Политзаключенные в Беларуси. Дело «Белого легиона» может увеличить список

По этому делу правозащитники пока не давали своих оценок и заключений, хотя часть оппозиционно настроенных граждан уже сейчас требует признать всех фигурантов политзаключенными.

После освобождения в августе 2015 года шестерых человек, которых Евросоюз считал политзаключенными, — Николая Статкевича, Игоря Олиневича, Николая Дедка, Евгения Васьковича, Артема Прокопенко и Юрия Рубцова — западные дипломаты и политики не раз выражали надежду, что новых политических узников в Беларуси не появится. Надежды не оправдались, - пишет naviny.by.

В апреле с разницей в неделю белорусские правозащитники признали политзаключенными анархиста, экс-фигуранта знаменитого «дела граффитистов» Вячеслава Косинерова и активиста Дмитрия Полиенко. Правозащитники требуют их немедленного освобождения.

Косинеров и «повешенный городовой»

В случае с Косинеровым, которому предъявлено обвинение в совершении преступления по ч. 1 ст. 339 Уголовного кодекса (хулиганство), правозащитники считают, что его действия «явно не подпадают под состав уголовного хулиганства, не несут общественной угрозы, которая является необходимым признаком преступления».

Основанием для уголовного преследования Косинерова стала проведенная им 12 марта акция-перформанс. Активист накинул петлю на статую полицейского-городового времен Российской империи, установленную у здания МВД в Минске в начале марта в честь столетия белорусской милиции. Как отмечают правозащитники, таким образом Косинеров «выразил свой публичный протест против милицейского произвола и преследования активистов анархистского движения за участие в мирных акциях протеста».

«Эти действия не связаны с применением насилия или угрозой его применения, уничтожением или повреждением имущества, не характеризуются особым цинизмом, не имеют хулиганского мотива, а являются выражением мнения, которое включает свободу, среди прочего, распространять всякого рода информацию и идеи путем, в том числе, художественных форм выражения или иными средствами по своему выбору. Это право хотя и не является абсолютным, но его ограничение в данном случае явно непропорциональное, не основывается на общепризнанных принципах ограничения свободы выражения и ставит под угрозу само осуществление этого права», — подчеркивают правозащитники.

По их мнению, при таких обстоятельствах квалификация действий Косинерова как умышленно совершенного хулиганства, заключение его под стражу и возможное дальнейшее ограничение свободы являются чрезмерными и направленными на изоляцию активиста.

«Это уголовное преследование, как и предыдущее, в августе 2015 года, обусловлено его активностью в анархистском движении, а также местью органов милиции. Таким образом, уголовное преследование Вячеслава Косинерова имеет политически мотивированный характер», — говорится в совместном заявлении девяти правозащитных организаций.

Судебный марафон Полиенко

Причиной уголовного преследования Дмитрия Полиенко стало его участие в мирной акции велосипедистов «Критическая масса» 29 апреля 2016 года в Минске. Акция была «насильственно, с применением непропорциональной силы, прекращена сотрудниками милиции», отмечали правозащитники. Шесть участников, в том числе Полиенко, были задержаны.

12 октября 2016 года Полиенко был осужден по ст. 364 Уголовного кодекса (насилие или угроза применения насилия в отношении сотрудников правоохранительных органов) и по ч. 2 ст. 343 УК (изготовление и распространение порнографических материалов или предметов порнографического характера). Приговор — два года лишения свободы с отсрочкой исполнения на два года.

Правозащитники посчитали, что те обвинения «не нашли своего подтверждения в суде и не были подкреплены достаточными доказательствами», и сделали вывод, что осуждение Полиенко «непосредственно стало результатом реализации им свободы мирных собраний и выражения мнения».

Но так как Полиенко после прошлогоднего суда оставался на свободе, оснований называть его политзаключенным у правозащитников ранее не было.

Однако 7 апреля суд Заводского района Минска отменил отсрочку исполнения наказания. Полиенко направили в исправительную колонию отбывать полтора года лишения свободы (с учетом времени содержания под стражей до суда в 2016 году).

Основанием для такого решения суда стало, в частности, привлечение Полиенко несколько раз к административной ответственности.

Так, 10 марта он был арестован на семь суток за то, что после оглашения приговора суда в отношении фанатов футбольного клуба «Партизан» по «делу антифашистов» выкрикивал «Ганьба!» и другие реплики в знак несогласия с решением судьи, который приговорил обвиняемых к лишению свободы на сроки от 4 до 12 лет. Полиенко обвинили в мелком хулиганстве и неповиновении законным требованиям должностных лиц. А 20 марта его арестовали на 15 суток за участие в акции по защите Куропат.

Для полноты картины стоит отметить, что после августа 2015 года белорусские правозащитники также признавали политзаключенными активиста Михаила Жемчужного и пенсионера Александра Лапицкого. Однако Запад эту точку зрения не разделял и в переговорах с белорусскими властями вопрос об этих людях не поднимал.

Фурор вокруг «дела патриотов»

Ныне же в центре внимания политизированной публики оказалось дело «Белого легиона» (или «дело патриотов»), фигуранты которого обвиняются в создании незаконного вооруженного формирования. Но по этому делу правозащитники пока не давали своих оценок и заключений, хотя часть оппозиционно настроенных граждан уже сейчас требует признать всех фигурантов политзаключенными.

Валентин Стефанович, заместитель председателя закрытого властями правозащитного центра «Весна», подчеркивает, что решение о признании кого-либо политическим заключенным базируется на ряде критериев. «Эти критерии есть на сайте «Весны». Решение коллегиально принимают девять правозащитных организаций», — уточнил он в комментарии для БелаПАН.

Если в действиях гражданина нет признаков преступления и его преследуют исключительно за взгляды или осуществление каких-либо прав, гарантированных международными нормами, либо по дискриминационным основаниям, либо в связи с защитой прав других лиц, то он признается политзаключенным с требованием немедленного освобождения.

Если же человек осужден по политическим мотивам при наличии в его действиях какого-то преступления, но наказание носит явно непропорциональный характер именно по политическим мотивам, то в отношении таких лиц правозащитники требуют пересмотра дела.

«Что касается «Белого легиона», то мы не можем руководствоваться принципом «верю — не верю» или «нам кажется». Наши доводы по признанию политзаключенными должны быть аргументированы, поэтому мы вынуждены ожидать суда, чтобы понимать, в чем конкретно выражается обвинение, каковы доказательства или их отсутствие. И потом уже мы будем делать выводы», — сказал Стефанович.

Всю информацию о признании кого-то политзаключенным белорусские правозащитники доводят «до широкого круга международного сообщества», в том числе и до структур Евросоюза.

«Но не надо обольщаться, что признание белорусскими правозащитными организациями какого-либо человека политзаключенным автоматически приведет к тому, что ЕС с нами согласится и это будет предметом какого-то обсуждения с властями. Тут много нюансов», — пояснил Стефанович.

Как и почему был прерван период «мягких практик»

В частности, на ситуацию влияет диалог, который Минск и Брюссель активно развивают последние пару лет.

«ЕС в этот период диалога не особо хотел замечать, кого мы признавали политзаключенными, — подчеркивает Стефанович. — Хотя до последнего времени власти и сами вели себя сдержанней. В прошлом году мы зафиксировали семь случаев преследования по политическим мотивам, но все приговоры, кроме вынесенного Лапицкому, не были связаны с лишением свободы».

Это время правозащитники определили как период «мягких практик»: власти старались избегать грубых форм репрессий, в первую очередь уголовного преследования по политическим мотивам, уличные акции не разгоняли, их участников не задерживали и не сажали под арест (правда, активно штрафовали).

В марте нынешнего года правозащитники констатировали «резкое ухудшение ситуации с правами человека в стране» и окончание периода «мягких практик».

«В марте мы видим рост арестов в несколько раз. Их стали применять массово. Стали применять все формы репрессий — от уголовного преследования до произвольных задержаний превентивного характера, когда перед 25 марта явно изолировали активистов оппозиции», — сказал Стефанович.

Он считает эти действия властей ответом на прокатившиеся по стране акции протеста против декрета о тунеядстве.

Собеседник не исключает, что если активность граждан, в первую очередь уличная, будет сведена к нулю, то власти опять могут вернуться к «мягким практикам», потому что все еще заинтересованы в сохранении диалога с ЕС.

Соответственно, власти не заинтересованы в появлении большого числа политзаключенных, к которому может привести в итоге дело «Белого легиона», подчеркивает Стефанович.

«Если это дело дойдет до суда, то очень сложно будет спрятать все шероховатости, и если оно носит сфабрикованный характер, сложно будет это все скрыть, — отметил он. — Поэтому потенциально эти люди могут быть признаны политзаключенными. И столь большое их число будет уже очень сложно не замечать Западу».

Вся эта история, подчеркивает собеседник, показала: заявления правозащитников о необходимости системных изменений в Беларуси как никогда актуальны. Пока их нет, «мы видим, что для изменения практики достаточно одного дня, если скажет президент», отметил Стефанович.

Брюссель наблюдает и взвешивает

В свою очередь, политологи полагают, что в ближайшем будущем вопрос политзаключенных вряд ли сможет сломать тренд отношений Минска и Брюсселя.

«Если не будет какого-то массового процесса по «Белому легиону», то думаю, что политзаключенные останутся темой для реакции на уровне заявлений, но не темой для изменения политической линии [Евросоюза]», — сказал в комментарии для БелаПАН политолог Юрий Чаусов.

По его мнению, на политику ЕС в отношении Беларуси может повлиять «резкое и очевидно грубое увеличение политических репрессий».

«Думаю, что в сегодняшней ситуации нельзя говорить о красной черте в отношениях. В политике Запада нет таких четких ориентиров относительно каких-то шагов белорусского государства, которые станут причиной для разрыва отношений, для их резкого охлаждения. Собственно говоря, 25 марта (разгон манифестации, массовые задержания. — Ред.) это и показало», — отметил Чаусов.

Да, какие-то компоненты политики Запада могут изменяться, государства ЕС теперь, наверное, не будут выступать за отмену мандата спецдокладчика ООН по правам человека в Беларуси, какие-то проекты из межведомственного плана по правам человека у государства не получится профинансировать за счет европейских денег. «Но в целом на политические отношения, на настрой на диалог такие разовые посадки активистов и эксцессы не повлияют», — считает Чаусов.

Старший аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS) Денис Мельянцов подчеркивает, что на политику ЕС влияет целый ряд факторов.

Во-первых, сами личности политзаключенных. «Когда ими были экс-кандидаты в президенты и известные оппозиционные лидеры, то было понятно, что они сидят именно за политику. Там было все очень однозначно, — сказал Мельянцов в комментарии для БелаПАН. — Если дойдет до посадок «Белого легиона», то здесь как раз все не настолько однозначно. Власти могут оправдывать это и оружием, и экстремизмом, и кивать на украинские события, и объяснять это вопросами безопасности».

Во-вторых, ЕС уже не тот, что был в 2011 году. «Изменилась ситуация после событий в Украине плюс внутренние проблемы самого Евросоюза подталкивают к тому, что ЕС становится более толерантным к таким вещам, когда речь заходит о вопросах безопасности, — подчеркнул Мельянцов. — Сейчас вопросы демократии и прав человека несколько уступили место вопросам безопасности и стабилизации».

В-третьих, признание кого-то политзаключенным со стороны белорусских правозащитников вовсе не означает, что это же непременно сделают международные организации и ЕС. Такое уже было раньше, когда внутренний список политзаключенных был значительно больше того списка, которым руководствовался Брюссель.

«Я бы очень осторожно говорил о возможных красных линиях, — отметил Мельянцов. — Конечно, политзаключенные подпортят наши отношения. И уже портят. ЕС очень четко показал свою позицию насчет непропорционального использования силы 25 марта. Сейчас можно говорить, что ЕС взял некоторую паузу. Он не углубляет отношения с Минском, некоторые встречи и визиты отложены либо перенесены. ЕС сейчас внимательно наблюдает, являются эти репрессии системными или это были эксцессы, которые можно оправдать вопросами безопасности».

Сейчас, когда есть два новых политзаключенных, риторика ЕС может измениться.

«Политики на Западе подвержены давлению общественного мнения и прессы, они вынуждены комментировать это в негативном свете, — сказал Мельянцов. — Но я не думаю, что эти два политзаключенных фатально повлияют на белорусско-европейский диалог».

ЕС много вложил в нормализацию отношений с Беларусью, много было сделано. «И политическая инвестиция препятствует тому, чтобы этот диалог был свернут из-за признания белорусскими правозащитниками двух человек политзаключенными, — полагает Мельянцов. — С учетом последних событий в Турции, Брекзита, Украины это не настолько важное событие для ЕС, чтобы радикально менять подходы и политику в отношении Минска. Вряд ли отношения будут свернуты».

Но если политзаключенных в стране станет много, то ЕС, конечно же, придется реагировать и пересматривать подходы к Беларуси.