2 кастрычніка ў 10.00 (зала паседжаньняў 45) у судзе Кастрыніцкага раёну г. Мінска пачнецца разгляд грамадзянскай справы па іску сьледчага па асабліва важных справах Рэспубліканскай пракуратуры Вячаслава Цераховіча. Адказчыкі – рэдакцыя «Белорусской деловой газеты» і карэспандэнт па Гомелі і Гомельскай вобласьці Ірына Макавецкая.

Сьледчы па асабліва важных справах Рэспубліканскай пракуратуры Вячаслаў Цераховіч падаў у суд Кастрыніцкага раёну г. Мінску іскавую заяву аб абароне гонару, годнасьці і дзелавой рэпутацыі. Адказчыкі – рэдакцыя «Белорусской деловой газеты» і карэспандэнт па Гомелі і Гомельскай вобласьці Ірына Макавецкая.

У Беларусі журналісты, якія пішуць на тэму правоў чалавека і крытыкуюць дзеяньні ўладаў, рызыкуюць стаць аб’ектам судовага перасьледу з боку службовых асобаў. Карэспандэнт «Белорусской деловой газеты» па Гомелі і Гомельскай вобласьці Ірына Макавецкая падрабязна асьвятляла на старонках незалежнай прэсы “справу ўрачоў” – судовы працэс па справе аб хабарніцтве сярод супрацоўнікаў Гомельскага медінстытуту. Варта нагадаць, што судовы працэс у Гомелі меў вялікі рэзананс і прыцягнуў увагу міжнароднай грамадзкасьці. У зале судовых паседжаньняў прысутнічалі прадстаўнікі шматлікіх беларускіх і міжнародных праваабарончых арганітзацыяў, у тым ліку і Amnesty Internationale.

Крымінальная справа мела неадназначны характар, грамадзкая думка схілялася да таго, што суд над кіраўніцтвам інстытуту выкліканы навуковай дзейнасьцю прафесара Юрыя Бандажэўскага па вывучэньні разбуральнага ўзьдзеяньня малых дозаў радыяцыі на арганізм чалавека. Акрамя таго, на судовым працэсе былі агучаныя шматлікія факты жорсткага, негуманнага абыходжаньня з падсьледнымі, факты псіхалагічнага ўціску і нават выкарыстаньня псіхатропных сродкаў у адносінах да прарэктара Ўладзіміра Раўкова.

Сьледчы Церашковіч лічыць , што “зьвесткі, распаўсюджаныя як Маковецкай, так і рэдакцыяй, не адпавядаюць сапраўднасьці, умаляюць у грамадскай думцы мое гонар, годнасьць і дзелавую рэпутацыю”.


Тэкста іскавой заявы прыводзім цалкам бяз зьменаў:

Приговором Верховного суда РБ от 18 июня 2001 года за получение взяток к длительным срокам лишения свободы осуждены руководители Гомельского государственного медицинского института Бандажевский и Равков.
Производство предварительного следствия по уголовному делу заместителем генерального прокурора РБ было поручено мне, как старшему следователю по особо важным делам прокуратуры РБ.
до начала судебного разбирательства собственным корреспондентом «Белорусской деловой газеты» Маковецкой ?#152;.В. публично было заявлено об отсутствии в действиях обвиняемого Равкова состава преступления и его полной невиновности. В отношении меня как руководителя следственной группы Маковецкой были распространены в печати несоответствующие действительности сведения, порочащие мою честь, достоинство и деловую репутацию.
Сославшись на руководящие разъяснения высшей судебной инстанции, Маковецкая указала: «Такому маститому советнику юстиции, каковым является Терехович В.К. было бы не лишним ознакомиться с постановлением №13 от 18 декабря 1997 года «О выполнении судами постановления пленума Верховного суда РБ от 10 апреля 19992 года №1 «О судебной практике в делах о взяточничестве», где в п. 5 сказано, что «если должностное лицо, получив вознаграждение, просит других лиц, с которыми он ни в каких служебных отношениях не состоит, оказать содействие в получении какой-либо выгоды лицам, давшим вознаграждение, в его действиях состав преступления отсутствует, поскольку это лицо совершает данные действия без использования своего служебного положения». Если проще и короче, то Равков в.Н. не может быть субъектом взятки. То есть - и делу конец. Но Равков с июля 1999 года находится под стражей и последний год является единственным арестованным по данному делу, хотя всего насчитывается 15 или 18 обвиняемых».
Согласно такому утверждению автора Равков, не являясь субъектом преступления в течение более полутора лет ( с 12 июля 1999 года до выхода в свет указанной статьи) незаконно содержался под стражей. Мною же, как следовало из статьи, соответственно неверно были применены нормы материального права.
Верховный суд, провозглашая по делу обвинительный приговор, полностью согласился с правовой квалификацией, данной действиям Равкова органами предварительного следствия, определив Равкова как субъекта получения взятки.
В отношении Равкова, принимавшего наиболее активное участие в получении взяток по предварительному сговору с другими должностными лицами ГоГМ?#152; и не раскаявшегося в содеянном, мера пресечения соответственно была избрана обоснованно в строгом соответствии с уголовно-процессуальным законом.
Равков, будучи субъектом совершения тяжкого преступления, законно и обоснованно содержался под стражей на протяжении всего срока следствия - вплоть до завершения процедуры ознакомления с материалами дела и направления дела в суд.
Если бы Равков действительно столь длительное время незаконно содержался под стражей, то я подлежал бы привлечению к ответственности, вплоть до уголовной.
В статье «Неудобные вопросы», опубликованной в «БДГ» 7 февраля 2002 года Маковецкая уже не просто констатировала факт якобы незаконного содержания под стражей, но фактически публично сообщила о совершенной руководителем следственной группы служебной халатности. Автор сообщила широкому читателю, что ввиду ненадлежащего к своим обязанностям следователем вовремя не был продлен срок содержания под стражей обвиняемого Равкова. Опубликовав статью в форме открытого письма, Маковецкая указала, что Равков «неоднократно незаконно находился под стражей и даже два раза объявлял по этому поводу голодовку, когда вы, товарищ читатель, забывали вовремя выхлопотать ему продление срока содержания».
Данное утверждение не соответствует и опровергается имеющимися в деле процессуальными документами.
Мотивированные постановления о возбуждении соответствующих ходатайств о продлении срока содержания Равкова под стражей следователем выносились своевременно и представлялись руководству республиканской прокуратуры до истечения предыдущих сроков. В статье «Неудобные вопросы» Маковецкая распространила заведомо ложные сведения о том, что для содержания обвиняемого Равкова под стражей следователем учитывалось не предусмотренное законом и следовательно - незаконное основание.
В указанной статье Маковецкая в форме открытого письма, обращаясь ко мне как к руководителю следственной группы утверждала следующее: «Почему основанием к содержанию под стражей является отказ от дачи признательных показаний, как вы это указали в письме отцу Равкова от 18. 05. 2000 года №11/128 сл-99».
Основания к применению меры пресечения четко регламентированы уголовно-процессуальным законодательством. В уголовно-процессуальном кодексе РБ 1960 года указывалось 4 обязательных основания, которые учитывались при избрании меры пресечения.
Мера пресечения в виде заключения под стражу Равкову могла быть применена по мотивам одной тяжести содеянного. Помимо этого имелись основания полагать, что, находясь на свободе, обвиняемый Равков скрылся бы от следствия и препятствовал бы установлению истины по делу.
В названной статье «Неудобные вопросы» Маковецкая несмотря на вступивший в законную силу приговор суда повторно заявила о незаконном и необоснованном привлечении Равкова к уголовной ответственности.
Не делая различий между диспозицией статьи 1269 УК РБ и механизмом принятия незаконных материальных вознаграждения, как и в предыдущих своих публикациях автор указала, что «Равков не субъект взятки», а «вмененная как следствием, так и судом квалификация действий Равкова выглядит противоречащей реальным обстоятельствам».
Подобные утверждения порочат мою деловую репутацию, так как порождают у широкого читателя ложное представление о некачественном ведении следствия и моей недостаточной профессиональной квалификации.
В статье «Дело врачей» («БДГ» №24 от 15. 02. 2001 года) журналист Маковецкая распространила порочащие меня сведения о причинах, по которым я как руководитель следственной группы отказывал в предоставлении свиданий жене обвиняемого - Равковой Н. С.
Маковецкая написала, что «Владимира Равкова можно назвать наиболее пострадавшим от всей этой уголовной затеи прокуратуры РБ и, в частности, от старшего следователя по особо важным делам Вячеслава Тереховича. Ну не оправдал Равков надежд следователей, в течение полутора лет отказываясь давать показания на Бандажевского. Поэтому и злился Терехович, отказывая Равкову не только в свиданиях с женой, но и в медицинской помощи».
Согласно закону предоставление свиданий обвиняемым с близкими родственниками является исключительным правом следователя. На первоначальном этапе следствия Равковой Н.С. свидания предоставлялись неоднократно, в том числе вне очереди. Прекращены же они были лишь тогда, когда Равкова Н. С. будучи лицом заинтересованным в определенном исходе дела, стала оказывать негативное воздействие на других участников процесса, пыталась повлиять на должностных лиц вуза, добросовестно раскаявшихся в совершенном преступлении.
(О решении прекратить контакты обвиняемого со своей супругой было сообщено Равковой Н. С. 4 февраля 2000 года за №11/129сл-99. Равковой было сообщено, что ограничение на свидание распространяется только на нее и не касается близких родственников обвиняемого.)
В «Белорусской деловой газете» от 26 июня 2001 года от имени редакции газеты под рубрикой «Происшествия, срочно в номер» были распространены порочащие меня как должностное лицо сведения о нарушениях закона, якобы допущенных при расследовании дела.
Так, в статье, в частности, указано: «Наш корреспондент (Маковецкая) аргументировано высказала сомнения в чистоплотности и объективно ведения как предварительного, так и судебного следствия, указывая на явные фальсификации и нарушения закона». Сведения, распространенные как Маковецкой, так и редакцией издания, не соответствуют действительности, умаляют в общественном мнении мои честь, достоинство и деловую репутацию.
Данные обстоятельства усугубляются тем, что Маковецкая, распространяя недостоверные сведения, употребляла оскорбительные выражения типа «уголовные затеи прокуратуры», «запачканный прокурорский мундир», «на деле вышел пшик», «главная прокуратура страны стала отмывать чьи-то амбиции», «взяточная возня» и прочее.
Оставляя за собой право на компенсацию морального вреда, которое по усмотрению истца может быть реализовано на последующих стадиях гражданского процесса, полагаю необходимым опровергнуть вышеуказанные недостоверные сведения в судебном порядке.
На основании статей 151, 153 ГК РБ, руководствуясь ст. 42,46 и ч. 11 ст. 47 ГПК РБ, -

ПРОШУ:

1. опровергнуть следующие несоответствующие действительности сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию истца
 опубликованные в статье «Немного альтруизма в деле о взяточничестве» («БДГ» от 23. 01. 01 года) о якобы неправильном применении истцом норм материального права, неверной квалификации действий обвиняемого Равкова и незаконном содержании последнего под стражей;
 опубликованные в статье «Неудобные вопросы» («БДГ» № 19 от 7.02.01 года о том, что якобы основанием содержания Равкова под стражей явился отказ последнего от дачи признательных показаний;
 опубликованные в той же статье сведения о неправильной правовой квалификации преступных действий Равкова, якобы не основанных на установленных в ходе следствия реальных обстоятельствах;
 опубликованные в №24 от 15.02.01 года «БДГ» в статье «Дело врачей» о причинах отказа истцом в предоставлении свиданий обвиняемому Равкову В.н. с близкими родственниками;
 опубликованные в «БДГ» от 26 июля 2001 года под рубрикой «Срочно в номер» о якобы выявленных корреспондентом газеты фальсификациях и нарушениях закона, допущенных истцом при расследовании уголовного дела.
2. В резолютивной части суду самому изложить текст опровержения и обязать издание опубликовать его в предложенной редакции.
3. Определить способ опровержения, обязав редакцию опубликовать его текст в специальной рубрике на первой полосе издания в том же объеме и тем же шрифтом, что и статья дело врачей.


2 августа 2002 года Терехович В.К.