О жизни в исправительных колониях: рассказ бывшего заключенного
Сегодня на каждые 100 тысяч жителей Беларуси приходится примерно 314 заключенных. Почти 30 тысяч человек находится по ту сторону решетки. Небольшой районный центр, как Новогрудок или Береза. И это только те, кто в настоящий момент отбывает наказание в исправительных и воспитательных колониях, находится в СИЗО и тюрьмах, в колониях-поселениях и лечебных исправительных учреждениях. "Правозащитники против пыток" задумались, что же в действительности происходит за воротами исправительных структур и попросили Вячеслава (имя изменено), не понаслышке знакомого с буднями исправительных колоний, рассказать о том, как ему там жилось.
О себе
В 35 лет у меня уже 7 судимостей. Жизнь пошла так больше из-за наркотиков. Первая случилась, когда мне и 18 лет еще не исполнилось. Хотя в местах лишения свободы я был только три раза. Сначала в ИК-15 в Могилеве, потом в Волковыске в ИК-11.
В ИК-15 сидят люди, которые первый раз попали в колонию, а ИК-11 – это уже строгий режим. Там находятся те, кто раньше уже отбывал наказание. Конечно, сидеть гораздо легче в местах, где нет строгого режима. Смысл режима – это посылки и контингент.
О распорядке и работе
В 6 утра подъем. Буквально 15 минут есть на то, чтобы помыться. Потом у нас была проверка. Завтрак обычно проходит в три смены. Люди, которые отбывают наказание за наркотики (имеет в виду заключенных, которые получили наказание после вступления в силу декрета «о неотложных мерах по противодействию незаконному обороту наркотиков») идут первыми. В 6:10 они уже в столовой. Не знаю, как успевают помыться за это время, но условия содержания у них гораздо жестче, чем у всех остальных. Наказание, которое я отбывал, проходило гораздо легче.
После завтрака я шел в отряд, на барак. Заключенные из рабочих отрядов и те, кто отбывал срок за наркотики, шли на Промзону. Работали по 8 часов.
Денег почти никто не получал. Напротив, многие платили другим заключенным, чтобы за них отработали, потому что 8 часов в день на Промзоне выдержать сложно.
Я не работал. Должен был, конечно, выходить на два часа, но обычно платил другим, чтобы вместо меня выходили. 2 часа работы стоят 3 пачки сигарет, примерно 3 рубля. Те, кто отбывал за наркотики, платили 10 пачек, т.е. 10 рублей. Расценки у них выше, конечно, потому что по 8 часов работают.
Сигареты в колонии – это единственная валюта, любые подходят.
В основном во всех лагерях сейчас чистят алюминий. Я уверен, что заключенные – это бесплатная рабсила для государства. Когда государственные организации делают ремонт или проводят реконструкцию, то меняют провода. А кто их будет чистить? Вот и отвозят в Промзону, где есть заключенные.
Для людей, которые отбывают наказание за наркотики, работа ужасная. Представьте, помещение, как зал в этом кафе. Вот загонят сюда человек 300, дадут им провод, и в таких условиях они должны его чистить. Работают в той же одежде, в которой ходят каждый день. В последнее время, правда, сделали душ. А раньше как было: возвращаются люди с работы, а на всех пять умывальников и горячей воды нет. Хотя горячая вода и сейчас есть только в бане.
ХБ-костюм дают раз в год. Сменной одежды нет. На проверке в 6 часов утра ты должен быть в костюме. Никого не волнует, что вечером ты его постирал, а сейчас стоишь в мокром на морозе. А люди в них еще и работают. «Рабочку» не выдают. Перчатки и другие средства индивидуальной защиты тоже. Все это как-то считается, но людям их не выдают.
Хотя сейчас алюминий, насколько я знаю, чистят в каждой колонии. И не только те, кто сидит за наркотики.
Есть и другие производства: пилорама, «деревяшка». Заключенные собирают ламинат, сбивают деревянные поддоны, режут резину, склеивают пакеты. Все в одной зоне. Производства маленькие. Если я захочу работать, то меня могут перевести туда. Администрация может послушать и твою мотивацию. Работая ты не заработаешь, конечно, но есть какие-то должности, за которые платят.
Отбой в 22:30. Свет в это время должен быть потушен, но если тебе ночью нужно включить, то проблем не возникает.
О жилье и ремонте
Когда я в последний раз освобождался, в ИК было более 2000 человек, хотя рассчитана она где-то на 1500. Думаю, около 1000 человек перенаселение. Было время, когда в бараках тех, кто сидит за наркотики, стояли койки в три яруса. Человек, который пробовал сидеть на третьем ярусе, ударялся головой о потолок. Правда, потом это убрали, потому что барак не рассчитан на такое. Даже разгрузили их немного, создали еще два отряда. Но условия остались очень жесткими.
Выглядит барак просто: коридор метра 1,5 шириной, а по бокам кубрики (комнаты). В кубриках стоят двухъярусные кровати.
Перенаселение было везде, но у тех, кто отбывал наказание за наркотики, в отряде рассчитанном на 100 человек будет 200. Если мы у себя еще могли встать вдвоем утром “на ходке” (расстояние между кроватями), застелить постель, выпить чай, то у них в бараках койки стояли так близко друг к другу, что даже двоим разойтись было нельзя.
В нашей комнате было 28 человек. Спальное место у каждого свое, конечно, но санитарно-бытовые условия ужасные. Даже не хочу вспоминать. Не скажу, что были крысы или тараканы, но обстановка довольно-таки неприятная. Хотя тут все от самих заключенных зависит.
Правда, сейчас делают ремонты. Арестанты за свой счет. Вот будут везде стеклопакеты ставить. Технически это целая пирамида. Хочу я, например, поставить стеклопакет, а администрация мне за это даст дополнительную посылку или свидание. Только на моем счету нет денег, но у меня есть сигареты. Тогда договариваюсь с другим заключенным, у которого есть деньги на счету, чтобы он сделал за меня перевод, а я ему компенсирую эту сумму сигаретами. Перевод называется “зачисление денег в фонд отряда”.
Постельное белье раз в неделю можно сдавать в стирку, но тут тоже есть один нюанс: для стирки обычно используют каучуковую соду, от которой белье начинает рваться. Каждому заключенному положен один комплект постельного на 2 года. Когда ты только заезжаешь на зону, то обычно получаешь бывшее в употреблении белье, которое после нескольких стирок может окончательно прийти в негодность. А человек должен отходить с ним 2 года. Выкручиваются: кто-то освобождается и передает свое белье другому, кому-то родственники привозят.
По температуре в помещении жалоб обычно нет. Заключенные любят свежий воздух, поэтому в комнате всегда довольно прохладно.
О ларьке, колбасе и шоколадках
В целом, денежные переводы от родственников можно получить без проблем, но деньги ты забрать не можешь, снимаешь покупками через ларек. В ларьке все продают: сигареты, сало, чай, кофе. Выписываешь в бухгалтерии квитанцию и отдаешь продавщице. Цены – это отдельный разговор. Не завышены только на сигареты.
Самая простая, совсем не вкусная шоколадка в прошлом году у них стоила 2 рубля. А когда приехала проверка, я видел, как снимали ценники и ставили другие. Например, я беру два килограмма колбасы по 5 рублей за килограмм, а при мне снимают ценник и она уже стоит 3,5 рубля. Кто там с кем делится, не знаю, но цены почти в два раза завышены.
О диете и еде
Как я рассказывал домашним: «Бабушка свиней чуть лучше кормила». Хотя раньше и заключенных лучше кормили.
Утром дают перловку на воде без масла, но с какой-то полынью. Это даже нюхать нельзя. Ее и не ест никто. Пришли, выпили чай и ушли. В обед тоже перловка, будто бы с мясом, но мяса там обычно не видно. В супе бульон есть, но тоже явно не мясной. Вечером снова каша. Через день рыба или яйцо.
Правда, есть еще диета: я брал диету, поэтому более-менее нормально ел. Мне она по состоянию здоровья положена. На практике, даже если есть показания, в самой колонии диету вам не назначат, только если были соответствующие болезни на свободе и родственники перешлют справки.
Так, утром в понедельник у меня была манка, кружка молока, кружка чая, кусок белого хлеба и шайба масла (пекарня же своя в каждой колонии стоит), а во вторник – два сырника.
Чтобы кушать диету без справок сейчас нужно заплатить где-то 50 рублей в месяц. Хотя продавать запрещено, но обычно схема такая: у меня есть диета, а кто-то занимается спортом, заботится о здоровье. Ему хочется лучше питаться. Тогда он договаривается со мной, чтобы я буду отдавать ему свою еду. За это дает мне 50 рублей сигаретами. Еще можно попробовать организовать официально, но здесь нужно уметь договариваться и быть в нормальных отношениях с завхозом. В отряде все решает завхоз. Это тот же заключенный, но он считается правой рукой отрядника.
Сладости я увидел только на Пасху. Каждому досталось по кусочку булки. Хотя за них мы тоже платили. Собирали деньги на изюм и другие ингредиенты. Завхоз «пекарки» сказал: «Если хотите булки, собирайте с каждого отряда по блоку сигарет».
Готовят тоже заключенные. «Пекарка» – это первый отряд. Туда никто идти не хочет. Для авторитета это очень плохо.
