Саша Кулаева: Административные аресты держат общество в постоянном страхе

В Беларуси нужно ставить вопрос об отмене административного ареста, который режим Лукашенко ловко приспособил для политических репрессий. Такую идею на IV Белорусском правозащитном форуме высказала Саша Кулаева, представитель FIDH (Международной федерации за права человека).

Почему “беларуский вопрос” постепенно уходит с повестки дня международных институтов? Можно ли вернуть внимание Запада к нарушению прав человека в Беларуси, масштаб которых не уменьшается? На эти и другие вопросы руководитель отдела Восточной Европы и Центральной Азии FIDH отвечает в интервью Беларускай праўдзе.

“Красные рамки, за которые Лукашенко не должен выходить, ясны обеим сторонам”

- Почему беларуский вопрос постепенно уходит с повестки дня международных институтов?

- По целому ряду экономических, политических и геополитических причин.

Безусловно, ситуация в Беларуси сейчас менее легка для прочтения на международном уровне. Не арестованы, как в 2010 году, семь из девяти кандидатов в президенты, нет огромного количества уголовных дел заведомо политического характера, нет совершенно страшного наезда на правозащитников, журналистов, который доступен миру понятными категориями. Но уровень репрессий – высочайший.

Я говорила на Беларуском правозащитном форуме о массовых административных арестах. С западной точки зрения – это несуществующий вид наказания. А ведь мы говорим о чудовищных условиях наказания, иногда более жестких, чем в обычных колониях и тюрьмах. Люди часто не имеют даже кроватей, спят один на другом, арестованным не предоставляют свидания, крайне ограничена переписка, ограничен доступ адвокатов, практически невозможно обжаловать административный арест: сначала отсидишь сутки, а потом можешь обжаловать. Психологический, моральный и физический ущерб иной раз выше, чем от уголовного наказания.

Ни в коем случае не говорю, что уголовное наказание по политическим мотивам – образцово-показательное, совсем нет. Но если мы сравним, сколько дней по политическим причинам люди в Беларуси проводят “на сутках”, и сколько дней проводят в целом политзаключенные с соответствующим признанным статусом, думаю, что сутки перевесят. Кажется, есть люди, которые в силу своей гражданской активности отсидели такое количество суток, которое тянет на реальный срок. В этом проявляется беларуская специфика, когда недопустимое становится нормой. Но к этому обществу уже привыкло.

Во время массовых задержаний в марте 2017 года людей осуждали на 5, 10, 15 суток. Пока европейская бюрократия очухается, то и реагировать уже не на что: человек отсидел свои сутки. Массовое сознание восприняло произошедшее как именно краткосрочное «задержание» на двое-трое суток, как на Западе, а не как преследование, в котором задействованы суды, адвокаты, а все обвинительные приговоры при этом строятся исключительно на показаниях милиционеров. Такого в принципе быть не должно, поскольку милиция – заинтересованная сторона.

Режим очень ловко использовал непонятные западному сознанию аресты, ругания матом, беседы, рахмахивание руками – поди объясни суть происходящего среднестатистическому европейскому политику. В то же время в 2010 году все было им понятнее.

- Значит, нужно выработать механизм, позволяющий признавать административно арестованных политзаключенными?

- Такой механизм даже существует: есть критерии политзаключенных, сформулированные беларускими (и не только) правозащитниками. В них указано, что административные приговоры – часть политического преследования. Но будем откровенны: кто на Западе, кто в Беларуси читал эти критерии? Мне бы хотелось более четкой артикуляции, чтобы люди, идущие на сутки в Витебске или Гомеле, чувствовали себя частью политического процесса. И это облегчило бы нам общение с международными структурами, донесение информации и оценки того, насколько важны все эти сутки для поддержания страха в обществе.

Более того, мне лично кажется, что нужно подвергнуть сомнению само существование такого вида наказания, как административный арест, и не только по политическим причинам. Кодекс об административных правонарушениях существует, но заключение под стражей должно стать наказанием в рамках уголовного процесса. “Но тогда будет судимость”, возвражают мне беларуские коллеги. Мы, получается, исходим из посыла “от тюрьмы и сумы не зарекайся”, мол, раньше или позже сядем все – и тогда уже лучше не иметь судимости. С точки зрения права этот аргумент порочен. А беларуский режим боится уголовного преследования: сразу появляется список политзаключенных, по поводу которого, как минимум, придется объясняться с Западом. Но при этом режим имеет возможность без судимости, без лишнего шума и пыли, на 15 суток изолировать человека от общества.

В Армении ведь отменили административный арест, хотя там тоже есть и драчуны, и хулиганы, и бездомные. Точно так же, как мы требуем отменить смертную казнь, не будучи уверенными в том, что Лукашенко пойдет на это завтра, мы должны требовать отмены жестокого, унижающего человеческое достоинство, неэффективного наказания – административного ареста. Это инструмент политического запугивания как в России, где количество политических правонарушений наказуемых административным арестом явно превысило обычное хулиганство или бытовое насилие, так и в Беларуси, где административные аресты позволяют держать в постоянном страхе все общество.

Насчет же изменения уровня внимания к проблемам Беларуси… Дело не только в том, что международное сообщество не понимает язык беларуских репрессий, ситуация меняется; с точки зрения репрессий появилась серьезная конкуренция: Сирия, Турция, огромные вызовы, на фоне которых репрессивность беларуского режима выглядит почти бледно. Не думаю, что сама ситуация в Украине что-то серьезно изменила: Беларусь просто стала стулом, который необходим для того, чтобы сесть за стол переговоров, но да, Европейскому Союзу по ряду геополитических и экономических причин сейчас проще не акцентировать внимание на ситуации в Беларуси. Этот нюанс тоже нужно понимать и принимать во внимание.

- Сложившийся статус-кво устраивает все стороны?

- В некотором роде – да. Но красные рамки, за которые Лукашенко не должен выходить, тоже ясны обеим сторонам. Именно поэтому беларуский режим меняет тактику и строит репрессии на постоянном, но менее заметном административном преследовании. Причем участники акций задерживаются не на акциях, а после их завершения, и не все сразу, а постепенно, как после сентябрьской акции оппозиции, например. Новые правила игры «наверху» все поняли и приняли, именно на них и надо реагировать.

- Как может развиваться ситуация в Беларуси в ближайшей перспективе?

- Я не занимаюсь прогнозами, я работаю с фактами. Но признаков радикального перелома в ближайшие годы лично я не вижу.