Два года Вадим добивается проверки по факту жестокого обращения со стороны силовиков, а в СК говорят, что данных о пытках нет

Более года назад ПЦ “Весна” стал известен случай милицейской жестокости в отношении представителя ЛГБТ-сообщества. О непростой истории Вадима Никитина позже написал tut.by.  

Если коротко, все выглядело так: осенью 2017 года молодой человек вступил в переписку с незнакомцем в социальных сетях; несколько настойчивых просьб – и  Вадим поддался уговорам и выслал незнакомцу интимное фото, первое подвернувшееся на просторах интернета. На следующий день в его квартиру, расположенную во Фрунзенском районе г. Минска ворвались неизвестные лица, как оказалось позже – сотрудники милиции, которые крайне грубо обошлись с парнем.

Юристам ПЦ «Весна» непосредственно от Вадима Никитина известны подробности этого эпизода, и поверьте, то, что описал в деталях потерпевший – тяжкое преступление, совершенное как против интересов службы, так и против личности по гомофобным мотивам.

Далее задержанного В. Никитина доставили в Партизанский РУВД, в отсутствие адвоката стали проводить какие-то процессуальные действия, параллельно оскорбляя, унижая и склоняя к даче показаний против себя. Последней каплей стал сильнейший удар по лицу Вадима: после этого тот схватил лежащий на столе канцелярский нож и нанес себе порезы в области шеи, чтобы прекратить издевательства.

После того, как Вадима доставили в больницу и оказали экстренную помощь, последовал перевод в РНПЦ «Новинки» для обследования по случаю попытки суицида.

Здесь уже Вадим смог встретиться со своим защитником – адвокатом Олегом Ракитой. И не только с ним: также к нему наведались и оперативники, отнюдь не для расследования жестокого и унижающего обращения. Поняв, что те угрозы, которыми щедро «угощали» его с первых минут общения сотрудники милиции вполне реальны, Вадим Никитин дал подробные объяснения своему адвокату и выехал из Беларуси в безопасное место.

Следственный комитет разбираться в ситуации начал по привычной схеме: Никитин – без пяти минут преступник, скрывшийся от преследования, а милиция просто выполняла свои функции. Никого в погонах не смущал тот непреложный факт, что по практике суды назначают по вмененному Никитину составу преступления символическое уголовное наказание, не связанное с лишением свободы, и скрываться от него, поставив себя в роль вечно бегущего, совершенно нелепо; что реальная причина бегства Вадима – опасения за свое здоровье, а то и жизнь.

Более того, с самого начала проверку обстоятельств превышения власти в отношении В. Никитина  «разорвали» на две части: проверку по обстоятельствам издевательств в квартире (чем занимался Фрунзенский райотдел СК) и избиения в РУВД (чем занялся… оперуполномоченный того же РУВД, который, понятно, насколько объективен, и вообще не наделен правом возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции).

Параллельно, при неподдающихся логичному объяснению обстоятельствах потерял право на адвокатскую деятельность О. Ракита: молодой адвокат так резко и обстоятельно начал защиту интересов В. Никитина, что в ответ «прилетело»: из СК в Минюст и адвокатуру пришло представление, этакая жалоба, с указанием разных провинностей адвоката в отношениях со следователем. Доводы жалобы не подтвердились; нашелся лишь какой-то мелкий недочет, касающийся формулировки заполнения бланка ордера (данный вид работы адвоката не был описан в соответствующей инструкции, поэтому как правильно – знает только заместитель министра юстиции – бывший прокурорский начальник и начальница соответствующего управления Минюста – бывшая судья); этот недочет даже в нашей «независимой» адвокатуре тянул максимум на замечание. Но давать это замечание Раките технически было уже нельзя: за то время, пока адвоката проверяли, его коллеги из известного адвокатского бюро предпочли с ним расстаться; выйдя в поисках возможности для трудоустройства из Минской областной коллегии адвокатов, О. Ракита в Минскую городскую коллегию так и не попал: никто не захотел приютить в консультации задиристого коллегу. И в результате, тот остался с лицензией, но без членства в коллегии и права на деятельность, а Вадим Никитин – без избранного им самим и «допущенного» к делу адвоката.

Поэтому следующие долгие месяцы прошли у Никитина в поиске другого адвоката, который не отказался бы от такого славного и богатого на проблемы дела, а после – в ожидании результатов ознакомления новым адвокатом с материалами проверки. Только вот ожидание было напрасным: по УПК знакомиться с материалами проверки может заявитель. Адвокат – не заявитель, значит знакомиться с документами он может только сидя рядом с заявителем. А заявителю, понятное дело, возвращаться в страну прямиком в СИЗО к царящим там порядкам и к общению с оперативниками, обвиненными им в жестокости, даже ради торжества справедливости, резона нет. Вот такая незадача…

Чтобы как-то стронуть с места неповоротливый механизм и возобновить проверку, в прокуратуру была направлена жалоба, которая, несмотря на то, что была написана без изучения материалов проверки, послужила основанием для отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.

Напомним, еще до этой отмены, журналистам tut.by официальный представитель СК Юлия Гончарова сообщила следующее: «При этом вы должны понимать главное: человек обвиняется в распространении порнографии.

— Дает ли это право сотрудникам милиции на пытки?

— Он изготавливал порнографию. Есть данные. Объективных данных о пытках нет».

И здесь уместно задаться новыми вопросами: вообще, это серьезно? Обвинение в совершении преступления, где наказание, как правило, сводится к штрафу или условному сроку против обвинения в совершении тяжких преступлений, где «главное» – это отправленная по интернету картинка?

Почему постановления об отказе в возбуждении уголовного дела отменялись не раз, в том числе – совсем недавно? Это – от высокого качества проведенной проверки? Отвечу сам - отнюдь. Так произошло, очевидно, потому, что даже поверхностной критики вынесенного постановления хватило для того, чтобы увидеть лежащие на поверхности недостатки. Но у контролирующих прокуроров не хватило духа, отменив явно незаконное постановление, возбудить уголовное дело, отстранить от должности тех, кого Никитин обвинил в жестокости, провести полноценное расследование и принять по его итогам объективное процессуальное решение.

Следующий вопрос: с каких пор личная переписка является предметом интереса правоохранительных органов? Не ведется ли эта переписка с целью провокации преступления? Почему на борьбу с тем, что происходит, условно говоря, в постели совершеннолетних частных лиц, бросают десятки офицеров милиции и Следственного комитета, которые получают зарплату, строят льготные «метры» жилплощади, получают льготно раннюю пенсию за счет налогов этих самых лиц?

Почему офицеров милиции, которых потерпевшее лицо обвиняет в совершении тяжкого преступления, не задерживают с таким же шумом, как то самое лицо, совершившее деяние совершенно спорной общественной опасности?

Про гомофобные настроения в обществе вопросов задавать не стоит… Гомофобия поразила общество давно, и выздоравливает оно от этой болезни медленно, тяжело и не всё. А понимание особой уязвимости людей другой сексуальной ориентации приходит еще медленнее и труднее. Именно это – главное в такой непростой истории.