Жанна Литвина: от работы на радио до правозащиты один шаг (часть 2) Фото

"Весна" сходила в гости к известной защитнице прав журналистов Жанне Литвиной, чтобы узнать о ее личном пути к правозащите. О чем не молчали в первых независимых радио? Когда произошел раскол журналистов на государственных и независимых? Как общество отнеслось к первым волнам репрессий журналистов и редакций в независимой Беларуси?

"Было понимание, что как-то надо спасаться, выходить из этого замкнутого круга"

— На выборах 1994 года я и моя коллега Татьяна Мельничук являлись доверенными лицами кандидата в президенты Станислава Шушкевича. А доверенными лицами Зенона Позняка выступали Елена Радкевич и Виталий Семашко. Нашей задачей было, в том числе, проводить эфиры на телевидении. На этих основаниях мы имели право до выборов посещать Дом Радио. Поэтому я могла работать в своем кабинете, хотя редакцию "Белорусской молодежной" уже расформировали к тому времени. Кстати, на тот момент в "Белорусской молодежной" уже была зарегистрирована одноименная газета. Ее первый номер вышел огромным тиражом. Там мы помогали Шушкевичу в его предвыборной борьбе.

Честно говоря, во время работы на "Белорусской молодежной" присутствовало ощущение, что это все в конце концов может нехорошо закончиться. Было понимание, что как-то надо спасаться, выходить из этого замкнутого круга. Поэтому на период расформирования радиостанции у нас полным ходом шел процесс получения частоты для нового радио "101,2". Но фамилия Литвины там не фигурировала, чтобы не было определенных препятствий при регистрации частоты. Очень нам помог молодой бизнесмен Михаил Князевич, которому я невероятно благодарна. Этот человек с чистыми голубыми глазами прошел все инстанции Минсвязи, Мининформации, тем самым получил все нужные разрешения для нашего нового радио. При этом, мы параллельно вели переговоры с фондом Сороса о помощи с передатчиком. И когда его получили, сразу поставили на баланс Минсвязи.

Коллектив радио "101,2". Фото предоставлено из архива "БАЖ"

"Мать закрытых радиостанций"

— В июле заработало радио "101,2". После этого, тогда еще заместитель главы Администрации президента Республики Беларусь, Владимир Заметалин потребовал все регистрационные документы. Об этом нам сказали позже в Минсвязи. Он досконально изучил их и убедился, что все было законно. Документы вернули, но это не спасло радиостанцию.

Однажды на "101,2" выступал спикер Парламента Семен Шарецкий. Один из слушателей, который дозвонился в студию, в прямом эфире спросил: "Почему Вы свою позицию озвучиваете здесь, на городском радио? Как это спикер белорусского Парламента не может получить аудиторию?" На что господин Шарецкий ответил: "А у меня другой возможности нет!" После этого стало ясно, что такое не прощают.

Через год и два месяца, на мой день рождения, радиостанцию ​​закрыли. Просто в один ясный августовский день выполз факс без подписи. В нем сообщалось, что наш передатчик, который установлен на Площади Победы, создает технические препятствия спецсвязи милиции, скорой помощи. Хотя само Министерство связи его и устанавливала! Позже эту частоту передали БРСМ. Таким образом, передатчик стоимостью в 20 тысяч долларов навсегда остался на балансе Минсвязи.

Меня когда-то друзья называли "матерью закрытых радиостанций". После работы шеф-редактором белорусскойслужбы "Радио Свобода", коллеги шутили: "Скажите спасибо, что ушла со Свободы!"

Пикет сотрудников Радио "101.2" на ул. Ленина в Минске, 1996 г. Фото предоставлено из архива "БАЖ"

"Но, вместо тех обещаний, началась волна репрессий"

—  С тех пор началось угнетение независимых СМИ. Однако это не повлияло на их массовый выход в свет. Это была такая эйфория! В 1988 году вышла, как считается, первая независимая газета Беларуси - "Новости БНФ". А в 1991 году белорусский журналист Алесь Липай уже создал первое информационное агентство БелаПАН. Поэтому к 1994 году уже сложился целый институт независимой прессы, куда входили «Свободные новости», «Белорусский рынок», «Биржи и банки БДГ», «Свобода».

Помню интересную вещь, летом 1994 года перед самыми президентскими выборами на одной из пресс-конференций Лукашенко обещал в случае победы на выборах многое сделать для развития журналистики. Например, снять монополию государства на СМИ, прекратить всякие преследования по политическим мотивам, и вообще создать для журналистов нормальные условия для осуществления своей деятельности. Также обещал наладить систему, где чиновники бы беспрепятственно предоставляли информацию журналистам. Многие верили команде Лукашенко, так как было другое время. Мы надеялись, что с его приходом к власти окончательно избавимся от советского прошлого. Думали, что это свежее дыхание, и дальше все будет иначе...

Но, вместо тех обещаний, началась волна репрессий. Каждый редактор чувствовал одиночество среди закрывания редакций и ломания судеб журналистов. И, не смотря на невероятную волну солидарности, политическую активность в стране, большое количество сторонников наших эфиров, нас все равно не покидало ощущение разбитости и беспомощности. Это был один из толчков, лично для меня, для создания гражданской структуры, которая предоставила бы плечо и была пространством для тех, кто страдает от власти.

На тот момент мы уже неодновременно сталкивались с ограничением свободы слова. Так, например, в конце 1994 года депутаты Сергей Антончик подготовил антикоррупционный доклад. Однако печатать его было запрещено. Редакции "Советской Белоруссии", "Звязда", "Республики", "Фемиды" просто решили выпустить газеты с белыми пятнами вместо этого доклада. Это беспрецедентный случай. Сегодня трудно себе такое представить, ведь такого сейчас не допустят. А тогда это был взрыв!

Документ предоставлен из архива "БАЖ"

"Меня накрыло волной рождения первых ласточек гражданского общества"

— Весной 1995 года с подачи команды Станислава Шушкевича состоялась большая послевыборная конференция, в которой приняли участие около 1000 человек. Одно из его направлений было связано со свободой слова. Команда поручила ведение круглого стола мне. Но он же должен был логически чем-то закончится, например, резолюциями, заявлениями. И тогда кто-то из зала сказал, что нужно создать свою журналистскую организацию, которая бы занималась защитой прав журналистов. Ведь уже волна репрессий состоялась, и надо было как-то на это реогировать и защищаться.

После конференции на лето все как-то затихло и остановилась. В конце августа пришел ко мне Игорь Рынкевич и говорит: "Жанна, хорошо, конечно, что мы провели конференцию, создали оргкомитет по созданию неизвестной организации, а что ты себе дальше думаешь?"

В деле по регистрации Белорусской ассоциации журналистов дань уважения надо отдать Карлосу Шерману. Он вообще стоял у истоков создания гражданского общества Беларуси, в том числе, правозащитных организаций. БАЖ, Белорусский Хельсинкский комитет, ПЕН-центр обязаны, в первую очередь, Карлосу Шерману, который был тем мотором, толкающим вперед. Однажды он сказал мне о БАЖ: "Зарегистрируешь организацию и иди куда хочешь!"

Андрей Бастунец, Карлос Шерман, 1999 г. Фото предоставлено из архива "БАЖ"

Знаете, меня накрыло волной рождения первых ласточек гражданского сообщества. И поэтому, например, предложение войти в ряд учредителей БХК была для меня честью. Это связано с людьми, которые присутствовали рядом: Василь Быков, Рыгор Бородулин, Владимир Орлов... Оказаться среди таких выдающихся людей даже в какой-то степени радовало самолюбие.

И вот состоялось учредительное собрание. И уже 20 октября Министерство юстиции без всяких препятствий зарегистрировала БАЖ. В списке учредителей БАЖа значится 38 выдающихся людей: Виталий Тарас, Юрий Карманов, Алесь Липай, Татьяна Мельничук, Александр Федута...

"В 2002 году БАЖ устраивал фестиваль независимой прессы, а уже в 2003 - день закрытых газет"

— Государственные органы сразу не воспринимали БАЖ как некую силу, которая может нести угрозы самой власти. Но, как известно, в 2002 году начали массово закрываться организации. БАЖ — не исключение, тоже были неприятности, которые, к счастью, закончились только предупреждениями.

Я помню период, когда в обществе существовало такое мнение: "Лучше быть незарегистрированным, ведь тогда меньше давления и контроля со стороны государственных структур". А моя позиция с первого дня была такова: надо держаться и ценить свой официальный статус. Для нас важна была регистрация, так как она давала возможность обращаться в государственные структуры, направлять своих представителей в судебные процессы. Как известно, одним из основных направлений БАЖа связан с защитой прав журналистов. Если это касается не редакций, а просто журналистов, то присутствие рядом такой помощи и поддержки очень помогает независимой журналистике.

При учреждении БАЖа уже был абсолютно очевиден раздел журналистов на провластных и независимых. То есть, мы уже не были такой сплошной серой массой. Независимые журналисты остро чувствовали потребность в солидарности, потому что уже было понятно: власти начинают поход против информационной альтернативы. Ярким примером этого является следующий факт: в 2002 году БАЖ устраивал фестиваль независимой прессы, а уже в 2003 - день закрытых газет. В 2002 году насчитывалось около 60 изданий, 19 из которых через год закрыли. Это был очень сложный период, из которого победителями вышли далеко не многие. Надо было держаться вместе, потому что только тогда ты становился сильнее, а голос твой громче.

Первый фестиваль «БАЖ», 2000 г. Фото предоставлено из архива "БАЖ"

"БАЖ начинался с круглых столов, дискуссий для журналистов"

— Сразу какого-то четкого представления и ясного понимания, чем будет заниматься БАЖ не было. Жизнь сама помогла определяться и понять, где ты больше всего нужен. Только со временем начали выстраиваться и правовая защита, и учебные программы, и вообще создание коммуникационной площадки для журналистов. Уже 29 октября 1995 года БАЖ принял свой первый документ - "Заявление-протест против изгнания из Минских типографий газет "Народная воля", "Имя", БДГ». Им тогда запретили печататься в Беларуси, но они без проблем делали это в Литве. Границы были открыты, и можно было спокойно перевозить газеты. Но изначально, можно сказать, БАЖ начинался с круглых столов, дискуссий для журналистов. После уже приоритеты наши выстроились, и на сегодняшний день основная цель БАЖа — расширение пространства свободы слова через поддержку распространения свободной, востребованной обществом информации.

"Свобода слова в Беларуси - удел смелым"

— Помню, российский писатель и правозащитник Алексей Симонов после судебных процессов над журналистами Павлом Шереметом и Дмитрием Заводским за незаконное пересечение границы сказал: "Свобода слова в Беларуси, как и в советское время, — это удел смелым, а не приоритетное право гражданина". Это было очень меткое высказывание, потому что свобода слова в Беларуси до сих пор сопровождается угрозами, преследованиями. Кажется, что это то, что власти не простят. Действительно, в независимой журналистике остались и остаются только те люди, которые действительно преданы своему делу. Прежде всего, по-видимому, это их жизненная позиция, потому что на высокие зарплаты и соцпакеты в независимой прессе рассчитывать не приходится. Независимая журналистика — это образ жизни, жизненные убеждения. Это какое-то наслаждение от того, что ты до сих пор нерастоптан и остаешься с чувством своего профессионального достоинства.

Пикет в поддержку Павла Шеремета, 1997 г. Фото предоставлено из архива "БАЖ"

"Государственные и негосударственные СМИ создают противоположные картины реалий"

— Один из первых важных документов БАЖ — "Манифест совести. Журналистика — дело честных и ответственных". Позже на ее основаниях мы приняли Декларацию организации, где сформулировали наши основные принципы. До сих пор человек, который вступает в БАЖ, обязательно знакомится с настоящей Декларацией под подпись. Кстати, мы всегда были открыты и для коллег, работающих в государственных СМИ. Но, почитав Декларацию, не каждый из них вступает в организацию. При этом, на сегодняшний день среди друзей БАЖа есть и сотрудники государственных СМИ. Правда, мы это стараемся не афишировать, понимая, что за это для них могут быть последствия. Были случаи, когда редакция государственного СМИ узнав, что их журналист вступил в БАЖ, ставила человека перед выбором: или он увольняется, или уходит из БАЖа. Подвластные СМИ не любили БАЖ по жизни. Но организация растет с каждым годом, и на втором съезде БАЖ в 1997 году насчитывалось уже 300 членов.

В БАЖе никогда не было одиозных фигур, то есть тех, кто заточен на пропаганду, на выполнении политических заказов. Один из таких немногих примеров — звезда независимой прессы Людмила Маслюкова ( "Народная воля"). Однажды она приняла для себя решение уйти в "Советскую Белоруссию". Там со своим талантом, со своей остротой она начала работу, но в первых же публикациях все написанное ей приподносили шиворот-навыворот. С этого случая, я могу сделать вывод, что государственные и негосударственные СМИ создают противоположные картины реалий. И мне трудно простить людям, которые так легко меняют кожу, лицо. В таких случаях у меня встает вопрос: как быть с совестью?

Жанна Литвина на "Дне воли" 25 марта в Минске, 2010 г. Фото предоставлено из архива "БАЖ"

У многих журналистов, которые сегодня работают в государственных СМИ, присутствует момент подвоенности. Это же не глупые люди. Они все понимают, но что-то внутри соглашается с тем, что видишь одно, а делаешь другое. Но все равно очень зазорно, когда журналист выполняет роль обслуги, и не имеет возможности выразить свое «Я». Трудно прощать людям, можно сказать, с одного профессионального цеха, которые допускают нелицеприятные высказывания в отношении независимой прессы, например, Геннадию Давыдько, который называет ее "антигосударственными СМИ".

Жанна Литвина: от работы на радио до правозащиты один шаг (часть 1)