"Милицию интересовало, кто конкретно в "Весне" помогал составлять жалобу" Фото
Весновский юрист "Общественной приемной" Алексей Лойко рассказал, почему после юрфака БГУ он пошел в правозащиту, а не в прокуратуру, работают ли жалобы в белорусских реалиях, почему судьи стали ссылаться на Всеобщую декларацию прав человека и какие самые интересные кейсы были в его практике. Про это и многое другое — в нашем материале.
- Юрист "Весны" Алексей Лойко. Фото: spring96.org
"Если студентов заметят на акции протеста — сразу отчисление из университета"
Я поступал на юрфак для того, чтобы получить такую профессию, в рамках которой мог бы помогать людям решать их проблемы. И я не жалею о своём решении.
На первый курс пришлась "Плошча-2010", которая во многом повлияла на моё мировоззрение. Когда мы были студентами, мы ощутили на себе давление администрации университета. Помню, как накануне "Плошчы-2010" знакомого сняли с позиции старосты группы за картинку национальной символики в соцсетях. "Плошча" как раз была вначале зачётной сессии. Нас всех обязали уехать по домам. Тогда конкретно нам заявили, что "юрфак — кузница кадров для судейского корпуса, адвокатов, прокуроров, следователей". Поэтому, нам прямо сказали, что, если студентов заметят на акции протеста — сразу отчисление из университета.
Когда начали заводить уголовные дела, нам, юрфаковцам, хотелось разобраться в них и узнать правду. Студенту тяжело изучать сухую теорию без оценки тех событий, о которых пишут СМИ, которые волнуют общество. Ведь именно с этим столкнётся практикующий юрист в своей работе. Это было тяжёлое время: были осуждены участники "Плошчы-2010", прошла 300% девальвация. На фоне этих событий введение бесплатного проезда в общественном транспорте студентам выдавалось как какое-то благо, которое ещё надо заслужить. Помню, как на занятии по уголовному праву преподавателя возмутил какой-то вопрос из аудитории. Он тогда выпалил: "Давайте вы не будете следить за одним делом Беляцкого, и без этого хватает резонансных дел". Это врезалось в мою память.
Дальше были события весны-2014. Тогда проходили выборы в местные Советы депутатов. По сравнению с президентскими и парламентскими выборами это рядовая избирательная кампания, но она очень повлияла на всю жизнь. Тогда мне "случайно" не нашлось места в общежитии из-за Чемпионата мира по хоккею в процессе переселения студентов из студдеревни в старые общежития в центре города.
"Будешь качать свои права в другом месте"
Я был активным студентом, и администрации факультета и общежития знали это. Поэтому заведующий решил найти помощь в моём лице в организации процесса голосования. В понедельник, за день до начала досрочного голосования, мне выделили список студентов, которых нужно было "оповестить" о необходимости проголосовать в первый день досрочного голосования. Я сразу обозначил свою позицию, что считаю это незаконным и неприемлемым. На что ответ администрации был прост: "Будешь качать свои права в другом месте". Я тогда пошёл к студентам по списку и сказал, что администрация общежития настоятельно просит проголосовать, но лично я считаю, что это давление. Я не мог подумать, какие могут быть последствия, поэтому предлагал принимать решение каждому самостоятельно. Потом я высказал это заместителю проректора, который курировал сферу общежитий. Дальше события развивались стремительно. Получилось так, что на момент основного дня голосования я уже не жил в общежитии — мне «случайно» не нашлось места из-за Чемпионата мира по хоккею. На утро после этой ситуации меня вызвали "на ковёр" к зампроректору Михаилу Борисовичу. Он тогда мне сказал: "Ты же понимаешь, что, если пойдёшь и расскажешь в СМИ про это – встанет вопрос о возбуждении уголовного дела за клевету на администрацию университета. Ты же почти дипломированный юрист и сам знаешь, какие это будет иметь для тебя последствия при трудоустройстве". Почти полгода я скитался по съёмным комнатам знакомых. Повезло, что приютил в съёмной комнатушке друг детства – денег на аренду жилья не было. От той ситуации я довольно долго отходил, не мог и подумать, чем моя принципиальность может обернуться.
"Лойко, за такие вопросы Вы не закончите университет и не защитите диплом!"
Очень показательным моментом для меня стал случай на пятом курсе. Чтобы как-то выживать, мы много работали, и не всегда получалось посещать все пары. Иногда пропущенные занятия нужно было отрабатывать. Один раз мне предложили в качестве отработки экскурсию с второкурсниками в СИЗО-1 на Володарского. Организовывала эту встречу преподавательница юрфака БГУ, которая ведёт спецкурс "Права человека". Сказать, что эта экскурсия в изолятор впечатлила меня — не сказать ничего. По СИЗО нас водила его идеологическая работница. В конце экскурсии нам разрешили задать ей несколько вопросов. Я тогда ещё не до конца разбирался во всех тонкостях, поэтому спросил у неё, как функционировал СИЗО-1 после событий "Плошчы-2010". Но вместо ответа идеолога я сразу услышал крик от нашей сопровождающей преподавательницы: "Лойко, за такие вопросы Вы не закончите университет и не защитите диплом!" Потом мне уже рассказывали, что она в 2011 году, вычисляя студентов, которые участвовали в акциях протеста, устраивала им проблемы со сдачей сессии вплоть до отчисления. Когда она начала кричать на меня на весь коридор изолятора, я не понимал, что происходит и что я такого страшного спросил. Работница СИЗО мне спокойно ответила на мой вопрос, что задержанных во время событий 2010 года сразу отвозили в изолятор временного содержания и центр изоляции правонарушителей. На "Володарку" люди стали поступать позже.
"На юрфаке нам навязывали идею, что право — это то, что написано и предписано государством в законе"
Позже я познакомился с волонтёром "Весны" Вовой Андриенко, который свёл меня с координаторкой Волонтёрской службы Настой Лойко. Свою потребность заниматься "настоящим" я реализовал именно в Волонтёрской службе "Весны".
Как волонтёр я занимался юридической работой. Из БГУ я вышел с чувством неудовлетворенностью образованием. На юрфаке нам навязывалась идея, что право — это то, что написано и предписано государством в законе. Поэтому юридическая работа в "Весне" заинтересовала меня тем, что это в каком-то смысле это не та классическая работа в виде консультаций, выступления в суде и прочее. Именно здесь для меня стало открытием, что международное право предусматривает целый набор форм защиты права. Этому вообще не учат на юрфаке. Восполнить образование на юрфаке в части защиты прав в международном праве мне помогла программа "Международные стандарты – в национальную практику".
Тем не менее, именно ситуации, которые происходили в стенах факультета, повлияли на мой профессиональный выбор. Для меня Волонтёрская служба «Весны» и вообще организация уникальны до сих пор свободой деятельности. В условиях ограниченного набора инструментов защиты прав получается эффективно использовать немногие доступные способы и средства защиты прав в международном праве. Таких организаций в Беларуси, по сравнению с той же Россией, на пальцах одной руки можно пересчитать.
Так, в "Весне" я проволонтёрил около двух лет, а потом уже стал частью "Общественной приемной".
Под большим впечатлением я был после Летней правозащитной школы. Кажется, навсегда запомнил лекцию Валентина Стефановича и Андрея Палуды про смертную казнь. Несмотря на то, что к тому моменту я уже закончил магистратуру БГУ, Школа сумела оставить самые сильные впечатления. После окончания университета у меня были одни мысли: "Больше никогда туда не возвращаться". А после Школы, которая является примером неформального образования в сфере прав человека в Беларуси, хотелось думать, обсуждать, развиваться и идти в этой сфере дальше. Неформальное образование — это про свободу мысли и создания условий для этого.
В Беларуси бытует мнение, что там, где нет совершенства правовой и судебной системы — жалобы не работают. Так ли это? Почему при этом проделывается такая большая юридическая работа, объяснил весновский юрист "Общественной приемной".
"Мы уверены, если бы мы не писали жалобы, всё было бы ещё хуже"
С точки зрения идеального результата, конечно, можно говорить, что жалобы во многом не работают. Ещё ни разу за время моей работы мы не получали после первой жалобы ответ от госорганов, что права действительно нарушены, виновные лица наказаны и они готовы предоставить несколько вариантов восстановления нарушенных прав.
Однако в белорусской правозащитной практике обжалование приобрело и другие цели. Главное, с помощью их мы обучаем судей выносить более мотивированные решения. За каждой жалобой стоит очень большая работа. Например, в каждый текст жалобы по мирным собраниям я включаю пункты Заключительных замечаний, которые Комитет по правам человека ООН вынес белорусскому правительству. Именно правозащитники повлияли на то, что суды в своих решениях начали ссылаться на международные акты, иногда даже на Всеобщую Декларацию прав человека. В последнее время стали всё чаще встречаться с постановлениями судей, где они обосновывают, в каких целях ограничивается свобода выражения мнения. Мы получаем ответы от судей об ограничении прав со ссылкой на Международный пакт о гражданских и политических правах. Безусловно, это усложняет нам работу в обжаловании, но когда судья выносят более обоснованные решения, то это мотивирует заниматься повышением собственной квалификации.
50 жалоб помогла составить «Весна» участникам акций протеста
Жалобы в Беларуси действуют косвенно. Помню, у нас был кейс в 2017 году, когда молодого человека избили в отделении милиции. Судмедэкспертиза установила, что ему было нанесено не менее 26 ударов тупым предметом. Он обратился к нам в пятницу, и все выходные у меня ушли на то, чтобы переосмыслить и пропустить через себя эту ситуацию. За выходные мы с Павлом Сапелком подготовили жалобу. Про этот случай написали практически все независимые СМИ. Через пять дней к жене этого человека приехали сотрудники милиции в штатском на гражданской машине. Это было 3 июля, когда, казалось бы, вся белорусская милиция стоит в оцеплении Дня независимости. Милицию интересовало, кто конкретно в "Весне" помогал составлять ему жалобу. Это было хорошим сигналом того, что в принципе жалобы работают. И в следующий раз, когда сотрудник милиции решит применить физическую силу, то он уже задумается, что в отношении него не только будет произведена какая-то проверка, но и об этом узнает вся страна.
Мы уверены, если бы мы не писали эти жалобы, всё было бы ещё хуже. Но, если говорить о результатах жалоб, которые можно "потрогать", то в моей практики есть несколько таких случаев. Например, если вспомнить дело Николая Дедка в Крупках, то незаконно изъятые у него ножи получилось забрать только через восемь месяцев после инцидента. Тогда прокурор нам сообщил, что в отношении оперуполномоченного, который занимался этим делом, возбуждено дисциплинарное производство. Вспомним также дело профсоюза РЭП, то в плане возвращения имущества, мы также добились поставленной задачи: вернули технику и изъятые на границе деньги.
"Проще всего лишить организацию регистрации, и, ссылаясь на отсутствие её в правовом поле, игнорировать"
Здесь также большую роль играет и коммуникация с государственными органами. Однако белорусские власти пока не готовы к открытым диалогам с правозащитниками. Хочется, чтобы они наконец повернулись к нам лицом и начали разговаривать. Конечно, проще всего лишить организацию регистрации, и, ссылаясь на отсутствие её в правовом поле, игнорировать. Я считаю, что такая тактика — удел слабых. Мне хочется, чтобы мы пришли к тому, когда легитимные государственные органы при решении вопросов учитывали мнение правозащитников, принимали и признавали их вклад и помощь. Хочется, чтобы правозащитники в Беларуси обладали большим инструментарием защиты прав человека. Я не буду говорить, что Европейский суд по правам человека — это панацея от всех бед, но хочется, чтобы у граждан нашей страны была возможность обращаться в ЕСПЧ и в другие международные институты.
ТОП-3 кейсов весновского юриста "Общественной приемной"
1) Дела, связанные с экстремизмом
Экстремистских дел в Беларуси уже насчитывается около двух десятков. Это новый вызов правам человека в нашей стране. Летом с другими правозащитными организациями мы подготовили доклад "Противодействии экстремизму и права человека".
Мы работаем над тем, чтобы эксперты ООН по этой практике вынесли соответствующие соображения, которые говорили бы, что действия государства неправомерны, а также указали на то, что антиэсктремисткое законодательство требует корректировки. Мы добиваемся того, чтобы Комитет по правам человека ООН вынес замечания Правительству, что были нарушены права белорусов, которых привлекали за экстремизм.
Осенью 2018 года, когда был большой наплыв экстремистских дел, было очевидно, что ГУПОБиК испытывает новую тактику давления на активистов. Это была реакция на новые вызовы. Наверное, по мнению ГУБОПиК, проще зайти на страницу активиста в соцсети, промотать её на несколько лет назад, потом в закрытом суде признать какую-нибудь надпись экстремистской, и начать штрафовать. И не надо ждать, пока активист выйдет на акцию протеста. Только во всём этом не учтены международные стандарты, которые требуют обосновывать ограничение прав.
Примечательно, что большая часть дел по статье 17.11 КоАП были возбуждены подполковниками ГУПОБиКа. Представляете себе картину, когда высший офицерский состав садится и мониторит социальные сети активистов с 2012-2014 года?
Мы, как правозащитники, неоднократно заявляли и продолжаем заявлять, что это неправомерно и ограничивает свободу выражения мнений.
2) Преследование творческих коллективов
В работе "Весны" для меня стали открытием репрессии против музыкальных групп. Первый мой кейс — дело вокалиста одной музыкальной группы из Минска. Поводом такого повышенного интереса стали пять песен этой группы, которые якобы содержали призывы к свержению власти неконституционным путём.
На этом вокалисте сотрудники милиции, кажется, испробовали все техники: вербовка, угроза ЛТП и лишением свободы по статье 130 Уголовного кодекса… В итоге ему было вынесено официальное предупреждение "о недопустимости совершения действий, которые могут усматривать признаки экстремизма".
Мы работаем над этим направлением на международном уровне. В данном случае нарушена свобода выражения мнения и свобода художественного выражения мнения. Это конституционное право, закреплённое в статье 51 Конституции. Надеемся, что КПЧ накануне президентских выборов направит сообщение властям с просьбой прокомментировать это дело. В ситуации с ограничением государством свободы творческой деятельности должен применяться стандарт, в соответствии с которым власти должны обосновать, почему они делают это и для каких целей. Широкого толкования таких целей быть не должно.
Вообще в Беларуси с правами творческих коллективов всё очень плохо. Можно вспомнить "чёрные списки" музыкантов, куда входили Dzieciuki, Зміцер Вайцюшкевіч, Лявон Вольскі и другие. Были случаи, когда коллективам, которые приезжали из России, аннулировали их гастрольки на основании нормы Кодекса о культуре, о том, что, их произведения относятся к низкому художественному уровню. Но, если проанализируем эту норму, то увидим, что она неправомерная и не соответствует статье 23 Конституции, где названы основания ограничений конституционных прав личности. По сути, низкий художественный уровень — что это? Это всего лишь субъективная оценка клерков из комиссии в исполкоме.
Если мы посмотрим на другие страны, то там беспрепятственно играют уличные музыканты в переходах, например. Из-за этого там витает дух свободы. У нас же этого нет.
3) Кейс, связанный с декретом №3 "О тунеядцах"
Как известно, этот декрет нарушает базовое право человека не подвергаться принудительному труду. Правозащитники отразили это в альтернативном докладе о выполнении Беларусью положений Международного пакта о гражданских и политических правах в Комитет по правам человека ООН.
В начале года к нам обратился мужчина, который живёт в своей квартире. Он сейчас не работает, потому что, как он говорит, "пахал всю жизнь". Теперь он осознанно отдыхает. Кроме этого, он присматривает за больной мамой, которой требуется повышенный уход. Однако он был признан "тунеядцем" и поэтому должен платить коммуналку в 100% размере за свою квартиру. Вообще процесс начисления коммунальной платы не прозрачен. Доказательством тому являются многочисленные уголовные дела за коррупцию в отношении сотрудников ЖКХ. Жалобами мы добивались того, что два квартала подряд его исключали из "базы тунеядцев", признав находившимся в трудной жизненной ситуации.
В этом контексте следует вспомнить и "дело независимого профсоюза РЭП". Весь 2017 год власти «громили» независимый профсоюз РЭП, который должен был обратиться в Международную организацию труда (МОТ). Это было политически мотивированное уголовное дело. Но вместо того, чтобы проводить международную адвокацию и добиваться отмены Декрета №3, два года профсоюзники "отбивались" от репрессий.
В третьем квартале мужчине отказали в исключении из списка находящихся в трудной жизненной ситуации. Государство сослалось на то, что власти показывали нормы Декрета на Конференции МОТ экспертам, и они не вынесли Правительству никаких замечаний относительно несоответствия данного документа международным стандартам. Однако, надо понимать, что в МОТ альтернативную точку зрения независимые профсоюзы не предоставляли, потому что государство буквально устроило погром профсоюзу РЭП, заведя уголовное дело, заставив лидеров профсоюза отбиваться от репрессий, а не проводить международную адвокацию по отмене тунеядского Декрета. Из-за того, что экспертам МОТ не была представлена альтернативная точка зрения, государство "схитрило", и вроде бы сослалось на Заключения международного органа.
Буквально два месяца назад закончилась избирательная кампания в Парламент. "Правозащитники за свободные выборы" назвали её чуть ли не самой "грязной" кампанией за всю историю. Наблюдал за выборами и Алексей Лойко, которому члены комиссии успели дать кличку "непрошибаемый наблюдатель". Есть ли смысл наблюдать за выборами в таких условиях и что даёт вообще наблюдение в Беларуси — рассказал Алексей.
"Мы не отвлекаемся на весь этот маскарад концертов, буфетов, шашлыков и "зазывалок" на избирательных участках"
В качестве долгосрочного наблюдателя в избирательной кампании я участвовал впервые. Я в полной мере прочувствовал всю процедуру белорусского избирательного процесса. В первый день досрочного голосования никто не мог подумать, что моё наблюдение обернётся реальным скандалом. Когда уже поднялся резонанс по поводу ситуации в минской школе №159, то уже просто не знали, что делать со мной.
Фоторепортаж с "мистической" школы: запрет фотосъёмки, завышенное количество избирателей, загоны
Для членов комиссии я стал этаким "ярмом", от которого нужно было избавиться любыми способами. Меня пытались и задобрить "чаями-конфетами", и запугать предупреждениями. Однако для того, чтобы процесс наблюдения был объективным, я не мог позволить себе сесть с ними за один стол. И кличка "непрошибаемый наблюдатель" является яркой иллюстрацией того, каким объективным является процесс наблюдения за выборами кампанией "Правозащитники за свободные выборы". Мы не отвлекаемся на весь этот маскарад концертов, буфетов, шашлыков и "зазывалок" на избирательных участках. Мы смотрим на избирательный процесс с точки зрения открытости, насколько созданы условия для конкурентной борьбы кандидатов, насколько избирательная процедура соответствует международным стандартам демократических выборов.
От наблюдения я был в шоке. Даже теперь мне тяжело описать те эмоции, которые я испытывал при наблюдении. Возможно это бессилие и боль. Когда ты сидишь на участке день ото дня, видишь, что там происходит беззаконие, пропускаешь это через себя, понимаешь, что это происходит в твоей стране, что ты здесь живёшь, в этой стране живут твои друзья, близкие, родные. От этого всего делается больно, потому что хочется иметь возможность влиять на то, как мы живём.
"Европа должна знать правду о своей соседке и более избирательно относиться к выбору методов работы с ней"
Моя большая мечта — чтобы на избирательные участки белорусы ходили с осознанием чувства собственного достоинства, что их голос имеет значимость и ценность в этой стране. Мне хочется, чтобы политическая система была не такой, какой её делают белорусские власти, а была пропитана духом добросовестной конкуренции всех участников политического процесса. Хочется, чтобы все таки роль личности, её самоценность стояла у государства на первом месте.
Нужно понимать, что выборы — один из важнейших процессов в стране. Посредством их формируется орган, который через законы устанавливает правила игры, по которым живёт общество. Миссия правозащитника состоит в том, чтобы каждый делал свою работу на совесть. Наблюдения правозащитников ложатся в основу важных аналитических отчётов ОБСЕ, Комитета по правам человека ООН. В дальнейшем европейские государства будут выбирать соответствующие методы при работе с Беларусью. Мне как-то один из знакомых сказал: "Это всё проделки Европы. Пусть свой нос сюда не сует!" В таком случае я сравниваю страну с соседской квартирой: "Будете ли вы отпускать своих детей к соседям, если будете знать, что там бьют детей?" Так же и с Беларусью, которая бьёт своих граждан. Поэтому Европа должна знать правду о своей соседке и более избирательно относиться при выборе методов работы с ней.
Не секрет, что выборы — достаточно "горячая" пора не только для тех, кто участвует в избирательной гонке, но и для тех, кто отстаивает принципы демократических и свободных выборов. Это забирает много сил и энергии. "Выгорание" — становится не просто модным словом. Как пережить выборы и остаться в правозащите — нам рассказал Алексей.
"Самое главное лекарство от выгорания — развитие"
Для того, чтобы не выгорать, есть несколько способов. Главное, к своей работе всегда нужно относиться творчески. Именно творческая движущая сила порождает новые вопросы и ответы на них, новые подходы.
Самое главное лекарство от выгорания — развитие. Оно всегда должно сопровождать твой рабочий процесс. Без развития ничего не получится.
Помню, мы как-то обсуждали литературу с Алесем Беляцким. И он мне сказал, что правозащитную литературу всегда нужно чередовать двумя-тремя художественными книгами. Читая последнее, ты заряжаешься позитивными эмоциями, который компенсирует весь негатив. В жизни — точно так же.
Также стоит позаботиться о том, чтобы быть самодостаточной личностью во всех сферах. Нельзя таковым назвать человека, который преуспевает в работе, но в отношениях семьи и хобби всё не очень. Важно помимо правозащитной деятельности иметь увлечения и хобби по душе. Когда будет баланс в этом, то выгорание вероятнее всего тебя не коснется.
