Правозащитник из России: Сегодня главный инструмент борьбы с гражданским обществом - уголовные статьи Аудио
Более четырех лет прошло с момента принятия в России позорного закона "Об иностранных агентах", который направлен против организаций гражданского общества и нарушает свободу ассоциаций. С каждым годом власти дополняют практику применения закона все более жесткими методами. Какими последствиями это оборачивается для НКО и какие сферы вслед за свободой ассоциаций сегодня попадают под удар, сайту ПЦ «Весна» рассказал представитель старейшей российской правозащитной организации, Московской Хельсинкской группы, Николай Костенко.
- Если посмотреть с самого начала и до актуального момента, как "эволюционировали" формы преследования "иностранных агентов"?
- В 2011 году между российскими властями и обществом начались сложности. Их накал пришелся на выборы в Государственную Думу, когда несколько тысяч человек и в Москве и других городах России вышли на улицы с протестом против массовых фальсификаций. Тогда власти немного испугались, но смогли предотвратить сплочение народных масс, и протесты стихли. Урок из тех событий был вынесен, и уже после президентских выборов 2012 года давление на гражданское общество резко усилилось. В первую очередь, под раздачу попали некоммерческие общественные организации, так как почему-то считается, что все революции, прокатившиеся волной по Востоку, а также по Грузии и Украине, были инициированы именно гражданским обществом. К тому же наш президент, который является выходцем из спецслужб, лично считает, что правозащитные организации - это действительно так называемая "пятая колонна", то есть национальные предатели, готовые в любой момент ударить власти ножом в спину.
Тогда был принят Федеральный закон "Об иностранных агентах", который сейчас является главным инструментом в борьбе с правозащитными организациями. Надо отметить, что первоначально основной организацией, против которой задумывалась применить этот закон, была организация "Голос", которая занимается наблюдением за выборами. А уже потом репрессивный закон затронул другие НКО.
Нужно всего два компонента, чтобы организацию зачислили в иностранные агенты - иностранное финансирование и политическая деятельность. Понятно, что правозащитная деятельность не является политической. Однако трактовка этого понятия, введенная Министерством юстиции, очень широкая и расплывчатая. Сейчас, по сути, любая деятельность, о которой человек говорит публично, может считаться политической, и потенциально этим самым он может повлиять на общественное мнение.
В законе есть замечание, что политической деятельностью не считается, например, экологическая. Но это никак не мешает Минюсту включать в список иностранных агентов и экологические организации, как это случилось с "Экозащитой". Также есть ряд организаций, которые помогают людям с вич-инфекцией, почему-то они тоже попали под раздачу, и их начали объявлять иностранными агентами. Такая практика связана со спецификой деятельности властей на местах, которые по всем вопросам придерживаются планов. Поэтому неудивительно, что у них появились планы и по количеству иностранных агентов. Планы эти, конечно, надо выполнять, поэтому и включают в список всех подряд. Так, в начале прошлого года в реестр иностранных агентов включили организацию, занимающуюся содействием малочисленным народам Севера. Вот такое кафкианство в чистом виде.
В прошлом году очередь дошла до самых авторитетных правозащитных организаций, находящихся в Москве: иностранными агентами были признаны Правозащитный центр "Мемориал", международное общество "Мемориал", Сахаровский центр, аналитический центр "Сова".
С таким клеймом организации вынуждены терпеть многочисленные проверки от Министерства юстиции и, в случае установления "нарушений", платить огромные штрафы. В основном штрафуют в двух случаях: во-первых, за отказ добровольно заносит себя в реестр иностранных агентов (штраф до 300 тысяч рублей), и во-вторых, за то, что на печатных материалах и на сайтах организаций отсутствует информация о том, что данная организация - иностранный агент.
Кроме непосредственного включения в список иностранных агентов, стали вводиться такие санкции, как, например, уголовная ответственность за злостное уклонение от включения в реестр иностранных агентов. Власти начали такую практику из Союза "Женщины Дона": летом прошлого года на руководителя организации Валентину Череватенко было заведено уголовное дело.
- Более чем через четыре года, наверное, уже можно говорить о каких-то тенденциях. Как этот закон сказывается на деятельности неправительственных организаций?
- Статус иностранного агента - это незаслуженно клеймо, потому что никто не считает себя таковым. Если иностранный гражданин перевел хоть один доллар любой правозащитной организации в России, то она уже считается иностранным агентом. Но чей она агент? Не понятно.
После принятия закона много организаций были вынуждены резко сократить или вообще отказаться от иностранного финансирования. А найти деньги внутри страны достаточно сложно, так как далеко не каждый национальный фонд согласится финансировать правозащитную деятельность. Поэтому, к сожалению, много организаций вообще приостановили свою деятельность. Остальные начали искать различные юридические лазейки - вместо одних юридических лиц стали создаваться другие и т.д. Например, Комитет против пыток переименовали в Комитет по предотвращению пыток.
Что касается Московской Хельсинкской группы, то мы, чтобы не получить статус иностранного агента, отказались от иностранного финансирования, и поэтому были вынуждены значительно уменьшитьблагося в размере. Сейчас в московском офисе нас работает менее 10 человек. Также раньше у нас была сеть региональных правозащитных организаций МХГ, а сейчас, по сути, ее уже нет. В общем, "благодаря" деятельности закона "Об иностранных агентах", на сегодняшний день далеко не в каждом регионе есть хоть какая-то правозащитная организация.
- Кроме статуса "иностранных агентов", в России применяются и более брутальные формы давления ...
- Да, такая проблема существует, и чаще всего мы сталкиваемся с ней на Северном Кавказе, в частности в Чечне. В 2015 году началась кампания по изгнанию правозащитников из этого региона. Тогда произошло нападение на офис Комитета против пыток в Грозном. В прошлом году невядомые остановили машину с правозащитниками и зарубежными журналистами, всех их сильно избили, а машину сожгли. Также был избит глава Сводной мобильной группы Игорь Каляпин.
Периодически нападения на правозащитников и вообще на активистов происходят и в других регионах. Например, в Краснодарском крае осенью прошлого года пострадали волонтеры экологических организаций, которые приехали туда бороться с лесными пожарами. Местные казаки обвинили активистов в том, что это именно они поджигают лес, напали на их лагерь, и довольно жестоко избили.
- Конечно, такие регионы, как Чечня, это отдельная больная тема. Но тот же Комитет по предотвращению пыток вызывает недовольство госорганов и тем, что "вмешивается" в деятельность пенитенциарных учреждений по всей России, благодаря возможности наблюдать за местами принудительного содержания граждан ... Насколько это действенный инструмент?
- Действительно, несколько лет назад под давлением правозащитного сообщества был принят закон об общественном контроле мест принудительного содержания (СИЗО, исправительные колонии, ИВС и т.д.). Согласно ему, в каждом регионе избирается общественная наблюдательная комиссия, которая выполняет эти функции. Первоначально в состав ГНК, срок действия которой составляет три года, вошло много правозащитников. Но в прошлом году были перевыборы ГНК и, в результате "спецоперации" Федеральной службы исполнения наказаний, в большинстве регионов в составе ГНК оказались люди, которые никакого отношения к общественному контролю и правозащитной деятельности не имеют. Достаточно сказать, что в состав Московской ГНК вошел бывший директор Бутырского СИЗО полковник Комнов, который является фигурантом "списка Магнитского". Правозащитников в новых составах ГНК стало гораздо меньше. Если в Москве еще кто-то остался, то в региональных комиссиях сейчас люди, которые явно не будут бороться с нарушениями в Федеральной службе исполнения наказаний.
- С какими проблемами российские правозащитники чаще всего сталкиваются сегодня?
- У нашего государства сейчас существуют два основных направления для удара - это свобода ассоциаций, о которой я уже рассказал, и свобода собраний, которую также всячески пытаются ограничить. Сейчас главный инструмент в борьбе с гражданским обществом - это статья Уголовного кодекса РФ, согласно которой, если человек несколько раз выходить на несанкционированное мероприятие, его можно привлечь к уголовной ответственности. Как пример - громкое дело Ильдара Дадина. Эта норма оспаривалась в Конституционном суде, но больших надежд на успешный исход у меня не было, так как Конституционный суд у нас перестал выполнять свои функции. В общем, главная проблема России - это отсутствие правосудия в правильном понимании этого слова. У нас есть только "карманное" правосудие, когда суды работают исключительно в интересах властей. Если в процессе есть хотя бы маленькая заинтересованность государственных структур, то суд обязательно примет их сторону, а не сторону простого гражданина. Кстати, самая распространенная жалоба в Европейский суд по правам человека - на нарушение права на справедливый суд.
Государство наступает со всех сторон. Ранее у людей были какие способы, чтобы дать выход своей протестной активности, а сейчас таких возможностей почти не осталось, при том что недовольных людей становится все больше. Это очень неразумная политика, ведь известно, что если в чайнике заткнуть все дыры, то давление внутри него будет расти - и он, в конце концов, взорвется.
