Яуген Миранович: «Зваться белорусом в Польше сегодня опасно?»

Белостоцкая районная прокуратура передала в суд уголовное дело в отношении членов правления Программной рады еженедельника «Ніва», издаваемого белорусским сообществом в Польше. Этнические белорусы, граждане Польши, не признают себя виновными и считают, что таким образом государство пытается устрашить белорусов, чтобы они перестали белорусами зваться. Поскольку польские газеты не дали возможности нашим коллегам высказаться, мы считаем целесообразным дать слово обвиняемым. Наш гость – бывший председатель правления Программной рады еженедельника «Ніва», профессор университета Белостока, руководитель кафедры белорусской культуры Яуген Миранович.
-- Скажите, с чего начались неприятности?
-- Все началось с контроля Белостоцкого отделения Высшей контрольной палаты Польши за расходованием государственной дотации еженедельником «Ніва». Каждый год Министерство культуры Польши дает дотацию размером 300 тысяч злотых на издание еженедельника: на зарплату журналистам, юристу и бухгалтеру и на оплату услуг типографии. Все еженедельники национальных меньшинств получают примерно такую же дотацию. Проверка показала, что у нас есть недостатки в счетоводстве, хотя прежний контроль не показывал, что у нас что-то не в порядке.
Вот один из эпизодов. Дотация нам дается на весь год. Однако в 2002 году деньги пришли в апреле, а использовать мы их должны до 30 октября 2002 года. Мы понимали, что следующая дотация тоже не придет 1 января, а снова где-то в марте-апреле. А как издавать газету с октября до апреля? И мы распределили эти деньги таким образом, чтобы нам хватило на весь год. Чтобы не прерывать издательского цикла. Чтобы каждую неделю выходила «Ніва».
-- Знали ли об этом в Министерстве культуры?
-- Да, знали. И закрывали на это глаза, потому что мы, по сути, страдали из-за недоработки чиновников, которые поздно перечисляли нам деньги. За полгода мы не могли использовать годовой размер дотации, потому что невозможно вперед выплатить зарплату и рассчитаться с типографией. А чтобы получить официальное разрешение на использование денег таким образом, как мы делали, надо много побегать. Механизм таков: мы должны вернуть министерству неиспользованную часть дотации, все объяснить, получить разрешение и ждать возвращения наших денег. Дело сложное, и в министерстве это тоже понимали. И не трогали нас. Но никто не думал, что контролеры скажут, что эти деньги нелегальные. А деньги остались немалые – 174 тысячи злотых. Из этой ситуации начали делать шоу. Газеты писали таким образом, что у читателей складывалось впечатление, что эти деньги не только незаконно выделены, но вообще украдены или пропали. Потом стали писать, что «Ніва» перестала существовать. А если умерла газета, которой более 50 лет, это значит, что там было большое преступление.
-- Иначе говоря, началась пропаганда?
-- По «Ніве» и всему белорусскому сообществу был нанесен такой сильный информационный удар, что другого слова, иначе как пропаганда, найти трудно. И по радио, и по телевидению часто говорили, что что-то там не в порядке, а все издатели – группа подозреваемых. А что не все в порядке, в чем подозреваются – конкретно не говорят. Журналисты писали о каких-то преступлениях, о которых не упоминала ни Контрольная палата, ни прокуратура. Складывалось впечатление, что просто нужно показать белорусское сообщество как криминогенное, преступное, что финансировать еженедельник «Ніва» -- это опустошить финансы всей Польши, довести страну до банкротства.
В конце 2003 года мы получили письмо, что дело направлено в прокуратуру. Хотя Министерство культуры, выступавшее потерпевшей стороной, говорило следователям, что одобряет действия «Нівы». Через год и прокурор подтвердил журналистам, что никакие деньги не пропали.
-- Получается, что в этом уголовном деле нет потерпевшего?
-- Получается. Но эта «мелочь» дело не прекращает. Как на работу мы ходим в прокуратуру, объясняем каждую квитанцию, каждую бумажку. Весной 2004 года расследование прекратили. И вдруг в октябре все члены Программной рады получили из полиции повестки прийти в роли подозреваемых. И нам сообщили, что мы совершили такие преступления в счетоводстве, что нам угрожает по 2 года лишения свободы.
А потом начали у всех членов Программной рады снимать отпечатки пальцев, фотографировать нас с трех сторон с номерами, как преступников. Затем поехали по домам с обысками. Это видели соседи. А что люди прежде всего думают? Правильно, что живут рядом с преступниками. Все эти действия прокуроров и полиции выглядели как дешевая демонстрация силы. Никто из нас не мог сориентироваться: что происходит?
Один из членов Программной рады после этого говорил: «Я уже боюсь идти в лес за грибами с ножиком – потом скажут, что я этим ножиком пилил деревья в Беловежской пуще». А другой – известный в Европе журналист Юрий Калина – пошел в Высшую контрольную палату, чтобы узнать, что происходит. И не учел, что он сам член Программной рады. А там ему говорят: «Ага, вы же тоже в числе подозреваемых». Вот так человек узнал о своей роли в этом деле.
Потом выяснилось, что к ответственности привлечен человек, который в то время не был членом Программной рады. Вот это обстоятельство немного сбило с польских журналистов апломб, а другим дало возможность поразмыслить, все ли в этом деле так, как рассказывают прокуроры.
-- Именно вы какую видите причину того, что происходит?
-- На мой взгляд, дело в том, что последняя перепись населения Польши показала, что более 50 тысяч человек считают себя белорусами. Кажется, польские власти рассчитывали на более скромное число. Поэтому были предприняты шаги к компрометации самого сердца белорусского сообщества – Программной рады еженедельника «Ніва». Кого обвинили? Ученых, писателей, журналистов – ту интеллигенцию, которую люди уважали, кому верили, вокруг кого объединялись. Сейчас вся Программная рада замазана черным цветом. Да и прокурор в последний раз сказал, что нам угрожает по 8 лет лишения свободы. Столько же лет дали шефу варшавской мафии, которого как-то судили в Белостоке. Так он же торговал девушками и наркотиками. Страшно подумать, но получается, что зваться белорусами и быть в наркомафии – это одно и то же.
Всего обвинили 11 человек, обвиняемые есть во всех 8 общественных организациях, которые входят в Программную раду. Это значит, что лидеры этих организаций не могут баллотироваться в депутаты парламента.
Эхо об этом факте разошлось далеко по всей стране. Сейчас проходят перевыборы в общественных объединениях, и люди не хотят входить в никакие правления или избираться руководителями. Люди вообще стали бояться любой общественной деятельности. Если прежде с таким вдохновением мы вели наше общественное дело, то теперь люди даже боятся публично называться белорусами. Особенно это заметно среди молодежи. Мы рассчитывали, что наши дети продолжат наше дело. Но моральный террор оказался сильнее отцовского слова.