок соблюдения законодательства об охране труда на его рабочем месте, расследовании произошедшего с ним несчастного случая на производстве и (или) его профессионального заболевания;
6) отказ от выполнения порученной работы в случае возникновения непосредственной опасности для жизни и здоровья его и окружающих до устранения этой опасности, а также при непредоставлении ему средств индивидуальной защиты, непосредственно обеспечивающих безопасность труда. Перечень средств индивидуальной защиты, непосредственно обеспечивающих безопасность труда, утверждается республиканским органом государственного управления, проводящим государственную политику в области труда. При отказе от выполнения порученной работы по указанным основаниям работник обязан незамедлительно письменно сообщить нанимателю либо уполномоченному должностному лицу нанимателя о мотивах такого отказа, подчиняться правилам внутреннего трудового распорядка, за исключением выполнения вышеуказанной работы.
Для реализации права работника на охрану труда государство осуществляет государственное управление в области охраны труда, контроль (надзор) за соблюдением законодательства об охране труда и устанавливает ответственность за нарушение законодательства об охране труда.
При отказе работника от выполнения порученной работы в случае возникновения непосредственной опасности для жизни и здоровья его и окружающих; непредоставления ему средств индивидуальной защиты, непосредственно обеспечивающих безопасность труда; приостановления и запрещения проведения работ органами, уполномоченными на осуществление контроля (надзора), работнику до устранения нарушений или до создания нового рабочего места должна быть предоставлена другая работа, соответствующая его квалификации, либо, с его согласия, работа с оплатой не ниже среднего заработка по прежней работе на срок до одного месяца. При необходимости наниматель обязан обеспечить направление работника на переподготовку, профессиональную подготовку с сохранением на период получения образования среднего заработка.
Между тем, уголовно-исполнительное законодательство прямо не предусматривает возможности отказаться от работы в перечисленных случаях, более того, предусматривает ответственность за отказ от работы.
Сведения о производственных и финансовых достижениях предприятий, которые созданы на базе исправительных учреждений и ЛТП, опровергают расхожее мнение о том, что государство содержит за свой счет заключенных: государственная газета «Советская Белоруссия» рассказывает о РУП «Четырнадцать»: «Это предприятие одно из самых успешных в системе исправления. Находится в ИК № 14 — учреждении строгого режима. 1.200 осужденных здесь в три смены производят в месяц продукцию на 10,5 млрд. рублей! Руководство колонии говорит, что это не предел. В прошлом году, когда экономическая ситуация была чуть более благоприятной, объемы доходили до 20 млрд. МАЗ, БелАЗ, Минский тракторный завод, Сморгонский агрегатный завод, Мозырский машиностроительный завод, минские заводы колесных тягачей и моторный, «Могилевтрансмаш» и многие другие присылают предприятию заявки на производство определенной продукции. Через месяц на склады заводов из колонии поступают готовые колодки, тормозные цилиндры, радиаторы, теплообменники и глушители». Основной заказчик ИК — БелАЗ. Ему отгружается около 40% продукции. Для них делаем радиаторы, тормозные колодки. Недавно предприятие освоило выпуск топливных баков для МТЗ. «Опытные партии уже поступили на завод, получили одобрение, и теперь на руках у руководства контракт на 1.000 штук комплектующих для новых изделий».
Вот как описывает журналист этой газеты сложившиеся порядки на производстве колонии: «До момента, когда они займут свои места за станками, осталось полчаса. Кое–кто, не успев выполнить норму во время своей смены, и теперь не отрывается от работы. То тут, то там вспыхивают огни сварки. Внезапно сзади слышу звон металла о каменный пол. Оборачиваюсь. За моей спиной выросла кованая конструкция. «Вот так выглядят наши мангалы. Успех у них колоссальный! Мы в месяц производим около 300 штук, очередь на них на месяц вперед», — с гордостью рассказывает (начальник цеха) Шедко. Позади него полукругом стоят осужденные, переговариваясь и улыбаясь: «Не, Михалыч, больше 300 штук в месяц мы не потянем». Но у Михалыча свои задачи. Колония сегодня вышла на самоокупаемость, но можно и сильнее развернуться».
Заработки заключенных различные, но «администрация колонии уверена: главное для осужденного — не зарплата, а так называемый лечебный эффект трудотерапии. Когда руки и голова заняты нужным и полезным делом, не лезут дурные мысли, некогда думать о том, как обмануть, обхитрить или одурачить».
Еще один материал эта же газета подготовила на основе интервью с главным инженером ДИН Юрием Лавриенко. Ю.Лавриненко отметил: «Сегодня в уголовно–исполнительной системе МВД работают 14 предприятий, 3 филиала и 10 внебюджетных производственных мастерских, имеющих собственную производственную базу. Основными направлениями их деятельности стали дерево и металлообработка, а также швейное производство. Только деревообрабатывающие предприятия производят более 830 наименований продукции! Гостиные и спальные гарнитуры, диваны и кресла–кровати, наборы для кухни, офисная мебель и многое другое. Металлообрабатывающие предприятия специализируются на выпуске запчастей для автомобильной и сельскохозяйственной техники, а также металлических конструкций. Швейное и обувное производство осуществляет выпуск более 250 наименований. Сегодня мы можем изготовить практически любую деталь из металла, дерева, готовы рассмотреть разные формы взаимовыгодного сотрудничества. В первом квартале 2015 года оборот нашей продукции в действующих ценах уже составил 165 млрд. рублей».
«Сегодня все наши предприятия, не колонии, а именно республиканские унитарные предприятия, находятся на самоокупаемости. У каждого РУП есть штат, в состав которого входят технические службы, бухгалтеры, экономисты, юристы, маркетологи и многие другие. По сути, мы такие же предприятия, как БелАЗ, МАЗ и так далее. Вот только рабочие — это осужденные. Однако условия работы у нас иные. Мы не можем регулировать численность исходя из потребности, как на обычном предприятии: набирать столько специалистов, сколько в данный момент необходимо заводу или фабрике. Мы должны обеспечить работой всех осужденных, которые прибыли отбывать наказание. Включая и тех, кто и вовсе не имеет образования. Для этих целей созданы участки низкоквалифицированного труда, где сортируют и разделывают лом цветных металлов, автомобильные шины, разбирают противогазы и т.д. Хотелось бы отметить, что эти работы экономически невыгодны для предприятия и их объем с каждым годом все меньше с учетом замены ручного труда на автоматизированный».
«Нужно понимать, что зарплата осужденного тратится не только на погашение задолженности. Из этой суммы он также оплачивает свое проживание в колонии и другие статьи расходов, связанные с пребыванием в местах лишения свободы. ... Если осужденный–сварщик делает баки для БелАЗов или глушитель для МТЗ, у него есть клеймо сварщика и он получает зарплату 4 млн., 2 из которых тратит на погашение долга, 1 — на содержание и еще 1 остается на «ларек» — это одно дело. Другое — низкооплачиваемые виды производства, где средняя зарплата гораздо ниже».
29 мая 2015 года начальник отдела по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний Генеральной прокуратуры Ю.Горошко сообщил на брифинге в пресс-центре БелТА, что средний заработок осужденных в исправительных колониях составляет около 800 000 рублей, в учреждениях открытого типа – 3 800 000 рублей. По его сведениям, лимит наполняемости колоний – 29 210 человек.
Всего в местах лишения свободы содержалось на тот момент, по сведениям из ДИН, немногим более 23 000 осужденных
Продукция, произведенная заключенными, поставляется и за пределы Беларуси: «Вообще, поставляем свою продукцию практически везде. К примеру, в Китай и Францию продаем мебель, сделанную под старину, в Великобританию — деревянные колья. Это один из новых видов продукции. Колья, выполненные в виде двухметрового карандаша, служат для ограждения пастбища для животных».
Дело А.Князькова
В январе 2011 года осужденный Андрей Князьков получил травму на производстве в Могилевской колонии, где отбывал наказание в виде лишения свободы. При работе на токарном станке вылетела тяжеловесная деталь, которая попала в голову осужденному. Врачи Могилевской городской больницы диагностировали открытую черепно-мозговую травму - вдавленный перелом лобной кости со смещением обломков, ушиб головного мозга.
После этого он несколько лет добивался права на материальную компенсацию. За год до освобождения он обратился в Правозащитный центр “Весна”, описал свою ситуацию и на протяжение этого времени получает юридическую поддержку.
Спустя почти 5 лет суд все-таки состоялся, хоть только частично удовлетворил исковые требования.
Сейчас Андрей Князьков больше месяца находится на свободе, где продолжает отстаивать свои права, и лично смог рассказать свою историю.
О производственной травме в колонии
«Мы работали в цеху по металлообработке, делали детали для Могилевского автомобильного завода. У нас собрался нормальный коллектив на производстве, появился хороший заказ, мы выполняли его где-то полтора года. Потом администрации захотелось расширить это производство к новому году, она привезла новое оборудование, новые детали под новый заказ. Но получилось так, что под новое оборудование не было станков и соответствующих приспособлений. Администрация привезла токарный станок, но неподходящего класса, которые был переделан уже в ремонтной бригаде самой колонии, где станок подогнали под нужные размеры.
Однако, переделанное приспособление развалилось один раз, потом второй раз. Я говорил мастеру бригады, что невозможно работать на таком оборудовании, но он оставил вопрос без внимания. Когда в третий раз станок развалился, из него выскочила деталь, которая ударила мне по голове, я отлетел на несколько метров, было много крови. Случай произошел в ночную смену, мне помогли и сразу отвели в санчасть. После этого меня отвезли в больницу, где прооперировали, а затем вернули в санчасть колонии.
За время, пока я находился в санчасти, ко мне приходил инспектор, который сказал, что это производственная травма с тяжелым исходом, обещал, что в составе комиссии будет проводиться проверка. Я не представляю, как проходила проверка, что именно делалось, так как в это время лежал в больнице. Потом инспектор приходил второй раз, снова задавал вопросы.
В итоге под мои предыдущие ответы они подстроили то, что им было нужно, задали дополнительные наводящие вопросы и ушли. При этом мне не сказали, что я имею право принимать участие в проведении проверки. Об этом я уже узнал позже, когда начал знакомиться с материалами проверки.
Позже ребята, с которыми я работал, рассказали, что сразу после случившегося, оборудование в срочном порядке вернули на завод, там сказали, что из шести скрепляющих болтов остались только два, у всех остальных была сорвана резьба, и из-за этого произошло разрушение, и, следовательно, моя травма. А также сам станок был установлен с нарушениями.
Под четким руководством администрации колонии и главного инспектора в наш цех привели бригаду ремонтников, сказали, что необходимо устранить следующие недочеты: установить станок на подушки, сварить защиту, которая должна была быть изначально на этом станке установлена, сделать новые фотографии. Но сразу после несчастного случая делал фотографии оперативный работник. И в итоге в материалы дела на титульную фотографию поставили ту, которую сделали после, где были устранены недочеты, а в сам фотоальбом - те фотографии, которые были сделаны сразу. На них видно, что там нет ни защиты, нет определяющей работу информации, т.е. грубейшие нарушения, с которыми за 15 дней этот станок был введен в эксплуатацию.
Меня с материалами проверки не ознакомили, и я начал пытаться писать жалобы, хотя до этого не имел представления о том, как это делать. В колонии необходимую информацию можно получить через заявление, но только в том случае, если ты знаешь, какой именно документ тебе необходим. Изучив документы, я затребовал заключение по проверке, которое смог получить почти через 8 месяцев после травмы.
Но что-то обжаловать можно, когда тебя слушают, а когда тебя игнорируют – приходят отписки.
В результате производственная травма была установлена, меня не стали делать виновным, потому что не хватило наглости, но они не стали устанавливать чью-либо вину в произошедшем вообще.
Суд состоялся 7 декабря, за один день до моего освобождения, хотя я обращался с ходатайством о переносе даты суда на более поздний срок, чтобы присутствовать на заседании. Видимо, они проигнорировали мою просьбу и даже не уведомили меня об этом.
Решение суда было в мою пользу, но мои исковые требования – компенсация морального вреда в 200 000 000 белорусских рублей – удовлетворены были не полностью. Сумму по решению суда сократили до 40 000 000. Теперь я планирую подавать кассационную жалобу, хотя и здесь наниматель уже опередил меня и заказал для ознакомления мотивировочную часть, т.к. посчитал затребованную сумму слишком высокой и решил опротестовать решение суда.
В своей кассационной жалобе наниматель “Исправительная колония №2 г. Бобруйска” указывает, что якобы я не соблюдал инструкцию по охране труда и именно это стало причиной травмы. А также просит суд учитывать мою неоднократную судимость, характеристику с места отбывания наказания, где утверждается, что я не стал на путь исправления, и уменьшить взыскиваемую сумму с 40 000 000 на 10 000 000 белорусских рублей».
О зарплате и начислении пенсии
«Раньше в заключении выходить на работу можно было по желанию. Можно было выходить на часа два под предлогом благоустройства территории колонии. И часто заключенные шли работать добровольно, потому что если нет помощи из вне, то прожить очень тяжело. Теперь же всех осужденных в колонии переводят на 8-часовой рабочий день в принудительном порядке.
На момент работы в цеху металлообработки в 2011 году я получал около ста тысяч белорусских рулей на руки. Но другие заключенные получали по 20-30 тысяч, а то и меньше.
После травмы мне дали 3-ю группу инвалидности с ограничениями по работе. Здесь мне помог начмед, который выдал заключение о годности к неполному трудовому дню. Еще два года я работал в швейном цеху.
Мне сразу не хватало стажа для оформления пенсии. Когда я подал документы на пенсию, оказалось, что почти из 5 лет работы у меня вышло всего лишь 4 месяца стажа. Оказывается, что по пенсионному законодательству, трудовой стаж насчитывается в зависимости от минимальной заработной платы. Т.е. как только человек зарабатывает минимальную заработную плату – ему засчитывается один месяц трудового стажа. Самое смешное, что люди в колониях этого даже не знают, и когда им начинаешь рассказывать – они не верят.
В сентябре я настоял, чтобы мне оформили социальную пенсию, которая в местах лишения свободы не выплачивается. Администрация ходила-кричала, что ничего получать я не буду, хотели, чтобы я отказался от заявления. Социальную пенсию все же назначили в сентябре 2014 года.
Позже мне удалось собрать все документы, отправить их и спустя год, в марте 2015 года я смог им доказать, что мне положена трудовая пенсия. Мне ее назначили и предложили обратиться за перерасчетом, поскольку ранее мне была оформлена социальная пенсия. Я обратился за таким перерасчетом, но так его и не получил. Мне просто начали платить пенсию с марта. Тогда я очень сильно огорчился, собрал все документы и направил их Могилевский облисполком, который вместе с Департаментом исполнения наказаний провел проверку и установил, что колония виновата в том, что мне не назначили пенсию вовремя и она несет материальную ответственность. И я могу обратиться к ним с претензией, и потом в суд. Сейчас я жду реакции от администрации колонии, но отступать не планирую».
Об освобождении и ресоциализации
Когда я находился в колонии мне положено было 3 посылки в год и дополнительно – одна вещевая. И еще одна вещевая посылка - за месяц до освобождения. Об этом я прочитал в Уголовно-исполнительном кодексе. Я собирал деньги с пенсии и перевел их знакомому, который купил мне вещи к освобождению. Но знакомый выслал посылку раньше, чем предполагалось. Чтобы получить ее, я написал соответствующее заявление, предупредил начальника отряда и попросил его позвонить на посылочную станцию, чтобы предупредить, что мне придут вещи на освобождение. Когда он позвонил, посылку уже отправили обратно. Хотя я не получил за год ни одной посылки, мне все равно пришлось ехать в Минск в тюремной одежде.
После освобождения бывшим осужденным не оказывается почти никакой помощи. У меня нет регистрации, но все-таки достаточно быстро удалось заселиться в дом ночного пребывания для лиц без определенного места жительства. Хотя условия проживания там не самые лучшие, но выбирать не приходится. Сейчас я в процессе получения регистрации, только после этого смогу стать на учет в центре занятости населения.
Кроме всего прочего у меня возникли сложности с медицинским обслуживанием и скидкой на медикаменты. Невозможно ничего добиться без регистрации.
Кроме того, хочу отказаться от ограничений по работе, т.к. уверен, что с такими ограничениями по физическому здоровью ни один наниматель меня не возьмет. Но травма слишком серьезная, инвалидность снять не могут, а, следовательно, не снимут и ограничений на работу. Смогу ли найти работу – не знаю.
Раньше было сложно в материально плане, но сейчас еще труднее».
В данный момент Андрей Князьков подал кассационную жалобу на решение суда Октябрьского района г. Минска и ожидает повторного рассмотрения.
Никакой помощи от государственных органов в трудоустройстве он не получил: за время заключения он утратил регистрацию в г.Минске, сейчас временно зарегистрирован в Доме ночного пребывания, и, по мнению сотрудников Центра занятости, не может получать каких-то пособий и льгот при трудоустройстве.
