"На расстрел вас привезли, ребята". Свидетельствуют потерпевшие
Правозащитный центр «Весна» и Всемирная организация против пыток (OMСT) продолжают документировать случаи пыток, жестокого, бесчеловечного и унижающего обращения в отношении участников протестных выступлений, которые прошли в Минске с 9 по 13 августа. Некоторые свидетельства людей, переживших пытки и насилие, будут публиковаться на нашем сайте как доказательства преступных действий со стороны силовиков.
21-летнего Никиту задержали сотрудники ОМОНа в Минске в ночь с 9 на 10 августа за белую ленточку в кармане. Парень возвращался домой, но попал на Окрестина, где его осудили на 13 суток по ст. 23.34 КоАП за то, что он якобы выкрикивал лозунги на акции протеста. Сейчас Никита находится в одной из минских больниц. В заключении у него значится черепно-мозговая травма, ушибы, в том числе внутренних органов, ссадины. Никита рассказал «Весне», что произошло с ним в ту ночь и как прошли его последующие пять суток.
«Что вы тут сидите, хотите, чтоб забрали?»
«9 августа не было интернета, мы с товарищами решили прогуляться по городу. Там увидели каких-то людей, милицию. Потом дошли до остановки, и ребята поехали домой. А я созвонился с товарищем, который на тот момент работал в одном заведении в Минске на Зыбицкой. Я решил направиться к нему, чтобы потом поехать домой, мы там рядышком живем.
Когда я подошел на Немигу, там было оцепление, много машин, спецтехники. Я присел на лавку. Там с девчонками познакомились.
Люди начали разбегаться в стороны. С автозаков начали выгружать спецотряды. Они бежали за людьми, хватали их, те падали, их по земле волокли. Хотим встать, уйти – нас отряд стопорит: «Что вы тут шляетесь? Не хотите, чтоб забрали, сидите спокойно». Мы послушались, присели. Опять куда-то спецотряд проходит: «Что вы тут сидите, хотите, чтоб забрали – сейчас заберем, либо идите отсюда». И так несколько раз.
«Когда равняемся с автозаком, оттуда выпрыгивают трое в балаклавах»
Вышли к Burger King на Немиге, там встретились с товарищем, чтобы пойти за автомобилем, который находился на улице Веры Хоружей. Подходим к мосту – нас не пускают, говорят, идите к Дворцу спорта, там есть проход. Мы пошли туда. Там нас откровенно посылают, грозятся запаковать. Один говорит: «Ребята, пройдите дальше, в сторону Фрунзенской, там можно пройти». Какими-то окольными путями вышли возле стелы «Минск – город-герой». Там стоял автозак, а рядом, на пешеходной дорожке, стоял один человек в маске, в черной одежде. Мы увидели, что некоторые девушки спокойно проходят, и подумали, что все нормально. Но, когда приравнялись с автозаком, оттуда выпрыгнули трое в черном и в балаклавах. У них были нашивки на груди – треугольник и какие-то три цифры. Меня окружили трое, к товарищу один подошел. Дубинки кто-то достает. Говорят: «Ребята, показываем телефоны, показываем карманы, что в сумке». У меня с собой ничего особо не было. Я достаю телефон, все ему открыл. Он в телефоне лазит. Говорит: «Выворачивай карманы». У меня в кармане были деньги, ключи и белая ленточка. Когда увидел белую ленточку, сказал: «Все понятно».
«Вот из-за таких, как ты, страшно моих детей выпускать на улицу»
Я начинаю вещи назад складывать, телефон у меня находится в руке. В этот момент он что-то выкрикивает нецензурное и ударяет меня с руки в лицо, в голову. Один, второй раз. Перед этим мне кто-то сзади с ноги в ногу ударил. Потом меня втроем сручивают, кидают в автозак. Там опять метелят. Я уже в сидячем положении закрываюсь, как только могу. Он выкрикивает: «Вот из-за таких, как ты, страшно моих деты выпускать на улицу».
В автозаке разговорились с ОМОНовцем. Говорим: «Как это так, мы идем домой, нас просто ловят на улице, избивают…» Он: «Я вижу, ребята вы нормальные, адекватные, я, типа, все слышал, видел, просто отвезем вас в РУВД, там либо подпишите протокол, либо расскажете все, как было, и я думаю, вас отпустят».
Мы какое-то время так сидим. Доставляют еще одного человека – он шаурму ждал возле окошка раздачи. Его еще не особо избивали. Потом подъезжает второй автозак. Там выстраивается небольшая колонна из людей в балаклавах, в шлемах, с дубинками, нам кричат: «Мордой в пол! Руки сзади! Бегом-бегом-бегом». Месят дубинками. Перегоняют в другой автозак, кидают нас на колени на пол. Мы едем минут 20, нас дубасят, если кто дергается, его бьют с ноги. Нас опять перекидывают в другой автозак. Опять между автозаками дубинками метелят. Меня кидают в такую коробку металлическую в автозаке, которая закрывается, и там есть лавочка. Меня туда прямо кидают. Я плечом, головой ударяюсь в стенку.
«На третий этаж поднимались бегом, в согнутом состоянии, под дубинки»
Очень долго ехали непонятно куда. Мы вышли в сопровождении людей в масках и с дубинками. Нас завели в какое-то неизвестное помещение с камерами. Нас поставили лицом к стенке: ничего не видим, не понимаем. Нас начинают раздевать и записывать раздевать. Меня завели в комнату для досмотра, полностью раздели. Я там у человека спрашиваю: «А где мы вообще находимся?» – «В тюрьме». Все, больше я у него ничего не стал допытываться, потому что вижу, что он напряжен. Он все досмотрел, снял шнурки, все сложил в пакет.
На третий этаж мы поднимались бегом, в согнутом состоянии, под дубинки. В камеру забрасывали по три человека забрасывают. Камера на 6 человек. Через какое-то время в камере на шесть человек оказалось 32 мужчины. Абсолютно разных возрастов и профессий. Мы ничего не знали, не понимали, слышали только крики, стоны, как людей на улице бьют.
«Беременную женщину избили, когда она попросила помощи»
Постоянно кто-то к двери подходил, называл фамилии. Если человек спит, или не откликнулся с первого раза, либо долго поднимался, его принимали и сразу били. Рубашку помыть от грязи, высушить было проблематично, потому что приходилось надевать мокрую, когда сотрудник какой-то подходил.
К нам один раз неизвестный человек заходил, кричал до этого: «Всем встать, мордой в пол». Он открывает дверь, смотрит. На него кто-то посмотрел – «Сволочи, почему я на себе чувствую взгляд? Еще кто-нибудь раз посмотрит, мы с вами развлечемся с моей дубинкой». Только сказал в очень грубой форме.
Очень много неприятных историй было. Например, в камере напротив была женщина беременная, ей дали 25 суток. У нее что-то с животом случилось, она начала кричать, просить помощи. Ее избили за это.
КГБ приезжал, снимали нас на камеры, задавали провокационные вопросы, типа «Зачем камни кидал?», «Кто тебе заплатил: Госдеп США либо Российская Федерация?». После такого допроса спрашивали друг у друга: «Куда его, назад в камеру либо к нам, в отдельную комнатку?» Никого в ту комнатку не отправили, не знаю, может, просто пугали. Максимально профессионально пытались нас психологически сломать.
«Это не сходится с рапортами, не может такого быть»
Нас покормили только на третьи сутки. Кинули нам по 100 грамм хлеба, дали какую-то кашу. Я в принципе каши не ем. Беру ложку, только чтобы с голоду не умереть – меня просто выворачивает. Кашей в итоге поделился. Хлеб съели с водой вонючей из-под крана. На четвертые сутки было то же самое. Свет в камере все время был включен.
Меня осудили только на третий день. Суд прошел абсолютно неправильно. Приехал судья, меня завели в комнатку. Он объясняет, что я был задержан 9 августа в 21:00, что я что-то скандировал – «Согласен?» Говорю: «Согласен, если это может как-то повлиять, чтобы меня отсюда быстрее выпустили. А могу я рассказать, как все на самом деле было?» Рассказываю. Он говорит: «Так это не сходится с рапортами, не может такого быть. Значит, не согласны?». Типа, я обманываю. Говорю: «Смотрите сами, я вам рассказал как есть». 13 суток. Меня уводят.
Опять в эту камеру. Опять постоянно вызывают кого-то куда-то. Очень тяжелое моральное состояние. Не знали никакой новой информации. Только через окошко слышали, как люди время выкрикивали.
«На расстрел вас привезли, ребята»
На четвертый день нас опять коридором вывели на улицу, поставили на колени под забор, на песок, на камни. Мы так около часа стояли. Если кому-то плохо, кто начинает вытягивать ногу, его бьют. Кто-то спросил, можно ли на землю лечь, кто-то сказал: «Ложитесь». Мы на этот песок легли, потому что все онемело.
Потом командуют нам: «Встать! Бежать на звук». Там коридорчик из отрядов спецподразделений, они что-то кричат, бьют дубинками по тебе, по каким-то частям. Я бегу, чуть не набегаю на одного сотрудника, потому что они какими-то зигзагом стояли, он меня толкает. Забегаем в автозак. Очень долго на месте стоим. Потом минут 40 мы ехали в ужаснейшей жаре. Солнцепек был, хоть и вечер. И дышали где-то внизу. Ехали – машины сигналили, люди аплодировали – было приятно.
У нас прокололо колесо. Как оказалось потом. Кто-то спрашивает: «Ребята, где мы, почему мы остановились?» Они с серьезными лицами кричат: «На расстрел вас привезли, ребята». Потом через минуты две-три начинают смеяться, как они классно шутят.
«Родители не знали обо мне ничего четверо суток»
Приехали в ЛТП под Слуцк. Там доброжелательно встретили к нам. Помыли даже. Очень большая на самом деле благодарность тем сотрудникам, которые так хорошо относятся к людям. Мы до пятницы просидели в Слуцке, сутки, наверно, даже не прошли.
Нас всех вывели, заставили подписать какую-то бумажку о том, что мы раскаиваемся в содеянном, что больше так не будем, что предупреждены об уголовной ответственности – там пять каких-то статей. Я спрашивал у милиционера, что за статьи. Он грубо: «В интернете почитай. Давай подписывай». Я до последнего не хотел подписывать такую бредовую вещь, для меня это было очень тяжелым решением. До этого я ничего не подписывал. И отпустили нас без какой-либо бумажки. И без денег, без личных вещей, без шнурков – вот так просто на улицу в каком-то городе.
Нас очень эмоционально встретили люди: кричали, махали нам, предложили всего-всего-всего. Очень было приятно, аж слезы радости на глазах. Там родители уже ждали, они не знали обо мне ничего четверо суток».
Другие истории потерпевших от пыток со стороны белорусских силовиков:
Свидетельствуют потерпевшие: «В автозаке на меня сел ОМОНовец и крикнул: «Смотрите, какой у меня хороший стульчик!»
Свидетельствуют потерпевшие. Бармен с Зыбицкой – про трое суток на Окрестина
"Давайте его отведем в автозак, пусть парни поразвлекаются". Свидетельствуют потерпевшие
За белую ленту разбили нос и машину. Свидетельствуют потерпевшие
